Аверин прицелился, и Плеть обвила горло дива. Он дернул на себя, Владимир повалился на сцену и сделал вид, что пытается перевернуться, хватаясь за горло. Но Аверин неумолимо тащил его к себе.
Когда Владимир оказался рядом, колдун наклонился, убрал Плеть и перехватил дива за ошейник. Под верхним, иллюзорным, отчетливо прощупывался настоящий. Аверин подтянул голову дива к своему лицу и громко выкрикнул:
— Сдавайся, швайне!
— Сдава-айся! — неистовствовали зрители.
И в этом шуме Владимир быстро прошептал:
— Закажите меня в закрытый зал с ареной.
И громко прохрипел по-немецки:
— Сдаюсь.
Раздались оглушительные аплодисменты. Публика была в экстазе.
Аверин поднялся на ноги и подозвал распорядителя.
— Мне понравилось, — обратился он к Мончинскому, — хочу, чтобы мои дивы совокупились с этой свиньей, а потом подрались. Сколько?
Мончинский облизал губы:
— Бесплатно, если я тоже буду смотреть.
Аверин повернулся к распорядителю.
— Нам нужен частный зал с ареной для боев.
— Сию минуту узнаю, есть ли свободные, и распоряжусь.
Аверин спустился со сцены. И направился к своему столику. Пирожки остыли, картофель тоже, но доесть все же было необходимо. На случай, если опять придется пить алкоголь. Небольшая разминка на сцене неплохо отрезвила. Сейчас надо закрепить результат.
Глава 7
В зале стало очень шумно. Все обсуждали «выступление колдуна», но пока, к счастью, никто не подходил. Аверин спросил по-японски у Анастасии:
— Ты не против драки с Ариной? Я ведь не спросил тебя.
Она посмотрела сквозь опущенные ресницы:
— Конечно нет. Я толком крылья не расправляла уже больше ста лет. Это намного приятнее, чем безропотно и покорно сносить все, что взбредет в голову князю. Или еще кому-то из местных посетителей.
— Она слабее тебя?
— Ненамного. Если драться придется всерьез, мне будет нелегко. Мне понадобится помощь. Ее колдун слабее вас, но все равно довольно силен.
— Конечно. Если дойдет до драки с колдуном, сражаться будем вместе.
Она склонила голову:
— Слушаюсь, хозяин.
На сцене появился распорядитель, и взгляды присутствующих вновь обратились к нему. Аверин вздохнул с облегчением.
Но только он успел доесть последний пирожок, как к столику подошел Рождественский. В пальцах князь вертел бокал с коньяком, наполненный примерно на треть.
Аверин напрягся, но не подал виду.
— Ну как вам? Понравилось? — с довольной маслянистой улыбкой спросил он.
Рождественский присел рядом.
— Не то слово. Вы только сильно не обижайте там наших «немцев», Юстас — старый клиент и расстроится, если его див серьезно пострадает. Он за его счет и живет. — Князь усмехнулся. — И с красавицей вашей поаккуратнее. Не забывайте: вы ее обещали сегодня на главную арену.
— Да-да, я помню, — заверил Аверин, — не думаю, что она пострадает: «немец» слабее ее, даже если начнет делать глупости.
Рождественский посмотрел искоса:
— А что же, с другими дивами вы «личными вещами» готовы делиться, а?
Аверин изобразил удивление:
— Вы же, когда в театр приходите, не переживаете, что ваше пальто висит рядом с одеждой других посетителей? Но если его, даже по ошибке, надену я, вы будете очень возмущены.
Рождественский хлопнул его по плечу:
— Не буду, Гермес, вот правда, не буду. Но вас понимаю и принимаю такое отношение. — Он внимательно посмотрел на Анастасию: — А, если не секрет, как вам удалось заполучить такого сильного дива? Или вы откормили ее в дальних китайских провинциях?
— А, нет, — Аверин махнул рукой, — это так, для эстетики скорее. Мне она досталась уже сильной. Просто повезло.
— Хм… а не расскажете, если не секрет?
— Да какие уже между нами секреты. — Аверин подмигнул. — Вся ее семья погибла в аварии, в живых остался только ребенок-калека. Меня наняли приглядывать за опасным фамильяром, ребенок был «овощем» и мог помереть в любой момент, наследников не было. И я, конечно, должен был сдать ее в Управление, но… не смог устоять перед соблазном, привязал и оставил себе.
— И вы совсем никак не помогли ребенку… кхм… воссоединиться с семьей?
— Нет, что вы, как вы могли подумать. — Аверин сделал невинное лицо.
Он старался рассказывать историю, максимально близкую к правде, чтобы Анастасия в случае чего могла ее подтвердить.
— А чего же вы не использовали ее против демона с Крестовского? — хитро улыбнулся Рождественский.
— А кто вам сказал, что я ее не использовал? — Аверин в той же манере ответил на его улыбку.
Рождественский посмотрел очень внимательно:
— Ну и ну, Гермес. А вы хитрец…
— Вы меня знаете с Академии. Я, по-вашему, когда-нибудь был простачком?
— Нет, ну что вы… Не позволите задать вашей красотке пару вопросов?
— Да, конечно, — Аверин пожал плечами, — только недолго, я ее хочу за выпивкой отправить перед развлечением с «немцами».
— О, не волнуйтесь, выпивку и закуски вам подадут.
— Великолепно. Отвечай моему другу, — велел он Анастасии, надеясь, что она сумеет выкрутиться, если вопросы окажутся непростыми. Этот Рождественский определенно не желал отставать.
— А посмотри-ка на меня. — Князь наклонился над Анастасией.
Она подняла глаза.
— Расскажи, как хозяин тебя пользует. Часто ли бьет? За что наказывает?
— Ну Андрей… — протянул Аверин.
— Ну а что? Что? Не хотите мне ее одалживать — дайте хоть послушать.
— Хозяин не бьет меня, — проговорила Анастасия, — он меня связывает перед совокуплением. Бьет он мальчика.
Рождественский рассмеялся:
— Связываете? Путами своими? Я помню, Гермес, вы еще в Академии изучали какую-то японскую технику. Мне Лизетт рассказывала.
— Она рассказывала вам обо мне? — постарался перевести тему Аверин.
— Немного. Совсем немного. А потом мы тоже… расстались. — Он сделал на этом месте странную паузу. — А за что мальчика-то бьете?
— А то вы сами не видели, — улыбнулся Аверин, — дерзкий, наглый, невоспитанный. Люблю таких. Особенно смотреть, как они становятся покорными. — Он похлопал Анастасию по плечу.
К столу подошла официантка. И молча опустилась на колени перед Рождественским. Он ее прямой хозяин? Или она привязана к другому колдуну? Вопрос с колдунами в особняке по-прежнему оставался главным.
— Говори, — разрешил Рождественский.
— Ваша частная арена готова, мастер Снейк.
— Отлично, — совершенно искренне обрадовался Аверин и встал. — Тогда я вас оставлю, с вашего позволения.
Анастасию он отправил в номер за одеждой Кузи. Див нужен в человеческой форме, а показывать его Аверин не хотел, его могли узнать другие гости, и это добавит проблем. Сам же прошел за официанткой куда-то вдаль по коридору, а потом вниз. Это было предсказуемо: арены наверняка находятся вровень с землей, если вообще не под ней. Дерущиеся дивы могут учинить немало разрушений, а прошивать все стены серебром слишком накладно. Впрочем, Аверин не сомневался, что в особняке применяется очень много защитных заклятий. Весь коридор, по которому они вышли, словно вибрировал от концентрации силы.
В частном зале оказалась добротная массивная дверь. И это очень обрадовало Аверина; видимо, Владимир специально указал место, где можно не опасаться быть подслушанными. В сопровождении официантки и Кузи он вошел в просторную ложу с широким диваном и двумя креслами. У ложи был небольшой защитный бортик, а внизу располагалась квадратная арена, примерно пять на пять метров. Аверин удивленно присвистнул. Этот уголок для извращенных утех строился с большим размахом. Сколько в особняке таких арен? Две? Три? А есть еще «общая».
— Располагайтесь, господин, — официантка поклонилась, — если вам нужны дополнительные аксессуары, перечислите их, пожалуйста.
— Нет. Можешь идти. — Аверин присел на диван. Тот был широким и прочным. Предполагалось, что на нем не только сидят. На арену вела лестница с резными перилами.
Появилась Анастасия. Аверин прикрыл дверь и подал знак Кузе.
Тот немедленно принял человеческую форму и с ошарашенным видом уставился сначала на Анастасию, потом на хозяина.
— Это что, правда? — тут же спросил он.
— Что именно?
— Ну, про связывание.
— Это было один раз и тебя совершенно не касается, — сказал Аверин, а Анастасия передала Кузе халат.
— Оденься.
Только Кузя завязал пояс, как дверь снова открылась и появился Владимир в сопровождении Мончинского. На этот раз див был одет в просторные штаны и рубашку.
Кузя хрюкнул и зажал рот рукой.
— Это и есть Владимир, я верно понимаю? — спросила Анастасия. — Кузя, почему ты каждый раз смеешься? Тогда, на сцене, и сейчас…
Все посмотрели на Кузю.
— И-и-звините, это я от неожиданности. — Кузя по-прежнему держал ладонь возле рта.
Аверин смерил его взглядом и произнес задумчиво:
— Полагаю, никому не надо объяснять, почему этого мальчика бьют?
И добавил, глядя на Владимира:
— Как ты? Я старался не слишком тебя ранить. И эти колодки…
— Благодарю, ничего страшного. — Владимир коротко наклонил голову. — В прежние времена я проводил в таких колодках по две-три недели подряд, не стоит беспокоиться.
— Что вы тут делаете? — не выдержал Мончинский, прервав обмен любезностями.
— Нас не могут подслушать? — вместо ответа спросил Аверин.
Мончинский отрицательно помотал головой.
— Отлично.
— Так все-таки? — Молодой колдун уселся на диван.
Аверин печально вздохнул:
— Я тут развлекался со своими дивами. Но вот незадача: увидел вас с Владимиром. Понял, что Владимир узнает Кузю. И мой грязный секрет будет раскрыт. Пришлось заманить вас сюда, чтобы убить без свидетелей.
— Что?!.. — Мончинский подпрыгнул, открыл рот и обернулся к Владимиру. Тот стоял с невозмутимым видом, сложив на груди руки.
— Вы… шутите? — наконец выдавил колдун.
— Мы расследуем зверское убийство дивы! — влез в разговор Кузя.