тун тянь), превратились в активную и реальную силу. Возросло влияние генералов, находившихся в войсках, а не в управленческих учреждениях, как в мирное время. Значительно увеличилась и общая численность армии. Если в 1393 г. «столичные» войска (т. е. своего рода гвардейские части) насчитывали 29 тыс. солдат и офицеров, то в начале XV в. — уже 380 тыс., а всего близ столиц (Нанкина и Пекина) стояло около 800 тыс. воинов [105, 46; 206, 59]. Для сравнения отметим, что к 1393 г. вся имперская армия насчитывала немногим более 1 млн. солдат [105, 46].
Учитывая возросшую роль армии, новое правительство приняло меры к тому, чтобы солдаты и офицеры были верны и преданы ему. Прежде всего это проявилось в награждениях, которые были проведены в 1402–1404 гг. Награды выражались как в предоставлении материальных ценностей (денег, тканей, одежд, зерна, скота), так и в повышении по службе. Последнее влекло за собой увеличение жалованья и прочие привилегии. Подобные действия могли служить реальным средством для поддержания в армии нужных правительству настроений. Сама по себе практика выдачи наград победоносным войскам не была нова для Китая. Но в данных условиях, когда армия участвовала в разрешении вопроса о власти, а враг находился внутри страны, широкие дарения приобретали особый смысл. Это подтверждается и довольно длительным периодом их проведения.
Первые императорские распоряжения о наградах были отданы уже 18 и 19 июля 1402 г. [23, цз. 9 (II), 136–137]. Специальным указом от 22 июля награды обещались всем участвовавшим в войне на стороне Чжу Ди [23, цз. 9 (II), 139].
В сентябре 1402 г. были выработаны специальные нормы материального вознаграждения для офицерского состава. Они предусматривали выплату в среднем (так как была градация по чинам) по 50 лянов серебра (1 кг 865 г), а также раздачу шелковых и других тканей, одежд и ассигнаций [23, цз. 11, 185–186].
О масштабах раздачи наград офицерам и генералам могут свидетельствовать данные по одному из пяти военных округов (Среднему), на которые подразделялась империя. 29 октября 1402 г. 961 генерал и офицер получили здесь по 60 динов ассигнациями и отрезу узорного шелка на три одежды, а 15 419 тысячников и сотников — такую же сумму в ассигнациях и узорного шелка на две одежды [23, цз. 12 (I), 193].
Массовые дарения офицерам действующей армии и военным чиновникам были произведены также указами от 30 сентября, 7 и 11 октября 1402 г. и 5 января 1404 г. [23, цз. 12 (I), 194–201, 212–213, цз. 12 (II), 217–219, цз. 25, 468–469]. Кроме того, в первые годы правления Чжу Ди отмечено много персональных повышений и награждений офицеров.
Некоторые воинские соединения и группировки получали повышения своего статуса, а некоторые — повышение в чинах всего личного состава. Так, в июле 1402 г. войска бывших «охранных гарнизонов» удела Янь были преобразованы в императорскую гвардию, а в апреле следующего года повышение в чине получили все солдаты и офицеры, участвовавшие во взятии Нанкина [23, цз. 9 (II), 136, цз. 18, 321]. Одновременно предписывалось повысить по службе всех военных, до которых еще не дошла очередь на поощрения [23, цз. 18, 321].
В результате к середине 1403 г. награды и повышения получили все войска, участвовавшие в войне «Цзиннань» на стороне Чжу Ди. Не были забыты даже нерегулярные части. В начале 1403 г. двору сообщалось: «Все люди из областей, [прилегающих к] Пекину, Баодину и Юнпину, ранее взятые в армию, ходившие с войсками в походы и имевшие заслуги, получили титулы и награды» [23, цз. 15, 286].
В конце 1404 г. правительство Чжу Ди распространило свою милость и на войска бывшего противника: 2 декабря были утверждены нормы вознаграждения командного состава воинских соединений, которые сдались без сопротивления во время войны [23, цз. 35, 616–617]. К этой категории могут быть отнесены все правительственные войска, прекратившие сопротивление к июлю 1402 г. Данное мероприятие Чжу Ди свидетельствует о том, что к концу 1404 г. правительство уже рассчитывало на поддержку не только бывшей Северной армии, но и всех воинских сил.
В этой связи нужно сказать, что процесс слияния двух прежде противостоящих друг другу армий проходил в начале XV в. без особых осложнений. В источниках не зафиксировано каких-либо острых коллизий на этой почве. Однако отдельные данные позволяют прийти к заключению, что в первые годы после прихода к власти Чжу Ди произвел некоторую перестановку военного командования, не затрагивая солдат старой армии. В декабре 1402 г. были восстановлены в прежних чинах все военные, разжалованные при Чжу Юнь-вэне [23, цз. 14, 259]. Это увеличивало число верных Чжу Ди офицеров. Вместе с тем в течение 1403–1405 гг. с высших командных постов постепенно были убраны некоторые генералы, ранее сражавшиеся против северян: Шэн Юн, Мэй Инь, Гэн Бин-вэнь, Ли Цзин-лун, а также начальник Военного ведомства Жу Чан.
Перестановки в армейских верхах наряду с наградами, а также такими предпринятыми в первые годы после победы мерами, как амнистия беглым солдатам, снятие налоговой задолженности с «военных дворов», демобилизация старых людей, облегчение условий набора в солдаты (подробнее см. ниже), были призваны укрепить позиции нового правительства в армии. Опираясь же на армию, правительство Чжу Ди могло рассчитывать на упрочение своей власти в целом. Вопрос о внутренней опоре должен был стоять довольно остро для группировки, пришедшей к власти насильственным путем. Отказ от поисков поддержки со стороны удельных властителей делал проблему еще более насущной. Поэтому было вполне логично ожидать, что правительство попытается найти опору в армии. В этом плане можно проследить некоторые интересные моменты.
Следует обратить внимание на насаждение Чжу Ди с первых же месяцев своего правления института военных наместников (чжэнь шоу) в различных провинциях и районах страны. Уже в августе 1402 г. наместниками были назначены: Чжао Цин — в район Фэнъяна, Юань Юй — в Сычуань и Юньнань, У Гао — в Хэнань и Шэньси [23, цз. 10 (II), 162, 168, 169]. Вскоре функции Юань Юя в Юньнани перешли к Ван Цзоу, а затем к Му Шэну. В последующие годы военными наместниками были Ли Бинь — в Гуандуне, Хань Гуань — в Гуанси, Сун Шэн — в Ганьсу, Мэн Шань — в Ляодуне, Гу Чэн — в Гуй-чжоу, Тань Цин — в районе г. Ичжэня в Чжэцзяне. Назначения новых наместников и перемещения старых имели место до последних лет правления Чжу Ди. В разное время и в разных провинциях и районах ими были Фэй Сянь, Лю Цзян, Лян Фу, Чжу Жун, Сун Ху, Чжао И, Лю Цзин, Хуан Сюань, Цзао Дэ, Ли Жань, Ли Шэн, Фэй Цзянь, Цзюнь Хао, Ши Вэнь и др.
Должности военных наместников не предусматривались структурой военной власти, установленной при Чжу Юань-чжане. Их задачи формулировались в официальных документах следующим образом. Чжао Цину предписывалось «командовать [войсками], привести их в порядок, полностью умиротворить и успокоить население» [23, цз. 10 (II), 162]. Юань Юю приказывалось «командовать [войсками], привести их в порядок и полностью умиротворить весь край» [23, цз. 10 (II), 168]. В упомянутом в предшествующей главе письме императора Минь-вану прямо говорилось, что Юань Юй может решать на месте «все дела». Ли Биню же вменялось в обязанности просто «контролировать» вверенную ему провинцию [23, цз. 31, 556]. Упомянутое приведение войск «в порядок» означало, как следует из поставленных задач, не просто пополнение рядов, вооружение и т. д., но обеспечение преданности местных гарнизонов правительству Чжу Ди. Опираясь на эти войска, военные наместники должны были затем добиться «умиротворения всего края», т. е. распространения стабильной власти нового правительства во вверенных провинциях и районах. Таким образом армия непосредственно использовалась как инструмент для укрепления положения нового правительства.
Функции военных наместников в известной мере дублировали полномочия удельных ванов. Наместники были даже в более выгодном положении, чем ваны. Если ваны получали функции главнокомандующего местными военными силами лишь в случае войны, то наместники обладали такими полномочиями постоянно в мирное время. Тем самым, учреждая институт наместников, Чжу Ди получил своеобразную замену удельным ванам. При этом он преследовал те же цели, что и Чжу Юань-чжан, учреждая систему уделов, — укрепить свою власть в стране. Наместники выступали также определенным противовесом по отношению к ванам. Это отчетливо прослеживается на примере описанного в предыдущей главе столкновения между Минь-ваном, с одной стороны, и Юань Юем, а позже My Шэ-ном — с другой. Отмеченные функции военных наместников представляются вполне созвучными с общей политикой Чжу Ди по отношению к удельным властителям. При этом следует учитывать, что наместники контролировали значительную часть территории страны. Все это свидетельствует о том, что создание института наместников является важным внутриполитическим шагом нового правительства.
Вместе с тем, получая широкие полномочия и являясь проводниками на местах воли императорского двора, военные наместники должны были служить определенным противовесом и местной администрации.
Естественно, что лица, получавшие посты военных наместников, должны были пользоваться полным доверием императора. О существовании такого доверия позволяет судить следующий факт. В ноябре 1404 г. от цензоров поступило серьезное обвинение Сун Шэна в «превышении власти». Реакция двора была весьма показательна. Император ответил на это обвинение: «Человек, который служит, не сможет добиться успеха, не сосредоточив [в своих руках] власти. Разве можно генералу, которому доверена оборона границ, быть полностью связанным писаными установками? Ныне следует разъяснить Сун Шэну [мои] слова, чтобы рассеять его сомнения [в моем к нему отношении]» [23, цз. 35, 611].
Менее существенные, с точки зрения центральной власти, правонарушения, чинимые военными наместниками, — притеснение местных гражданских властей и населения, использование своего положения для личного обогащения и так далее — неизменно встречали снисходительное отношение императора. В лучшем случае провинившемуся направлялось письменное предостережение. Но часто на жалобы местных властей и цензоров по поводу действий военных наместников накладывались резолюции о прощении без какой-либо мотивировки. Так было в случаях с жалобами на Юань Юя и Ван Цзоу в 1403 г., на Тань Цина в 1407 г., на Чжао И в 1418 г. и на Чжу Жуна в 1422 г. [23, цз. 24, 435–436, цз. 25, 465, цз. 72, 1010, цз. 202, 2093, цз. 245, 2305].