Кровать оставалась холодной и непомерно большой. Орлана улеглась на самый край, обхватив подушку руками. Незнакомый пряный запах душил её, от него щипало в глазах. Она поднялась, открыла окно.
Тишина сменилась ночными звуками: шёпотом ветра в листьях, далёкими-далёкими голосами. Несколько секунд Орлана стояла, вдыхая ночную свежесть, потом потянулась за маской, нашедшей покой на ночном столике. Потом она накинула мантию - прямо на ночную рубашку - кажется, это начало перерастать в привычку, и, выйдя из покоев, обратилась к стражу:
- Позовите ко мне начальника караула.
- Вот как. - Её длинные ногти выстукивали по деревянному подлокотнику кресла такую дробь, что позавидовал бы любой армейский барабанщик. - Благодарю за соболезнования. А вы не могли бы выйти вон, лорд Орден?
Её щёки порозовели, как и всегда, когда она приходила в ярость. Ишханди, видно, считала, что, появляясь в замке только по особой необходимости, она убережёт себя от лишних встреч. Но её резиденция в квартале хаоса представляла собой не такую уж неприступную крепость.
Здесь - витражные окна от потолка до пола, но витражи тускнели ночами, а под высокими сводами зданий, там, куда не в силах дотянуться свет белого пламени, собирались голоса призраков.
Орден опустился в кресло, как будто бы его только что пригласили остаться и пригубить на сон грядущий старого, выдержанного вина.
- Почему же вы не ночуете в замке, леди? Хотя молчите, я понял. Тягостные воспоминания. - Он закинул ногу на ногу, наблюдая, как сверкает в свете белого пламени серебряная пряжка сапога. - Ваши мужья подозрительно быстро мрут, не находите?
- Кто вам дал право врываться сюда? - зашипела Ишханди, сжимая в кулаки тонкие холодные пальцы.
Нет, он не касался её рук, но знал: её пальцы холодеют от гнева.
- Почему вы так расстраиваетесь? Я обличён во всех грехах, изгнан, предан забвению, всё, как вы и хотели. - Орден в жесте непонимания развёл руками.
- Орден, немедленно выметайся! - Она вскочила на ноги, уперевшись кулаками в стол. - Я не желаю слушать упрёки ещё и здесь.
Орден задумчиво уставился в витражное окно у неё за спиной, подпёр голову рукой, как будто держать её прямо - невыносимый труд. Она могла бы позвать охрану, но не стала. Она могла бы просить его замолчать, но и тогда бы он не послушал.
- Дождь, - вздохнул он. - Ужасная погода стоит. Леди Орлана расстроена.
- Она была бы меньше расстроена, если бы ты убрался в свой Малтиль, - уже тише, на выдохе, на последнем приступе бешенства откликнулась она.
Ишханди села обратно в кресло, провела рукой по столу и потёрла кончики пальцев друг об друга, словно стирая с них серую пушистую пыль. Длинные рукава платья соскользнули вниз, по запястья.
- Хватит уже прикрываться Орланой, ты любишь это дело, я знаю. Не нашла ничего лучше, чем подослать девчонку ко мне и Вере. Думала, она разболтает всё отцу, но она замолчала, и тебе пришлось ждать ещё двадцать лет.
Ишханди дёрнула плечом, как будто отбросила дружески похлопывающую по нему руку.
- Тебе уже некому об этом доложить, нечем мне угрожать, жаль, правда?
Орден покачал головой: 'Не жаль'. Под пальцами скользнула шелковистая ткань мантии: он сжал её, едва не порвав.
- И за что же ты отправила в мир Ничто моего брата, демоница?
В той далёкой весне пели птицы. Стоило только сумеркам опуститься на императорский сад, как они тут же затевали перекличку в кронах деревьев. Чуть светились круглые камешки под ногами, и воздух был таким прозрачно-чистым, что казалось, стало слышно, как шумели волны Сантарина.
- Это тебе. - Орлана протянула ей цветок - красные лепестки затрепетали под порывом ветра. Ишханди осторожно взяла подарок за крепкий, чуть надломанный и от этого терпко пахнущий стебель.
- Что это?
- Цветок, - пожала плечами молодая императрица и отправилась дальше по аллее сада, изобразив, что срочно должна возвращаться к неотложным делам. Например, к наблюдению за падением листа с ветки вечноосеннего дерева.
Ишханди удивлённо крутила подарок в руках. В её касте был обычай срывать цветы только на похороны - постепенно увядающее растение символизировало и смерть мага.
- Не думай о плохом, - негромко произнёс Зорг за её спиной. Он чуть коснулся плеча Ишханди. - Люди дарят цветы тому, кто им нравится. Такой обычай.
- Странный обычай, - вздохнула магичка хаоса.
Луксора нашли сразу - там, где его и ожидала увидеть Орлана, в библиотеке. Он сонно тёр глаза, выбираясь из-за стола ей навстречу. Орлана то вздыхала, то сжимала зубы, то складывала руки на груди, силясь победить бурю эмоций, которые успели разыграться всего за десяток минут.
Воины в тёмных мантиях проводили их до самых покоев.
- Ну прости, любимая. - В спальне Луксор обнял её и осторожно ткнулся губами в шею. - Я читал и задремал. Не сердись, пожалуйста. Как прошёл совет?
- Я волновалась. - Орлана уколола палец о брошку и со злостью отшвырнула свою мантию. Брошь звякнула, ударившись об пол. - И что это за запах? Я ничего не могу понять.
Терпкий настойчивый аромат всё ещё был здесь, хотя в открытое окно дышала ночь и от холода уже сводило колени. Но Луксор ни капли не смутился, он поднял мантию и аккуратно сложил её на кресло, потом присел, чтобы найти брошь.
Успокаивающе напевая что-то себе под нос, он закрыл окно и почти силой уложил Орлану на кровать.
- Ты просто устала. Какой ещё запах? Я ничего не чувствую. - Он лёг рядом и обнял её, тепло уткнувшись в плечо. - Спи, любимая. Уже очень поздно.
- Нет, - Орлана задёргалась в его руках, - как ты можешь не чувствовать? Запах, очень настойчивый, я просто дышать не могу. Терпкий такой, как будто пряности.
- Любимая, если ты имеешь в виду это... - с закрытыми глазами пробормотал Луксор. - Твои духи. Ты забыла, спи.
Орлана замерла на несколько секунд, потом всё-таки вывернулась из рук мужа. Чудом не натыкаясь в темноте на мебель, она ушла в ванную, где всё ещё мерцали забытые белые огоньки, мириады раз отражённые в стенах. Здесь, в небольшой нише, была расставлена вся её косметика и несколько флаконов с духами. Орлана больше остальных любила самые старые - с запахом Нью-Питерских яблок, к другим прикасалась лишь изредка.
Она провела пальцем по флаконам, выстроившимся, как маги войны на параде, и быстро нашла самый крошечный - этот ей подарила Ишханди в день свадьбы. Запах сначала понравился Орлане, но к концу беременности начал раздражать, и флакон был запрятан в самый дальний угол ниши, с тех пор и не выбирался оттуда.
Аромат... ну да, это - тот самый аромат, который сбил её с толку сегодня вечером. Орлана посмотрела флакон на свет: за хрустальной стенкой плескалась прозрачная жидкость. Оставалось не больше половины.
Но она не могла использовать столько. Орлана была уверена, что, когда брала в руки флакон в последний раз, он оставался почти полным.
- Любимая, - в дверном проёме появился хмурый Луксор, - что случилось?
- Кто-то брал мои духи, - ледяным тоном откликнулась Орлана.
- Служанка. - Он ободряюще улыбнулся. - Делала уборку и случайно задела.
- Случайно открыла, случайно задела, случайно вылила половину флакона, - кивнула Орлана и, отстранившись, прошла в спальню.
Луксор пошёл следом и уселся на край кровати, всем своим видом показывая, что ему жаль. Полумрак в комнате разбавлялся лишь светом шаров белого пламени из сада, и когда глаза привыкли к нему, стало видно, как чуть колышется штора, как чуточку блестит оставленная на столе брошка.
- Давай поговорим, Орлана. Что теперь происходит?
Она села на противоположную сторону кровати, опустила потяжелевшую голову на ладони. В висках стучало, но сна не было ни в одном глазу.
- Ольвэ решил срочно объявить о независимости Тарамна, - выдала Орлана. - Что ещё? Мой отец умер. Совет меня игнорирует. Эрвина отравили. Тайная полиция шевелится со скоростью раненой улитки. Ишханди смотрит, как на предателя. Мама не упустила момент, чтобы начать ссору. Орден... Ордену достаточно просто существовать. А мне не у кого даже спросить совета. Впрочем, тебе же всё равно. Наука - вот что главное.
Она улеглась, едва не запутавшись в одеяле, и закрыла глаза. Луксор обнял её сразу же, прижал к себе и горячо прикоснулся губами к уху. Его сердце билось теперь совсем рядом.
- Что было на совете? Они не согласились на расследование?
- Как сказать, - вздохнула Орлана. - Может быть, я уговорила их повременить. А может, завтра всё начнётся заново.
Луксор провёл рукой по её волосам, непривычно коротким, с колючими ещё кончиками.
- Хочешь, я поговорю с Ишханди? Она перестанет на тебя срываться, обещаю.
Орлана открыла глаза: он навис над ней, всё такой же хмурый - морщину на переносице хотелось расправить пальцами, - и длинные чёрные пряди, сегодня не убранные в хвост, щекотали ей шею. Орлана сдержалась.
- Не хмурься. Ишханди тяжело, это всем ясно. Ей больно, плохо, одиноко. Она отгораживается. А может, это она убила папу.
Луксор резко поднялся на руках, и складка между бровями стала ещё глубже.
- В смысле? Ты думаешь... она убила?
Орлана шевельнула ногами, укладываясь так, чтобы было удобно смотреть в его глаза.
- У неё были шансы. Она скрывается сейчас у себя в резиденции, разве не странно? - Она снова закрыла глаза: перед ними плясали цветные пятна. - К тому же, она так ревновала. Не нужно говорить с ней. Просто... будь завтра со мной.
Чтобы уснуть, как и в прошлую ночь, ей прошлось снова почувствовать мятный вкус снотворного.
Глава 4День четвёртый. Лорд-отравитель
В сущности, не имеет никакого значения, за что ты умираешь.
Аластар
Мир людей тяжело отпускал Орлану. Ей часто снился Петербург, пробка на проспекте Рождественского. Снилось, как она ведёт машину. Потрясающее чувство лёгкости оставалось ещё на несколько минут после пробуждения. Снилось, как она возвращается домой после работы, а на улицах хрустят свежей ледяной корочкой лужи. Она никогда не жаловалась, что скучает.