Аграэль с хриплым вздохом откинулся на спинку стула.
- Не расстраивайся, - в полголоса Ишханди обратилась к Орлане. - Ты сделала всё, что могла.
Ей не хотелось ничего слушать в ответ.
- Простите. - Линкей опустил поднятые в останавливающем жесте руки на стол. - Вы пришли, чтобы посвятить нас в подробности ритуала, правильно? Это хорошо, ведь именно об этом мы и собирались говорить. Давайте тогда ближе к существу.
Дерен кивнул головой, и волосы, собранные в хвост, мотнулись, Орлана опять увидела кровавый след на мочке его уха, словно с него сорвали серьгу.
- Можно и так сказать. Но вам действительно будет приятно, если я всё утро буду распространяться о подробностях совершенно бездейственного ритуала?
Если выражение лица Ишханди за секунду до его слов и можно было назвать расслабленным, то осенний ветер и запах холодного моря враз смели с её губ рассеянную улыбку.
- То есть? - Дерен обвёл взглядом Совет, как будто бы предрекая их вопрос. - То есть даже после этого ритуала богиня смерти возвращалась. Ещё несколько раз мы пытались её упокоить, и, кажется, в последний это получилось, но я бы не стал делать поспешных выводов.
Он отвернулся к Герольду, и утреннее солнце подсветило кровавую полосу на мочке уха Дерена. Орлана вдруг увидела, что никакой это не шрам. Просто от мочки уха и вниз, к шее, ползёт татуировка - стебель вьющегося растения. Там распускается цветок, похожий на лилию хаоса, и стебель скрывается за воротом рубашки.
- Каким-то образом её упокоили, - осторожно вставил учёный, - в последний раз, я имею в виду.
Глава Побеждающих дёрнул верхнюю пуговицу рубашки, будто ему было мучительно жарко, а в прозрачной из-за огромных окон зале не осталось и глотка воздуха.
- Да, но...
- Простите, - перебил речь Дерена чей-то хрипловатый голос.
Все обернулись к нарушителю таинства совета: в дверном проёме стоял её секретарь.
- В чём дело? - поинтересовалась Орлана, сама охрипнув от досады, ощущая, как за левым её плечом затхло дышит предчувствие недоброго.
- Вчерашняя история. - Секретарь сцепил руки за спиной. В солнечном свете сверкала сорванная застёжка мантии - и тупой иглой целилась ему в шею. - С вами хотят говорить. Это важно и срочно.
- Это ровно настолько важно, чтобы срывать Совет? - осведомилась Орлана.
Он кивнул, нашарил на груди свою топырящуюся иглу и, искалывая пальцы, собрал в кулаке края ворота.
- Хорошо. Прошу меня простить. - Она поднялась и на глазах мгновенно смолкшего Совета ушла из залы.
В светлых коридорах её никто не ждал, а секретарь неотступно следовал за ней, хоть и на приличном расстоянии, но Орлана всё равно слышала его то и дело сбивающееся дыхание. У неё и у самой дыхание давным-давно бы сбилось, но сегодня ночью ей привиделась самая худшая развязка.
Не предвиденье - выдрессированный годами следовательской практики разум сам отделил демонов от душ и вывел, кто и зачем мог добиваться разговора с ней вчерашним вечером. Так поздно, что Сантарин можно было различить разве что по бликам лунного света на водной глади.
И сегодня утром, проснувшись не в состоянии даже вдохнуть от ужаса, она поняла, что всё случится именно так. В приёмной её ждала мама.
Она даже не присела, и комната осталась неясным подобием то ли Петербургской квартиры, то ли просторной гостиной в Малтильском доме. Орлана вошла и остановилась рядом, в двух шагах, только через мгновение поняв, что скопировала её позу - скрещенный руки на груди и взгляд чуть исподлобья: 'Не приближайся'.
Но Вера подняла глаза, сцепила на рукаве платья высохшие пальцы.
- Орлана. Орден болен.
В горле сделалось сухо до невозможности ответить. Орлана увидела, как расплывается по деревянному полу комнаты багровое пятно. Вера вспоминала.
- Целители ничего не видят.
Повисли на стенах фантомы огненных шаров. Вчера вечером всё случилось. Окна изрисовались витражами. За окнами был туман - горький, похоронный. Вчера вечером он застлал улицы Малтиля.
- Орлана, ты должна это остановить! - Вера тряхнула руками так, что закачался ближний шар.
Померк свет солнца за окном. Вчера вечером - не погасли шары белого пламени, не рухнули стены домов. Вчера вечером Орден встал на путь своего младшего брата.
- Я не знаю, что делать, - жмурясь от боли в глазах, призналась Орлана.
Всего сутки назад Орден был здесь и отпускал гадкие замечания в её адрес. Называл тряпкой, ронял на исчерченный отблесками витражей пол, втаптывал подошвами сапог в этот пол её кровь. Ещё вчера он был самым сильным магом обоих миров.
А скоро его не станет.
В душе не было и отблеска жалости.
- Мама. Я правда не знаю.
Ещё вчера он был самым сильным магом. Нет. Не был. Вчера он прижимал пальцы ко лбу, как будто невозможно тяжёлой становилась голова. Вчера он раздражёнными движениями вытирал с висков блестящие капельки пота.
- Твой отец умер. Так чем ты занималась все эти дни?
Сейчас, глядя в упор на измятый подол матери, Орлана не могла найти себе оправданий. Только настоящее отчаяние могло бы снова заставить их разговаривать. Только то отчаяние, которое вместо Веры хватало с кресла брошенное вчера платье, наспех скалывало её волосы и волокло в Альмарейн. В город, в который она не мечтала возвращаться.
Отчаяние кричало на Орлану, заставляло задыхаться и путаться в словах.
- Я искала убийцу. Но это...
Орлана шарахнулась в сторону, но удар всё равно пришёлся по щеке. Под маской стало больно, и, наверное, от стыда запылало лицо, только этого всё равно бы никто не увидел.
- Ты нацепила на себя всё это. Маску, мантию... Стала взрослой, да? Стала императрицей? Разреши напомнить, ты похоронила отца. И ни разу за всё то время, что я пробыла в замке, я не видела, чтобы ты горевала по нему. Ты умеешь говорить такие красивые слова, но внутри тебя - пустота. Ты холодная, ты бездушная. Неужели это я воспитала тебя такой?!
Орлана смотрела, как расплывается по полу бордовое пятно. Вечером невообразимо далёкого дня стало плохо её отцу, и больше он не поднялся с постели. Она нашла его первой, когда он уже был без сознания, а в ковёр въелась не кровь - пролитый чай с акантхой. Она сидела рядом с ним всю ночь, пытаясь сбить жар клочком белой ткани, смоченным в воде с уксусом. Магия не лечила, а так - как будто бы ему становилось легче.
- Единственное, что я смогла сделать... и что сможешь сделать ты - быть рядом, - трогая горящую под маской щёку, сказала Орлана. - Что ещё? Больше ничего. Придётся верить. Иди.
- Ты хоть понимаешь, что стоишь следующая в этой очереди?
Вера всё ещё была перед ней, и, даже не поднимая взгляда, Орлана видела, как лихорадочно она хватает ртом воздух. Но руки её уже ослабли, в них не осталось жажды удара.
- Я тут не развлекаюсь на балах, - глотая боль, повинилась Орлана. - Иди.
Но сама ушла первая, всё ещё прижимая пальцы к горящей щеке.
В зале советов все молчали. Дерен стоял у окна, дёргая себя за мочку татуированного уха, а высшие маги оставались на своих местах.
- Орден болен. - Орлана выдержала и не раскрыла своей тайны, пока не добралась до стула. - Кто-нибудь ещё хочет рассказать мне, что смерть отца - божественная случайность?
Из них всех только Ишханди вскинула на неё требующий подробностей взгляд. Линкей опустил голову на подставленные руки. Кто-то вздохнул - тяжело, сокрушённо, всем своим вздохом желая сказать: 'Неужели опять?'.
Наконец Линкей отнял руки от лица.
- Я должен его увидеть, - произнёс он, не глядя на Орлану. Произнёс в пространство, как будто бросил вызов Вселенскому Разуму. Рукава синей мантии на мгновение схлестнулись: он изобразил прощальный жест, чтобы встать и выйти, но Орлана только качнула головой.
- Чуть позже. Сначала я хочу выслушать то, ради чего мы собирались сегодня.
Она кривилась, и чёрная маска кривилась вместе с ней. Что это? Никто не брал на себя смелость снова завести речь об упокоении Зорга.
Герольд поднял руку, как первоклассник, и перебрал в воздухе пальцами.
- Мы намеревались только обсудить ситуацию. Всё это очень сложно. Хотелось бы знать, что произошло ещё.
- Нужно успокоить горожан, - выдал Эрвин, перебивая учёного. Глава касты природы выглядел ещё бледновато, но заглядывал Орлане в глаза совершенно без опаски. - Если всё это просочится в сплетни и пересуды, начнётся паника.
Дерен хмыкнул, не оборачиваясь к ним. За обнажённым лесом в сером тумане вставало солнце.
- Когда последний раз каждый из вас выходил в город? - Он двинул плечом, и дёрнулась алая лилия хаоса на его шее. - Одним упокаиванием душ тут не обойдёшься. Страх уже расползся по Альмарейну. Кто ораторским искусством владеет получше, уже вещает о конце света. Вам не удержать страну от паники, если умрёт Орден. Но Малтиль далеко, а значит, всё-таки есть немного времени.
Ишханди сдёрнула с руки браслет и бросила его на стол перед собой. Обиженно звякнули подвески, а солнце подарило им яркую искорку - самую последнюю солнечную искорку этого утра, которую тут же сожрали тучи.
- Лорд Дерен, вы желаете предложить план действий? - Из-за вуали нельзя было рассмотреть её глаз, но пальцы Ишханди нервно сжимала. Казалось, ещё чуть, и хрустнут суставы.
- Это достаточно серьёзно? - оборвала их обоих Орлана. Ей до дрожи в руках захотелось стукнуть по столу, чтобы прекратить длинные обвинительные монологи.
Линкей поморщился от её приказного тона.
- Я спрашиваю, это достаточно серьёзная угроза миру, чтобы использовать магию времени?
Дерен сложил на груди руки, рассматривая Совет, будто собирался нарисовать их потом именно такими, ошарашенными, сбитыми с толку.
- Если это поможет, - обречённо выдохнул целитель.
- Идрис сможет узнать, как произошло убийство. И между нами и решением всего одна формальность. - Орлана окинула взглядом замерших советников. - Голосование. Я хочу увидеть, что думаете вы.