- Мама, - оборвала её Орлана, немея от непривычности этого слова, - я сделала всё, что было в моих силах. Я меняла прошлое, я уговаривала Совет подождать с ритуалом. Но, видно, это всё было бессмысленно. Наверное, если бы я сразу им уступила, всё вышло бы по-другому. Прости, я не могу спасти Ордена. Я не смогла спасти никого из близких.
Серое утро лежало на полу комнаты тенями деревьев. Прозрачная вуаль штор покачивалась от дуновения ветра. Сегодня, как и всегда, одно из окон было приоткрыто, и воздух пах прелым листьями.
- Ты сдаёшься? - подняла на неё глаза Вера. - Я первый раз за всю жизнь вижу, чтобы ты отрекалась от своих убеждений. Не могу поверить в это.
Орлана болезненно поморщилась. Ветер забирался под мантию и холодом дышал в шею, словно смерть, что уже стояла за её левым плечом. За правым место занял Мидар. Она бессильно тряхнула руками.
- Я не сплю ночами. Я вообще не могу спать без снотворного. Я не помню, когда в последний раз видела сына, я растеряла друзей. Я вымотана до предела. Какие ещё нужны доказательства тому, что ничего нельзя поделать?
- Выбираешь лёгкий путь. - Вера поднялась из кресла, будто бы вспомнив о срочных делах. Будто бы у неё вообще были дела, кроме лежащего в соседней комнате Ордена. Так она давала понять, что поворот разговора её не устраивает вовсе. - Обидно. Не думала, что ты сдашься.
Страшное слово колоколом зазвенело в воздухе.
- Я не сдалась, - до боли сжала пальцы Орлана. - Я должна думать о живых. О Риане, Луксоре, о тебе. Не хочу тащить вас в мир Ничто из-за собственной прихоти во всём разобраться.
- О нет, - покачала головой Вера, - дело не в том. Моя дочь выбрала профессию следователя вопреки моим уговорам. Она сбежала из дома, жила в одиночестве и долго отказывала себе во всём, чтобы закончить институт. Потом она ушла в мир магов, спасать отца. Она выстояла против Ордена, не имея за душой ни магии, ни оружия, ничего, кроме силы духа. Она всегда добивалась своего, последним заклинанием, последней пулей... Что они сделали с тобой, Орлана?
Орлана никогда не ждала от неё похвалы. В детстве, до шума в голове повторяя гаммы, она мечтала вызвать улыбку гордости на губах матери, но никогда не добивалась даже сухого одобрения. Потом она устала ждать и ушла, втайне надеясь на понимание. В двадцать пять она была уже капитаном - слишком удачная карьера для молодой девушки без связей и без особых талантов. Но опять наткнулась на безразличие.
Орлана уже не ждала и не надеялась. Не думала. Она до боли в исцарапанных пальцах сжимала брошь на мантии и спрашивала себя снова и снова, каково это, услышать слова одобрения, когда весь мир уже рухнул.
Она не чувствовала ничего, но с губ сами собой сорвались слова. Откуда им было взяться, если она и думать боялась о чём-то подобном?
- Я не знаю. У меня есть одна мысль. Всего одна, и если она окажется пустышкой, я... - Орлана медленно покачала головой.
Вера замерла над ней, сложив руки на груди. Трудно было понять, надеялась ли ещё на что-то эта женщина с горькими складками у уголков рта, но она не уходила, бросая разговор на самой высокой ноте. Она не кривила презрительно губы.
- Я приду сегодня вечером. Или завтра. - Стараясь ни на кого не смотреть, Орлана поднялась. - Если успею что-то узнать.
Ветер шуршал ветками за окном, и в этом шуме ей слышался голос Сабрины. Наёмная убийца тихо пела о давно погасшей звезде и душах умерших, в тонких пальцах она держала иголку, и чёрный шёлк ложился на белый шёлк замысловатой паутинкой узоров.
- Странную вещь вы спрашиваете. - Дерен в задумчивости покачал ногой.
Он пил чай на веранде своего дома, когда ему нанесла визит императрица. Через плотно закрытые окна был виден облетевший сад: уголок, некогда заросший плетущимися лианами, теперь обнажился, от пышных зарослей остались только хрупкие голые стебли, три высоких дерева и стайка птиц, прыгающих по жухлой траве - кто-то бросил им крошек со стола, нахохлившимся от холода пичугам.
Так и не дождавшись приглашения, Орлана опустилась на соседнее плетёное кресло.
- Хочу услышать всю эту историю. По порядку. Начиная с самого первого появления богини смерти.
Дерен отставил чашку на небольшой круглый столик. От красноватой жидкости к потолку поднимался пар.
- Вы всё-таки решили согласиться с Советом и провести ритуал?
- Я соглашусь. - Орлана кивнула, наблюдая за копошащимися птицами. - Но сначала хочу убедиться, что это не опасно.
- Да, ничего сложного. - Он повёл рукой, приглашая садиться и Мидара, но тот остался верен себе. Застыл за правым плечом Орланы. - Маги предпочитают молчать о своих ошибках, и ошибки хоронят их в гробницах из серого камня. Всё было так.
Леди Ишханди была права, когда обвинила касту учёных в том, что это они сотворили материализованную смерть. Учёные не желали никому зла, но то, что было создано, вырвалось из-под контроля. Как вообще можно силой оставить смерть взаперти? Нарушилась какая-то тонкая грань. Скандалы, паника, мор... казалось, что империя обречена. Да что там империя, под угрозой оказались оба мира. Тогда ведь уже открылся проход в мир людей, так? Но тёмная Ида ослабла.
- Ида? - перебила его Орлана, сама того не ожидая.
Дерен качнул головой.
- Крошка Ида - так назвали её учёные, когда она была ещё комочком мрака у них под стеклянным куполом. Так вот, она растеряла большую часть своих сил и дала себя поймать. Её собирались рассеять, куда уж проще! Но вышло странное - у Иды появилась душа. У неё появилась воля к жизни. Смешно звучит, да? И обычное рассеяние тут не помогло.
Он пожевал губами и подхватил со стола чашку.
- Душа богини смерти не упокоилась, просто не захотела. Она прыгала из тела в тело, путала следы, отстаивала своё право на существование. Ида вела себя как вполне разумное создание, и однажды учёные решили дать ей шанс. Она жила в нашем мире как обычная женщина. Ведь если не брать в расчет её не поддающуюся нашим законам магию, она и была обычной. Хотела казаться такой.
Орлане хватило только на секунду представить, что рядом с ней, бок о бок, может существовать материализованная смерть, чтобы всё внутри заледенело и хмурый день показался затишьем перед бурей.
- Но потом её всё-таки упокоили?
Дерен пожал плечами, глядя мимо собеседницы.
- Да. Она жила, с кем-то там крутила любовь, чем-то там была занята, а потом выяснилось, что она продолжала убивать. Пусть не так много, как раньше, пусть куда осторожнее, но она не могла без этого. Нам с вами для жизни нужна еда и вода, а ей - сила смерти. Тогда и было решено упокоить её душу. Нельзя сказать, что всё прошло легко и гладко.
Орлана передёрнула плечами: показалось, что в комнату влетел ледяной ветер.
- Истемир... мой брат, выходит, её сын?
- Так болтают, - уклончиво отозвался Дерен. - Орден ничего внятного говорить на этот счёт не стал. Но это и всё. Есть ритуал, с помощью него Иду удалось загнать в мир Ничто. Есть прах тела, в котором она жила - его развеяли по миру людей. Последние лет двадцать пять не было и намёка на её воскрешение.
Деревья за окном качали ветвями, подметая низкое серое небо.
- А что она могла, эта богиня смерти? - Сцепив руки на груди, Орлана пыталась согреться. Не вышло, ледяные ладони теплее не становились.
Маг потёр кончиками пальцев вытатуированную на шее лилию хаоса. Ворот рубашки отогнулся, выставляя цветок во всей красе - прорисованы были даже крошечные тычинки.
- Она могла убивать. Мгновенно, одним усилием воли. Против её магии нельзя сражаться нашей - они разные по природе, разные по своей сути. Её невозможно убить оружием или заклинанием. Её можно изгнать или... скажем, она сама захочет уйти.
Он улыбнулся Орлане и отпил из своей чашки.
- Я помог вам хоть немного?
- Вы говорите, прах развеяли по миру людей? - погружённая полностью в свои мысли, переспросила Орлана.
За окном накрапывал дождь - опять. Птицы попрятались, оставив ветки деревьев бесполезно выпрашивать у небес хоть лучика солнечного света.
- Так вышло, - пожал плечами Дерен. - Да вы и сами, наверное, слышали об этой истории. Она произошла совсем недавно.
Он помолчал и попросил:
- Улыбнитесь. Нам всем сейчас так нужен солнечный свет.
- Мне бы только повод. - Орлана почувствовала, как уголки губ дёргаются в горькой гримасе.
Идрис сидел на ветке дерева, нахохлившийся, в компании таких же грустных от холодного ветра птиц. Край фиолетовой накидки промок и свисал с его плеча собачьим хвостом. Вплетённые в кисти золотые ниточки больше не сверкали: им не в чем было искриться, солнце давно скрылось за тучами.
- Мокрый, как демон дождя. - Луксор два раза хлопнул по стволу дерева, чтобы убедиться, что маг времени его слышит. Тот вздрогнул, но голову не повернул.
- Мне сказали убираться прочь, - хмуро ответил Идрис.
- Недалеко ты убрался. Даже из сада не вышел. Слезай, есть дело. - Луксор глянул вверх - на мага времени, сквозь переплетение ветвей.
На лицо упала большая капля, Луксор недовольно мотнул головой.
- Я птиц вольный, куда хочу, туда и убираюсь, - буркнул Идрис. - Тебе какое дело?
- Такое, что из-за тебя моя жена переживает. Слезай, и пойдём извиняться, вольный птиц. Это несложно, я тебя по дороге научу.
Идрис поднял к небу голову, будто бы увидел там интересную надпись.
- С чего ты вообще взял, что я собираюсь извиняться?
Луксор устало опёрся о дерево. Небо сыпалось сверху мелким противным дождём.
- С таким выражением лица, как у тебя, только петлю вяжут. И лезут в неё. Спрыгивай, она тебя не съест.
Больше его уговаривать не пришлось. Ветка дерева закачалась, и маг времени рухнул вниз, вовремя, правда, сгруппировавшись и приземлившись, как большая фиолетовая кошка, на четвереньки.
- Точно не съест? А то я только брюки постирал, - хитро сузил глаза Идрис, отряхивая налипшие на одежду листья.