Звёзд над Альмарейном было совсем мало, они потонули в серебристом зареве городских огней. Орлана ни о чём не думала, просто наблюдала за садом, за тем, как чуть покачиваются от ветра шары белого пламени, как то тут, то там с тихими хлопками раскрываются бутоны фиолетовых лилий хаоса.
Она почти не удивилась, когда в тишине кабинета услышала, как открывается в приёмной портал. Потом зазвучал шёпот шагов, и открылась дверь.
- Моя императрица, могу я войти?
- Входите.
Похоже, ночные визиты Аластара становились доброй традицией. Орлане почудилось неодобрение в прямом взгляде начальника тайной полиции. Ещё бы. Она - в совсем неподобающей позе, ополовиненный бокал вина. Рука сама собой потянулась к расстёгнутым пуговицам.
- Что произошло, лорд?
Сколько бы ни прошло времени, сколько бы ей не исполнилось лет, она оставалась для Аластара девчонкой, 'маленькой императрицей', взошедшей на престол только из-за крайней надобности, после внезапной смерти отца. Главный страж Альмарейнского порядка - серый плащ, волосы с сединой - умел хорошо прятать свои истинные чувства. Например, он ни разу не показал, что относится к ней всего лишь снисходительно, хоть Орлана и ощущала это, кажется, всей кожей. Но он никогда не назвал её 'ваше величество'. Видимо, это слишком уж сильно шло в разрез с его убеждениями. Потому что какое из Орланы 'величество'!
Аластар опустился на стул. Он смотрел мимо, как будто прислушиваясь к далёкому неясному шуму.
- Мы нашли вашу мать. Она в Ткеру, это недалеко от Малтиля, на самой границе империи. Хотите видеть её прямо сейчас?
Только в это мгновение Орлана заметила, что его плащ весь в мокрую крапинку, словно бы Аластар попал под дождь. Но ведь в Альмарейне сухо, и прохладный ветер, и тёмное небо чистое - на нём совсем нет облаков.
- Не нужно сейчас. Она отвернулась, посмотрела в сад. - Что с ней случилось?
Её сложно было удивить выходками матери. После того, как она бросила отца Орланы, а потом, прожив в мире людей больше двадцати лет, снова явилась в замок и заявила, что собирается уйти в ссылку вместе с Орденом, Орлана ожидала от неё всего, чего угодно.
- С ней всё хорошо, она здорова и живёт в небольшом домике на окраине города. Она не знает, что её нашли.
- Замечательно, выдохнула Орлана.
Почему её мать теперь сбежала от Ордена? Куда делась их великая любовь, пронесённая через время и через миры? Канула в бездны к демонам.
- Я позже навещу её, сказала она, сама не зная, пойдёт ли туда когда-нибудь.
Она будет наблюдать за матерью издалека, оказывая помощь, когда понадобится, через чужие руки. Орлана прекрасно понимала, что от неё та ничего не примет, только сузит глаза, сожмёт губы и скажет что-нибудь обидное, колкое, то, что Орлана будет повторять про себя ночами, глядя в сад.
У неё так и не перестала болеть голова, боль только пряталась и тихонько подвывала, когда Орлана глотала вино, а потом начинала разгораться с новой силой. Такое было уже не в первый раз. Адальберто замучено ворчал, что спать и есть надо побольше, тогда и пройдёт. Но сон не шёл тоже.
- Лорд, что с нашим пленником? Он рассказал, зачем пришёл в Альмарейн? - Она подтянула озябшие ноги к себе, обхватила рукой колени.
- Моя императрица, он рассказал, что шёл сюда по приказу. Но мага, который отдавал приказ, он сам никогда не видел и не знает.
Голос Аластара слышался уже ближе, будто он поднялся со своего места и шагнул к окну. Орлана не оборачивалась. Ей хватало и того, что она видела краем глаза - в стеклянных дверцах шкафа блуждали неясные тени.
- Что это был за приказ?
- Он умер. Наш пленник. Ничего больше узнать не удалось. Простите, моя императрица.
Аластар теперь стоял рядом с окном, он сложил руки на груди и смотрел в сад, будто в качающихся от ветра огненных шарах видел что-то завораживающее. Орлана проглотила остатки вина и отставила бокал на стол. Там, на хрустальном дне, плескалась последняя капля вина.
- Аластар, будьте следующий раз осторожнее. Кем бы ни был тот маг, он причастен к отравлению, и он являлся очень ценным свидетелем, произнесла она медленно, с хорошо заметным раздражением, скользя взглядам по бумагам на столе. Белый свет падал на самый его краешек, и алым сверкали грани бокала, а всё остальное было поглощено сумраком. Но будто шестым чувством Орлана ощущала, что там, в самом дальнем углу стола, лежит вычерченная её твёрдой рукой схема, соединившая все эти события. - А может быть, и к смерти Дритана. Узнайте тогда, какие у него были враги. Кто мог желать ему смерти.
Боль отступала. Впервые за весь вечер в висках не стучала надсадно кровь. Орлана откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь долгожданным освобождением. Голос Аластара заставил её очнуться.
- Моя императрица, сказал он своим обычным бесстрастным тоном, не нужно больше.
Но в холодном, как подземелья замка, голосе Орлане почудился укор.
- Что? - не поняла она. Подняла руки к горлу, чтобы проверить, застёгнуты ли верхние пуговицы платья. Пуговицы были застёгнуты.
Аластар указал взглядом на пустой бокал, развернулся и вышел - только край серого плаща колыхнулся в дверном проёме.
Теперь он остался один. Этой ночью, как и тремя предыдущими, вьюга засыпала Хршас мелким колючим снегом. Ледвиг стоял у окна, а за спиной у него пустовали два кресла.
Теперь он остался один.
Ледвиг не верил в древних богов, которых почитали неумные жители Арджаны. Он не хотел преклоняться ни перед Вседержителем, которого побаивались в Ситрите, ни перед Вселенским Разумом, чей храм стоял в центре Альмарейна. Злой рок, считал он, придумали глупцы, не знающие своих сил и предпочитающие забиваться в тёмные щели и ждать там своей смерти. Он не ждал милостей от неба.
Это серое небо уже которую ночь заносило Хршас снегом, и сад с вырубленными изо льда статуями, и крыши строений - всё хоронилось под толщами холодного крошева. Днём всходило солнце, и ослепительно-белый снег разгребали, очищая дорожки. Если смотреть от леса, то имение Кробх Дерг казалось тёмным пятном в серебристом поле.
По ночам же здесь было так холодно, что тоскливо выли белые волки. Дикие - подбирались к жилью совсем близко, иногда звериное чутьё подводило, и они нарывались на охранные полосы-заклинания. Утром слуги находили убитых волков и хоронили их подальше от домов, прямо в снегу.
Ручные волки, которых держали в особых строениях, тоже вели себя иначе, чем обычно. Чаще всего они лежали на своих настилах, пряча носы в сложенных лапах, и не поднимали голов, даже когда к ним приходили, чтобы накормить.
Все - и маги, и звери - ждали конца долгой, невыносимо долгой в этом году, зимы.
Ледвиг хорошо знал, что не в его возможностях угомонить зиму, остановить пронзительный северный ветер, волокущий по небу тяжелые снежные облака - силы уже не те, что в молодости. Но ещё он знал, что в его силах вернуть кое-что другое. То, что принадлежало ему по праву.
Сегодня ночью он узнал, что ещё одна попытка восстановить справедливость провалилась.
'Итак, теперь я остался один', думал Ледвиг, коротая новую холодную ночь за этими размышлениями. - 'Что же. Значит, я всё сделаю сам'.
Орлана встретила Риана за завтраком. Обычно они не сталкивались, все вставали и расходились из замка, когда им было удобно.
Первым поднимался Луксор. Выпивая свой чай, он просматривал написанную с вечера речь, приготовленную к заседанию учёного совета, или исправлял пару фраз в подготовленной лекции и уходил. Риан поднимался почти в одно время с ним, но завтракал позже, потому что посвящал раннее утро очередной тренировке, потом переодевался, ел что-нибудь сытное и уходил в Академию на занятия.
Сама Орлана часто пропускала завтрак, отвлечённая новостями, иногда она выпивала чай с акантхой прямо в своём кабинете. Эйрин и Адальберто обычно вставали самыми последними.
Солнце уже приготовилось палить в полную силу, и Альмарейн проснулся, поэтому Орлана удивилась, увидев сына в обеденной зале.
- Доброе утро. Разве у тебя нет занятий?
Он опустился на своё место, хмурый, задумчивый, взялся за вилку.
- Нет, пойду в Академию позже.
Они продолжили завтрак в молчании. Орлана допивала чай, пролистывая доклад капитана городской стражи и одновременно раздумывая над предстоящим собранием совета Магов. Сегодня утром секретарь сообщил ей, что Совет намерен собраться и обсудить происходящее в империи. Она решила провести это собрание, чтобы противостоять слухам, поползшим по улицам города - а главы каст пусть займутся спокойствием в столице. Перед собранием она планировала встретиться с Аластаром, чтобы узнать, как обстоят дела с Кленисом. Дела, дела, ничего особого, но день пролетит так быстро, что ночью, сидя на подоконнике кабинета, она будет вспоминать и переживать всё заново, потому что не успеет пережить за день так много.
От раздумий её оторвал звук шагов в галерее. Орлана подняла голову: первым в обеденную залу вошёл Аластар, следом за ним шагнули два воина в алых мантиях. Мечи их мирно висели за спинами, но в прикрытых капюшонами лицах Орлане почудилась скрытая угроза. Она поднялась, сжимая брошь на мантии.
- Что произошло, лорд?
- Моя императрица, он смотрел на неё, не опуская взгляда, и привычное обращение вдруг зазвучало заклинанием, этой ночью был убит лорд Кленис.
Вздрогнул, как от удара плетью, и обернулся на него Риан. Нож замер в руке принца, и солнечный зайчик, соскользнувший с его лезвия, бросился в угол залы.
- Убит? - повторила Орлана, требуя уточнений.
- Заколот, невесело усмехнулся Аластар. - Этим утром лорда Клениса нашли мёртвым в его покое.
Она закусила губу, чувствуя на себе горячий, вызывающий взгляд Риана.
- Лорд Аластар, пройдёмте в мой кабинет.
Она чувствовала, как бешено колотится сердце, и, ей казалось, ощущала, что точно так же бьётся и сердце Риана. Хотя он внешне спокойно проводил её взглядом, разве что был непривычно бледен и слишком сильно сжимал рукоять тупого столового ножа.