– А другие не начинают? – усмехнулась княжна.
– Ну, во всяком случае, не так явно! – развел руками Колчак и продолжил: – Видя, что я представляю некоторую угрозу их планам, японцы постарались задержать меня в Японии под видом отдыха и лечения. Мне какое-то время не удавалось покинуть страну. Зато за время, проведенное в Японии, я познакомился с британским генералом Ноксом и французским послом Реньо. Вместе с ними мне наконец-то удалось покинуть Японию и прибыть во Владивосток. Это было в конце сентября.
– А где сейчас генерал Нокс? – спросила княжна.
– В Омске. Мы прибыли одновременно. Но он не любит себя афишировать. Полагаю, что и на встречу с вами он напрашиваться не будет, предпочтет подождать. Ну а Владивосток сейчас вообще забит союзниками: больше всего японцев, есть канадцы, американцы, чехи – в общем, каждой твари по паре. Там же находится и глава французской миссии генерал Жанен.
– Как вы думаете, Александр Васильевич, – спросила великая княжна, – нам не придется потом выдворять союзников силой? Тем более что предлог – обеспечение эвакуации Чехословацкого корпуса – уже фикция. Война с германцами со дня на день кончится.
– Тогда чехов точно не удержать, – вздохнул Колчак, – сломя голову во Владивосток бросятся!
– Я слово заветное знаю, – улыбнулась княжна. – Так как насчет союзников?
– Все может быть, Мария Николаевна, – развел руками адмирал, – но сейчас мы в них нуждаемся. Наших надежных войск там очень мало. А союзники – это единственная сила в Приморье, которая навела порядок, взяла под охрану склады.
Колчак подался вперед.
– Мария Николаевна! Там гигантские склады, во Владивостоке и Николаевске! Чего там только нет! Масса военных грузов, оружие, автомобили, миллионы патронов, много химических материалов для производства пороха и взрывчатки. И все это не только на складах, этим забиты даже пляжи! Просто накрыто парусиной и лежит под открытым небом!
– Это все оплачено?
– Что-то наверняка оплачено, что-то – нет. Надо выяснять! Но вывезти нет возможности!
– Почему?
– Насколько я понял, из-за нехватки вагонов. Дурацкая, понимаете, история. Транссиб ведь не единое целое, он организационно разбит на несколько дорог, так мне объяснили. И каждая дорога придерживает вагоны!
– Да, действительно! Заставь дурака…
Княжна опять задумалась, а потом спросила:
– А что вы думаете о Ноксе и Жанене?
– Генерал Нокс – истинный джентльмен, честный и порядочный человек. Мы много общались, и у меня сложилось впечатление, что он искренне хочет нам помочь. Тем более что такая помощь никак не противоречит британским интересам. С Жаненом я общался меньше, но мое мнение о нем хуже, чем о Ноксе. Не знаю, может быть, я ошибаюсь. Кстати, в Омске уже находится английский пехотный батальон под командованием полковника Уорда, а также верховный комиссар Великобритании Чарльз Элиот, опытный дипломат. Насколько я знаю, он встречался с Вологодским в Харбине.
«Ну да, не противоречит, – подумала Маша, вспомнив, сколько рассказывал Николай о роли Британии в российских событиях. – Не противоречит, пока империя разваливается. Как там сказал Ллойд-Джордж, узнав об отречении папа? „Одна из целей этой войны достигнута!“ А вот как они себя поведут, когда поймут, что империя собирается вновь?»
Колчак молча наблюдал за раздумывавшей о чем-то царевной, как внезапно ожесточилось ее лицо, потом снова разгладилось и посветлело, стало опять мягким и приветливым.
– Каковы ваши планы на будущее? – спросила великая княжна, заглянув Колчаку в глаза.
Адмирал почувствовал, что краснеет. Он ждал этого вопроса и боялся его. Разговоры о диктатуре шли в Омске повсеместно, Директория стремительно теряла популярность. Колчак знал, что он рассматривается как один из кандидатов на роль диктатора. И англичане завуалированно дали понять, что хотели бы видеть в этой роли именно его. Но как объяснить все это девочке, сидящей, поджав ноги, напротив него?
– Говорите правду, Александр Васильевич.
Она как будто прочла его мысли. И Колчак решился.
– Первоначальные мои планы были не определены. Я не собирался задерживаться в Омске, а планировал отправиться дальше, на юг России, к генералу Деникину. Но в Омске был встречен радушно, оказалось, что я весьма популярен. На днях генерал Болдырев предложил мне должность военного министра во Всероссийском правительстве вместо Иванова– Ринова. Поначалу я отказался, затем согласился, но в должность вступить так и не успел.
– Почему?
– В Омск приехали вы, Мария Николаевна, и боюсь, что всю колоду придется тасовать заново. И тасовать ее будете уже вы.
– Что вы имеете в виду?
– В Омске фактически составлен заговор по свержению Директории и установлению диктатуры как более эффективной формы управления в военное время. И я – один из кандидатов в диктаторы. Причем англичане, вероятнее всего, поддержат именно мою кандидатуру. Иначе зачем они тащили меня из Сингапура в Омск?
– А кто второй?
– Теперь это не имеет значения!
– И все-таки?
– Генерал Болдырев.
– Мне кажется, Василий Георгиевич совсем не подходит для этой роли.
– Я тоже так считаю.
– Так что? – улыбнулась великая княжна. – Будете свергать Директорию?
– Буду, – решительно сказал Колчак. – Для вас буду, не для себя. Я не могу, не смею соперничать с вами, ваше императорское высочество! Я русский офицер, и мой долг – повиноваться августейшей особе. Тем более вам! Вы правы, вы бесконечно правы: мы все в долгу перед вами. Да, я, как все, оступился, смалодушничал, но я готов искупить вину, искупить кровью. Где угодно и как угодно. Готов с винтовкой встать в строй!
– Ну зачем с винтовкой? – Маша потянулась грациозно, как кошка.
«Как пантера перед прыжком», – глядя на нее, подумал Колчак.
– Вице-адмиралам с винтовкой в атаку ходить – это слишком накладно для казны будет. – Великая княжна встала, давая понять, что разговор закончен. – Мы еще встретимся с вами, Александр Васильевич, через несколько дней и вместе подумаем, как лучше вам исполнить долг свой.
Колчак щелкнул каблуками и вышел из комнаты.
Маша прошлась по спальне, разминая немного затекшие ноги.
«Пожалуй, в такой позе я больше не высижу, – усмехнулась она, – кресло бы какое-нибудь».
В комнату заглянул Николай.
– Все в порядке?
– Зайди, Коля, – попросила княжна.
– Там внизу, в холле, Гайда ждет!
– Зайди, пожалуйста! Гайда подождет, никуда он не денется. Тут надо решать, как быть с союзниками, с грузами во Владивостоке. Дорога толком не работает! Я не знаю, что делать, Коля!
– Разберемся, не все сразу! Знаешь что, хорошо было бы найти либо последнего министра путей сообщения империи, либо его коллегу из Временного правительства. Я постараюсь вспомнить их фамилии. Второго точно вспомню, он остался в Советской России и достаточно известен. Но все равно распоряжения ты сможешь отдавать чуть позже, а пока встречайся, разговаривай и запоминай.
– Нужно Путилова вызвать из Шанхая!
– Вот видишь, молодец! Запоминай, решать будем потом! – С этими словами Николай выскочил из комнаты.
– Стой! – крикнула великая княжна. – Кресло мне какое-нибудь дайте!
Кресло нашлось быстро. Его приволокли из какого-то номера. Едва Маша уселась в него, вошел Гайда.
– Здравствуйте, ваше высочество!
Гайда говорил по-русски в общем довольно неплохо, но с сильным акцентом.
«Интересно, – подумала Маша, – а он-то зачем пришел? А ведь пришел явно вместе с Колчаком. Держит нос по ветру? Ох и разворотила я это осиное гнездо, прав Коленька».
А вслух сказала:
– Давайте обойдемся без титулов, генерал. У нас с вами невелика разница в возрасте, поэтому предлагаю обращение по имени. Вы Радола, если я не ошибаюсь?
– Да, – чех утвердительно кивнул головой.
– Ну а меня зовите Мари. Так вам будет проще, язык не надо ломать.
Гайда улыбнулся.
– Ведь вы не чех, Радола? – спросила великая княжна.
– Не чех, – согласился Гайда, – вы прекрасно осведомлены! Но какое это имеет значение? Я – славянин!
«Ну, не такой уж ты и славянин, Рудольф Гейдль, – вспомнила Маша информацию от Николая, – с отцом австрийцем и матерью то ли боснийкой, то ли вообще итальянкой. Авантюрист – это да!»
Но вслух сказала:
– Никакого. Тем более сейчас вы на русской службе. Однако, я полагаю, что вы лучше других разбираетесь в настроениях, царящих в чешских легиях.
– Что вас интересует, Мари?
– Все! Все, о чем думают и говорят чехословацкие солдаты.
– Они мечтают о доме. Хотят послужить своему отечеству, которое вот-вот приобретет независимость. Русская смута их мало волнует.
– Тем не менее они сражаются!
– Был момент, когда у них не было выбора. Но с каждым днем желания у них все меньше.
– А если их заставить?
– Как? – откровенно рассмеялся Гайда. – Даже здесь, в Омске, большинство гарнизона – чехи!
Великая княжна в задумчивости покусывала нижнюю губу (эта привычка появилась у нее совсем недавно). Гайда же любовался ею, при этом несколько покровительственно улыбаясь: мол, сморозила ты, девочка, глупость.
Увидев эту улыбку, Маша разозлилась.
– Значит, – ее голос приобрел жесткий оттенок, и Гайда неожиданно для себя как-то подобрался, улыбка слетела с его лица, – солдаты, одетые, обутые, вооруженные и накормленные, причем хорошо накормленные, на русские деньги, не хотят защищать Россию. Более того, те из них, кто находится не на фронте, а в различных пунктах Транссиба, уже занялись обыкновенным грабежом, набивая барахлом теплушки. И все они мечтают о родине? Но ведь до нее надо еще добраться!
– Союзники по Антанте гарантировали им это!
– Союзники по Антанте просили их и повоевать с большевиками!
– Но не бесконечно же?
– Но не полгода же? Как вы думаете, если солдаты Чехословацкого корпуса поймут, что самый короткий путь к отечеству лежит через запад, а не через восток, они будут сражаться?