– Это, скорее всего, по причине хронического безденежья этих самых инспекторов, – заметил капитан Мартынов, – и незаинтересованности в конечном результате.
– В таком случае, – сказала я, разворачивая одну из тех домашних заготовок, которые я заранее продумала со своим наставником, – этих инспекторов надо менять на тех, для кого борьба за права рабочего класса является идейным смыслом жизни… Если что, то я имею в виду вменяемых революционеров.
– А что, – спросил адмирал Дубасов, – революционеры еще бывают вменяемыми?
– Бывают, бывают, – сказала я, – Павел Павлович, есть ли у вас на примете необходимые персоны, которых можно было бы привлечь к этой работе?
– Персоны на примете есть, – ответил тот, – не без того. И во главе списка уже известные вам Старик и Коба. В Кобе я уверен, в Старике сомневаюсь. Но в организационном плане требуется обращаться к господам Мартынову и Зубатову, в их ведомстве все сделают и быстрее, и лучше. Тем более что у господина Зубатова уже есть опыт в этом направлении.
– Будет лучше, – сказал капитан Мартынов, – если министерство труда возьмется напрямую сотрудничать с каким-нибудь лояльным правительству профсоюзом. Тогда агенты министерства обеспечивают законодательное сопровождение и силовой ресурс, а профсоюз снабжает агентов министерства информацией о творящихся безобразиях.
– Хорошо, – сказала я, – тогда через три дня или неделю вы, Павел Павлович, и господин Зубатов идете ко мне с докладом на эту тему. Кого-то, наверное, придется «приглашать» из-за границы, кого-то вытаскивать из тюрем и ссылок, кого-то отлавливать в глубоком подполье. Единственное, в чем я должна быть уверена – это в том, что тот, кто не согласился работать на Родину или не прошел предварительный отбор, к тому моменту будут мертвее самых отборных мертвецов.
– Лучше всего через неделю, – сказал Мартынов, – будет иметься возможность получше подготовиться.
– Ну хорошо, – сказала я и посмотрела в ту сторону стола, где кучкой, будто изображая из себя оппозицию, уселись Алла Лисовая и оба профессора из будущего.
– Дела идут нормально, – сказала Лисовая, – если не считать того, что, какое бы производство мы ни пытались организовать, сразу начинаются затруднения с поиском квалифицированных рабочих и инженерно-технического персонала. А по многим направлениям рабочих и инженеров нужной специализации просто не имеется, и нам приходится организовывать учебные курсы. Зато подсобных рабочих без квалификации хоть отбавляй. Надо как-то озаботиться подготовкой рабочих и инженерно-технических кадров на промышленной основе, и эта мера, быть может, хоть немного позволит уменьшить дефицит специалистов. Необходимо озаботиться созданием профессиональных училищ, техникумов и технических университетов, притом, чтобы талантливые ученики могли повышать уровень своего образования.
– Очень хорошо, Алла Викторовна, – сказала я, – представьте мне через пять дней проект, сколько и каких учебных заведений вы считаете необходимым открыть в ближайшие пять лет для удовлетворения потребности в специалистах петербургского промышленного узла. Будем считать это испытательным проектом, с которого будут брать пример другие промышленные центры. Только учтите, что вплоть до завершения реализации программы полной ликвидации безграмотности народ в ваши профессиональные училища на четыре пятых будет приходить такой, что не умеет ни писать, ни читать. Одним словом, у тех людей, что возьмутся за это дело, труд будет адовый. А сейчас все могут быть свободными, только вот вы, Алла Викторовна, задержитесь. Мне хотелось бы переговорить с вами на личную тему, не относящуюся к государственным делам. Хотя у нас, монархов, все относится к государственным делам, даже личная жизнь…
В оформлении обложки использован фрагмент (лицо главной героини) картины художника Петра Нерадовского «Великая Княгиня Ольга Александровна 1905 год.»