– Клянусь Богом, это великая честь для меня! – Мануэль поднёс к губам наманикюренные пальчики актрисы.
– Так, ну это уже слишком. – Николай Константинович чувствовал себя быком на корриде. – Принц, мы отнюдь не на светском мероприятии! Переходите к сути дела.
– О, тут не слишком удобно разговаривать! – заметил Мануэль, наконец выпуская руку Василисы. – Позвольте пригласить вас в зал для переговоров.
– Не позволяю, – мрачно буркнул Николай Константинович. – Но пойти, похоже, всё равно придётся.
Экс-император несколько раз посещал Королевский дворец Мадрида с официальными визитами. Правда, раньше он попадал сюда через парадную лестницу, а не через узкий лаз на крыше. Паласио Рояль был построен одновременно с Зимним дворцом и мог сойти за его близнеца – то же пышное барокко, те же бесконечные анфилады. Мануэль вёл пленников сквозь сверкающие залы, мимо фламандских гобеленов, инкрустированных подсвечников и помпезных портретов. Троица отражалась в сотнях зеркал, растворяясь в реальности. Тут и там попадались безликие слуги, низко кланявшиеся принцу. Солнце пыталось заглядывать в окна – но тонуло в тяжёлых бархатных портьерах.
Прошли Оружейную палату с кроваво-красными стенами, где даже чучела собак были закованы в доспехи; и оказались в тесной, пропахшей лекарствами Королевской Аптеке. Здесь стен вовсе не было видно – всё пространство от пола до потолка занимали шкафы со множеством ящичков и полочек. Повсюду были наклеены ярлычки с латинскими названиями; стройными рядами выстроились фарфоровые флакончики-солдатики.
– Неужели отравить нас задумали, принц? – напрямик спросил Николай Константинович, ощутив внезапный приступ клаустрофобии. – За что? За проигрыш в конкурсе на руку и сердце нашей дочери?
Лицо инфанта потемнело.
– Я не вспоминаю о своих поражениях – думать нужно только о победах!
– Так не томите уже, Мануэль! А то придётся вам искать в этих ящичках нашатырный спирт – что-то у меня голова кружится. Мой случайный обморок, помешавший провести переговоры, вы вряд ли сможете занести в список своих побед.
– Прошу садиться, сеньора! И вы тоже, сеньор, – принц указал на изящные стулья красного дерева с гнутыми ножками и резными подлокотниками. – Вы хотите знать, почему вас задержали? Дело вот в чём. Испании нужна военная поддержка. И вы не выйдете отсюда, пока Россия её не даст.
Николай Константинович удивлённо рассмеялся:
– Мануэль, вы, кажется, не в курсе, что я отрёкся от престола? Я больше не имею отношения к политике.
– Ваша дочь имеет! – Мануэль встряхнул головой, откинув со лба чёрные вьющиеся пряди.
– Но её могут снять с трона, – втолковывал Николай Константинович. – Сенат рассматривает соответствующий запрос от господина Головастикова. Вам к Ангелу нужно, а не к Кати – и тем более не ко мне.
– Немыслимо! – рассмеялся Мануэль, показав свои отборные белые зубы. – Какой-то низкорожденный телеведущий – и так легко, без маленького даже кровопролития заменит наследницу престола! Ха! Не бывать этому, готов поспорить на все наслаждения, которые меня ждут в раю! И жу-жу понятно, что весь этот суд фиктивен и закончится ничем.
– Кому понятно? Жу-жу? – уточнил Николай Константинович, переглянувшись с Василисой.
– Это же ваша родная пословица, сеньор Николас – странно, что вы её не знаете! – Мануэль посмотрел на него с жалостью и снисхождением к убогому лексическому запасу экс-императора. – "И жу-жу понятно". Вероятно, Жу-жу – это домашняя собачка изобретателя этой поговорки. Ну, ясно теперь?
– Спасибо, что объяснили, принц. – Николай Константинович кивнул с иронией, которую Мануэль не распознал. – А теперь, если позволите, я вам кое-что объясню. В двадцать первом веке страны первого эшелона не устраивают кровопролитных революций. Все гражданские войны ведутся теперь на юридических фронтах.
Мануэль снова неприятно ухмыльнулся.
– Вы мне тут пасту на уши не вешайте, сеньор Николас. Наши требования неизменны: Екатерина должна отправить в Венесуэлу авианосцы и склонить мировых лидеров на нашу сторону. Почему-то никто не понимает, что Южная Америка всегда была испанской – и должна остаться таковой! Без помощи России нам не восстановить историческую справедливость.
– Это просто исключено, – наотрез отказался Николай Константинович. – Россия никогда не поддержит подобную агрессию. Я даже не буду беспокоить Кати по этому вопросу.
– Что ж, напрасно, сеньор Николас! – Мануэль внимательно рассматривал алые манжеты. – Несколько авианосцев – небольшая плата за жизнь и здоровье родителей.
– Я не ослышался? Вы угрожаете нам, принц? – поднялся со стула Николай Константинович. Если у него теперь и кружилась голова, то только от гнева. – Мне и моей супруге?
– Вы не ослышались, сеньор! – Мануэль порывисто вскочил со своего полукресла. Горящие чёрные глаза оказались на одном уровне с глазами экс-императора. – Вы в наших руках – и ради достижения своих национальных интересов мы ни перед чем не остановимся, клянусь небом! Соглашайтесь, пока не поздно!
– Романовы не поддаются на шантаж! – Николай Константинович скрестил руки на груди. – Стреляйте, замуровывайте в стену – вы нас не сломаете! Джордано Бруно покажется вам кисейной барышней по сравнению с Николаем Романовым!
– Кисельной? – переспросил Мануэль. – До чего же вы, русские, любите кисель!
– Да хоть бы и кисельной! – воинственно отозвался Николай Константинович. – Всё равно не сдамся!
– Никеша! – всхлипнула сзади Василиса. – Никешенька, зачем же так!
Мужчины, готовые наброситься друг на друга, не обратили на неё никакого внимания.
Мануэль, испепеляя Николая Константиновича взглядом, сделал шаг вперёд.
– Я вижу, сеньор Николас, вы подзабыли, как конкистадоры расправлялись с непокорными индейцами! Напомнить вам? Стоны дикарей были слышны в Мадриде! Амазонка стала красной от крови!
– Так, ну всё, Манни, хватит, – раздался откуда-то сбоку глубокий мужской голос. – Провалил ты переговоры, бездельник.
Стена с ящичками вдруг начала раздвигаться. Фармацевтические декорации отъехали в сторону, и в образовавшемся проёме возникла невысокая фигура с тростью.
– Манни, я тебе сколько раз твердил, – мужчина, слегка прихрамывая, вышел из потайной комнаты и приблизился к принцу, – мы подарили индейцам богатый испанский язык, помаду для волос, нижнее бельё, таблетки, горячий душ и другие блага цивилизации. Они нам за это благодарны. Мы пришли на их землю как ангелы, а не как дьяволы. А ты – "стоны", "кровь"! Того и гляди, ляпнешь что-нибудь вроде этого при журналистах. Сорвёшь нашу миссию!
Мужчина обернулся к супругам Романовым.
– Николай, рад снова видеть тебя.
– Ола, Луис, – растерянно сказал экс-император.
Седина, благородный профиль, чёрный деловой костюм от Лидваля. Луис Второй, король Испании, как всегда, был одет с иголочки. Трость эта ещё изысканная, с серебряным набалдашником. Поговаривали, что на самом деле это никакая не трость, а ножны. И в случае необходимости Луис одним движением выхватывает из них тонкую острую шпагу.
Николай Константинович, в своей непритязательной дорожной одежде – мятые хлопковые штаны цвета хаки со множеством карманов, светлая рубашка навыпуск, бежевые ботинки в дырочку – внезапно почувствовал себя вассалом на приёме у феодала.
Луис посмотрел на Василису и обаятельно улыбнулся. Тёмные глаза его, однако, оставались непроницаемыми.
– Добро пожаловать в Паласио Рояль, прекрасная сеньора, королева моих снов.
– О, благодарю, очень приятно! – повела плечиком Василиса.
– Прошу прощения за моего сына, – наклонил голову король. – Он вёл себя непростительно. Напористо и нагло. А самое главное – не добился своей грубостью никакого результата.
– Отец! – Мануэлю это явно не понравилось. – Клянусь Богом, мне не хватило минуты, чтобы договориться с сеньором Николасом! Ты слишком рано вмешался.
– Принцу не хватило бы и вечности, чтобы со мной договориться, – поправил инфанта Николай Константинович. Экс-император постепенно возвращался в своё привычное сдержанно-ироничное состояние. – Сначала он должен научиться договариваться со своими нервами.
– Ты прав, Николай. – Луис опустился на свободный стул и закинул ногу на ногу, элегантно поддёрнув брюки. – Возмутительная распущенность. Увы, Манни – прирождённый неудачник. Ему не повезло родиться вторым, ненаследным принцем. Не повезло уступить в битве на руку и сердце Екатерины. Даже не знаю, на что я рассчитывал, пристраивая его в этот конкурс. Константину писал, просил за него. Позор! Сейчас тоже на Манни понадеялся. И снова зря! Всё самому делать приходится.
Чем больше король разглагольствовал, тем большей злостью наливался его сын. Если в начале монолога лицо Мануэля напоминало персик средней степени зрелости, то к концу тирады щёки и шея принца сравнялись по цвету с алой рубашкой.
– Диабло! – процедил сквозь зубы инфант и выбежал прочь через двери, ведущие в Оружейную палату. Попутно Мануэль пнул со всей силы чучело собаки в доспехах. Собака покачнулась, но на лапах устояла. – О диабло!!!
– Говорю же – неудачник, – хладнокровно пожал плечами Луис. – Даже не предложил гостям закусок. Оливок не желаете из королевского сада?
– Благодарю, не стоит, – Николай Константинович снова сел. – Луис, я правильно понял, что ты не одобряешь слова Мануэля?
– Слова – нет. Позицию – да, – спокойно заявил король и обратился к Василисе: – Простите, моя королева, вы носите "Номер пять"?
– О, да, ваше величество, как вы угадали? – кокетливо отозвалась актриса.
– Такая женщина достойна только лучшего. – Луис вновь ей улыбнулся.
– Это я ей флакончик из России привёз, – вмешался Николай Константинович, которому почему-то стало казаться, что он тут третий лишний. – Луис, так ты не согласен только с формой, в которую Мануэль облёк свои требования? Значит, это и правда было твоё распоряжение – задержать нас на границе?