– Что? – растерялся Генри. – Кейт, как же так? Ты же так ждала её возвращения!
– Зря, зря ждала, – горько рассмеялась Кати. – Пока я её ждала, она, оказывается, ещё одну дочку себе завела!
– О, – глаза зятя округлились. – Так вот почему тебе так плохо. Бедная моя девочка.
– Генри, а какие из моих фильмов вам больше всего запомнились? – светским тоном спросила Василиса. – Всегда приятно поболтать с фанатом! Надо же, какой милый муженёк достался Кати, несмотря на её дурной характер!
Генри переменился в лице.
– Знаете, Василиса Ивановна, я никогда не забуду ваш фильм "Плохая мать".
– Да как ты смеешь! – взвизгнула Василиса. – Ты что себе позволяешь?
Генри, не отвечая, сел рядом с Кати и обнял её за плечи.
– Никеша! – затрясла его Василиса. – Ты не хочешь вмешаться? Вообще-то твою супругу обижают!
Николай Константинович аккуратно снял её пальцы со своего запястья.
– Разве он сказал неправду?
– Ах так?! – голубые глаза Василисы излучали ярость. Она вскочила из-за стола. – Тогда я ухожу, раз здесь ко мне так относятся!
Николай Константинович молчал.
– Ты меня не остановишь, Никеша? Я ведь уйду и не вернусь, ты меня знаешь!
Николай Константинович молчал. Вся его великая любовь рассыпалась на части, столкнувшись с тяжёлым "матиасом" реальности. Разбилась на осколки, как зеркало от красной машинки. Чудесный образ, который он нарисовал себе за годы разлуки с женой, и пустая кокетка, стоявшая сейчас перед ним с перекошенным от злости лицом, – были неимоверно далеки друг от друга.
– В таком случае, я забираю свои вещи из отеля "Европа" и еду обратно в Испанию! – театрально объявила на весь обеденный зал Василиса. – И еду с комфортом! Куплю себе билет на самолет. А твой хвалёный "Фодиатор", Никешенька – я должна тебе это сказать на прощание – так вот, твой "Фодиатор" крошечный и жутко неудобный!
И Василиса, картинно покачивая бёдрами, удалилась с оскорбленным видом.
Мелисса переглянулась со Столыпиным. Генри гладил по голове плачущую Кати.
Николай Константинович посмотрел вслед Василисе, взял свой бокал вина и залпом его выпил.
– Друзья, предлагаю перейти к цели нашего собрания! – бодро сказал он и положил себе на тарелку целую гору шашлыка. – Мелисса Карловна, вы не надумали насчёт мяса?
Премьер-министр отставила в сторону пустую чашку кофе.
– А знаете, Николас, – попробую.
– Ну вот, другое дело, – удовлетворённо кивнул Николай Константинович. – Семён, Генри, не стесняйтесь, налетайте! Кати, а тебе просто необходимо поесть.
– Папенька, не смогу я ни кусочка проглотить, пока ты меня не простишь за то, что я потеряла трон! – окончательно расклеилась дочь.
– Да ладно! – легкомысленно махнул рукой Николай Константинович и заодно подхватил себе пару овощей. – Сам виноват, взвалил на ребёнка целое государство. Ничего, сейчас мы с Мелиссой Карловной что-нибудь придумаем и вся держава окажется у тебя в ладошке, как вот этот помидорчик!
– Видимо, это и есть тема нашего совещания, Николас? – с интересом спросила Мелисса.
– Именно, – кивнул Николай Константинович. – Но давайте будем осторожны. С современными технологиями нас легко могут подслушать даже из Зимнего – и привлечь к ответственности как заговорщиков. Агенты Третьего отделения вездесущи… Поэтому предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию иносказательно.
– Может, вообще не будем обсуждать? – пискнул насмерть перепуганный Столыпин, ухватившись за свой галстук, как за спасательный круг. – Что скажет мамочка, если узнает, что меня забрали в Третье отделение по обвинению в организации заговора против…
– Тш-ш! – шикнула на него Мелисса. – Не глупи, Семён. Никто ничего не организует. Никаких заговоров. Просто Николас сочинил одну увлекательную сказку и хочет нам её рассказать, вот и всё. Верно, Николас?
– Именно так, Мелисса Карловна, – подмигнул ей Николай Константинович. Он никогда никому не подмигивал, это было не в его характере (однажды только подмигнул Кати, когда устроил ей встречу-сюрприз с Генри), но тут вдруг захотелось. – Сочинить-то я сказочку сочинил, но вот конец ещё не придумал. Вы мне в этом поможете.
– Всенепременно, – подмигнула ему в ответ Мелисса. Она была чертовски хорошенькой, вдруг заметил экс-император. И как он только мог отказаться от этой роскошной женщины в своей опочивальне? Дурак, какой дурак!
– В некотором царстве, в некотором государстве, – начал Николай Константинович, усилием воли погасив соблазнительные видения из прошлого, – жила-была одна красавица-царица. Всё было у царицы хорошо, все её любили: и народ, и муж молодой-удалой…
Генри хмыкнул.
– Процветало царство-государство, – голосом деревенской бабульки продолжал Николай Константинович, – и люди в нём жили-не тужили. На завтрак красную икру кушали, на обед – чёрную, а на ужин – блины прямиком из "Омелы" заказывали, с малиновым вареньем и кедровыми орешками…
Тут уже фыркнула Мелисса.
– Заскучал народ от сытой жизни, – назидательно сказал экс-император. Кати перестала всхлипывать и прислушалась. – Блинов с вареньем было – сколько угодно, а зрелищ не хватало. Вот и обрадовались люди, когда придворный шут дурачество затеял – вздумал венчаться на царство, пока красавица-царица в дальние страны уехала, на туманный остров Альбион.
– У вас тут в Петербурге туманов не меньше, – вставил Генри, запивая шашлык винцом.
– Возвращается царица с далёкого острова – а трон-то шутом занят! – подошёл к кульминации Николай Константинович. – И нипочём шут не желает с него слезать. Кричит на весь дворец: меня, дескать, народ больше любит, чем царицу! Значит, я и буду им отныне править. Ну, тут царица-красавица разревелась и говорит: "Ух ты! Вот этого я точно не ожидала", – и Николай Константинович, специально для Кати, ухнул, как совка из детского блокнотика.
Дочь наконец улыбнулась:
– Что же было дальше, папенька? Потом, когда царица перестала реветь?
– А вот это вы, друзья, скажите мне! – Николай Константинович по-командорски положил локти на стол и оглядел свою "команду мечты". – Я лично думаю, что царица и шут вместе вышли на крыльцо царского терема, созвали всех своих подданных и попросили: рассудите наш спор, люди добрые! Кто из нас должен сидеть на троне? Кто достоин вами править?
– Вы говорите о… – догадалась Мелисса.
– Конечно! О референдуме! – Николай Константинович выпрямился, забыв о необходимости подбирать слова. – В нашей стране народ решает всё. С тысяча девятьсот пятого года Россия – это демократическая монархия, пусть это и звучит оксюмороном. Так постановил мой прадедушка Николай Второй, так будет всегда! Это самая гибкая и современная система государственного управления. Пусть люди скажут, кого они хотят видеть в Зимнем. У нас с вами осталась последняя карта – так разыграем её!
– Дума будет рада инициировать референдум в оперативном порядке, они там все в шоке после воцарения Ангела. Представители других религий выразили протест после коронации – а толку-то?.. В общем, справлюсь с подготовкой голосования за три недели, – деловито сказала Мелисса. – Если Семён подключится – там много возни с бумагами и информационным сопровождением – то за десять дней.
– Я готов! – Столыпин был ужасно воодушевлён. – Идея, достойная древних Афин! Я очень хочу участвовать в этом историческом событии! Если, конечно, её величество меня отпустит…
– Семён, не просто отпущу. – Кати тоже воспряла духом. – Я сама прошу тебя присоединиться к Мелиссе Карловне! Это наш единственный шанс на возвращение в Зимний! Но только… Папенька, а вдруг меня не выберут?
– Напишешь книгу о своём разбитом сердце, продашь миллион экземпляров и будешь жить припеваючи, – отозвался Николай Константинович. – Давай решать проблемы по мере поступления, как говорят американцы.
– Тут упоминалось об информационном сопровождении референдума, – присоединился к разговору Генри. – Мне кажется, я могу в этом помочь, сэр. Я тут собрал кое-какой видеоматериал, выставляющий, э-э, придворного шута в не самом лестном свете…
– Прекрасно, Генри, просто превосходно! – обрадовался Николай Константинович. – Общественное мнение – как и вот этот шашлык – не растёт на деревьях, его нужно тщательно замариновать, а потом как следует приготовить, на максимальном огне!
– А давайте выпьем за нашу будущую победу! – предложил Столыпин, раскрасневшийся от вина и волнения.
С готовностью зазвенели бокалы. Николай Константинович чувствовал невероятную, ни с чем не сравнимую лёгкость. Даже после отречения от престола ему не было так хорошо. Словно много лет, почти всю жизнь, он был неизлечимо болен – и вдруг болезнь бесследно прошла. Растворилась. Исчезла, забрав свои вещи из номера в отеле "Европа".
Генри выразил сомнение, что ему удастся быстро пристроить видеоматериал на телевидение. Информационная бомба сработает правильно только в нужных руках, сказал он.
– Вы всё ещё общаетесь с Левинсоном? – преследуя двойную цель, спросил у Мелиссы Николай Константинович. Он хотел, чтобы она ответила "нет" (никогда ещё Романов не участвовал в банальном споре из-за женщины, что за дикость – отбивать чужую подругу!), хотя для общего дела было бы лучше, если бы она ответила "да".
– Я передам ему видео, – после секундной задержки ответила Мелисса.
Радость Николая Константиновича резко пошла на убыль.
– Что ж, полагаю, господин Левинсон сумеет правильно распорядиться доставшимся ему подарком судьбы. – Он поймал взгляд Мелиссы. – Надеюсь, господин Левинсон будет с ним – я имею в виду видеоролик, конечно – чутким и деликатным. Этот видеоролик заслуживает бережного к себе отношения.
Глава 19. Друзьяшки познаются в референдуме
– К другим новостям. Русский конфуз на французской выставке. Сегодня на международной экспозиции в Париже компания "Емеля" представила свою последнюю разработку – самоходную печь, являющуюся современным вариантом беспилотного танка. Торжественность церемонии была изрядно смазана скандальной выходкой российского посла. Граф Роберт Вяземский, недавно назначенный амбассадором империи во Франции, во время показательных испытаний прорвался на полигон, забрался на печь и принялся кричать, цитирую: "По щучьему веленью, по моему хотенью, стать мне добрым молодцем, писаным красавцем и похудеть на два килограмма восемьсот граммов", конец цитаты. Предлагаем посмотреть эти шокирующие кадры…