Через некоторое время я снова взяла в руки кнут и продолжила урок.
— Ответь мне, Тун Чжи, что представляет собой дракон?
— Дракон представляет собой трансформацию, — испуганно ответил маленький человек.
— Кого?
— Что «кого»?
— Трансформацию кого?
— Трансформацию... рыбы. Рыба приобрела способность перепрыгнуть через дамбу.
— Правильно. Именно это превратило рыбу в дракона. — Я положила на землю кнут. — Все дело в том усилии, которое сделала рыба для преодоления стоящего перед ней препятствия. Ей пришлось совершить для этого героический прыжок. Кости ее сломались, чешуя слезла. Она могла бы даже умереть, но не сдалась и выдержала испытания. Именно это обусловило ее отличия от обычной рыбы.
—Я ничего не понимаю! Это слишком трудно!
Дальше он уже ничего не воспринимал, сколько бы раз подряд я ни читала ему одну и ту же фразу. В его мозгу что-то застопорилось. Он не мог преодолеть своего страха И причиной этого страха была я. До этого никто не смел даже повысить на него голос, он всегда делал что хотел, неважно, насколько унизительны для других были его действия.
Но мне ничего не оставалось, как только продолжать.
— Слушай внимательно, и все тебе станет ясно. «Тигр — это дух диких животных, черепаха — дух моллюсков, феникс — это птица, которая может вставать из пепла..»
Тун Чжи постепенно начал за мной повторять, медленно и с запинками.
Тут в дверь сарая громко застучали.
Я знала, кто это стучит. Я знала, что кругом ее шпионы.
Стук продолжался, раздался крик Нюгуру.
— Я доложу о твоей жестокости Его Величеству! У тебя нет права наказывать Тун Чжи! Он тебе не принадлежит! Он только прошел через твое тело! Ты была для него только домом, временным убежищем! Если у него на теле обнаружатся следы побоев, то ты будешь повешена!
Я продолжала чтение, словно происходящее за дверями сарая меня не касается.
— «В древней китайской философии пять цветов соответствуют пяти сторонам света. Желтый означает центр, синий — восток, белый — запад, красный — юг, черный — север...»
19
Поля и леса вокруг Ехола постепенно желтели и засыпали, а двор ждал смерти императора. Он уже не мог глотать. Евнухи регулярно приносили ему сделанный мной травяной отвар, но он к нему больше не прикасался. Его Величеству уже заказали смертное драконье одеяние и гроб для похорон.
Мой сын все еще не был провозглашен наследником, и Его Величество еще ни слова не произнес на этот счет. Каждый раз, когда я пыталась навестить своего мужа, главный евнух Сым неизменно загораживал мне дорогу, отговариваясь тем, что Его Величество спит или принимает своих советников. Если я выражала желание подождать, он заставлял меня ждать бесконечно, так что в отчаянии я возвращалась в свою комнату, ничего не добившись. У меня не было ни малейших сомнений в том, что Сым действует по приказанию Су Шуня.
Ситуация вызывала во мне страшное беспокойство, потому что Сянь Фэн мог скончаться в любую минуту, и в таком случае мы с сыном останемся ни с чем, абсолютно беспомощными, без всяких прав на власть. Ситуация прояснилась окончательно, когда Ань Дэхай доложил мне, что Су Шунь пытался склонить его шпионить за мной.
Я благодарила Небеса за верность Ань Дэхая. За нее он удостоился единственной награды: его имя попало в список врагов Су Шуня.
— Су Шунь собирается вытолкать твоего пса вон, — как-то во время своего визита ко мне сообщила Нюгуру. — Просто ума не приложу, за что он так возненавидел Ань Дэхая. — Она подняла глаза от своего вышивания и вопросительно посмотрела мне в лицо.
Мне не хотелось делиться с ней своими мыслями о том, что дело вовсе не в Ань Дэхае, а в самом Су Шуне. Стоило мне обнаружить свои чувства, и Нюгуру наверняка захочет вмешаться и как-то повлиять на него. Она считала себя образцом справедливости, но в данном случае это могло принести больше вреда, чем пользы.
Нюгуру обожала, когда все кругом прославляли ее миролюбие, благородство и справедливость. Однако теперешняя проблема вряд ли поддавалась решению на ее уровне. Кончится тем, что ее усилия только помогут Су Шуню избавиться от меня окончательно и бесповоротно. Для этого он просто воспользуется рукой Его Величества. В прошлом он уже не раз обращался к такому методу, о чем говорила хотя бы рассказанная Жун Лу история об ужасной судьбе министра, который имел несчастье проявить к великому советнику нелояльность. Кроме того, Су Шунь может превратить Нюгуру в свою союзницу. Сделать это не составляло труда: стоило ей немного польстить, и она поддавалась на любые уговоры. Мастер разных интриг, Су Шунь мог с легкостью обвести ее вокруг пальца. Главную цель своей жизни Нюгуру видела в том, чтобы прославляли ее имя, и внимание со стороны Су Шуня могло показаться ей в этом смысле особенно полезным. В конце концов, вряд ли ее остановит от предательства забота о моей жизни.
В дверь влетел Ань Дэхай и с порога сообщил, что двор решил «оказать мне великую честь и позволить сопутствовать Сянь Фэну на тот свет, когда император соберется возвращаться к своим истокам». Это значило, что, когда он умрет, меня заживо похоронят вместе с ним.
Сперва я просто не поверила собственным ушам. Мне показалось, что такого просто не может быть. Из трех тысяч наложниц я была единственной, кто подарил Сянь Фэну сына, а Тун Чжи был еще слишком маленьким, так что император не мог не понимать, что он еще нуждается в матери.
Сделав над собой усилие, я успокоилась и спросила Ань Дэхая, откуда у него такие сведения. Он ответил, что получил их от своего друга Хоу Ти, императорского евнуха.
— Сегодня утром Хоу Ти сам ко мне пришел, — дрожащим голосом рассказывал Ань Дэхай. — Он посоветовал мне немедленно бежать. Я спросил, что случилось. Он сказал: «Твои дни сочтены». Я ответил: «Кончай шутить, это вовсе не забавно». Но он был вполне серьезен. Он подслушал разговор Су Шуня с Его Величеством, во время которого Су Шунь предложил, чтобы Его Величество «взял госпожу Ехоналу с собой».
Ань Дэхай сделал паузу, чтобы отдышаться, и вытер рукавом пот со лба
— Ты уверен, что Хоу Ти расслышал все правильно? — Я сама дрожала, как осиновый лист.
— Хоу Ти слышал, как Су Шунь говорил: «Госпожа Ехонала не из тех, кто на всю жизнь сохранит верность императору и будет покорно возделывать свой сад».
— А что на это ответил Его Величество?
— Ничего. И поэтому Су Шунь начал настаивать. Он сказал, что не удивится, если вы после смерти императора сойдетесь с другим мужчиной. Он также высказал предположение, что с помощью Тун Чжи вы сами будете искать власти. По мнению Су Шуня, вы выпороли Тун Чжи только за то, что он отказывался исполнять ваши желания. В конце концов Его Величество согласился взять вас с собой.
В моей голове возникла картина, как Су Шунь заказывает мне гроб и смертное одеяние. А саму себя я увидела с шелковой веревкой на шее, и Су Шунь выбивает из-под моих ног табурет. Мое тело еще не успеет закоченеть, как он вольет мне в глотку целую чашу расплавленного серебра — чтобы придать моему телу положение, которое покажется ему самым подходящим
— Моя госпожа, пока еще не поздно, сделайте хоть что-нибудь! — умолял меня Ань Дэхай, бросаясь на пол.
Вот уж никогда не думала, что в конце жизни буду принесена в жертву! Все истории Большой Сестрицы Фэнн казались пресными по сравнению с тем, что грозило мне. Времени не оставалось ни на то, чтобы проливать слезы, ни на то, чтобы искать утешения в своей семье. Скорей всего Су Шунь уже отдал приказ растопить печь, в которой будут плавить серебро для моей глотки.
Я спросила, почему я должна верить Хоу Ти на слово.
— Мы, евнухи, как лоза, — ответил Ань Дэхай. — Чтобы вскарабкаться наверх, нам надо цепляться за большое дерево. Мы с Хоу Ти прекрасно понимаем, что нам — для того, чтобы выжить и преуспеть в жизни, — необходимо друг другу помогать. С двенадцати лет мы с ним названные братья. Стоит в апартаменты Его Величества залететь мухе, как Хоу Ти тут же дает мне знать. Кроме того, Хоу Ти сам беспокоится о своем будущем после смерти императора. Если ему посчастливится, и он избежит смерти вместе с Его Величеством, то ему обязательно придется найти себе нового хозяина. Он понимает, какой ценностью может обладать информация, и решил предложить ее вам. Разумеется, это только мои предположения.
Я сказала, что должна сама поговорить с Хоу Ти.
На следующий день Ань Дэхай устроил так, что Хоу Ти пришел ко мне под предлогом взять взаймы лампу. Ему было лет двадцать, и на вид он казался человеком прямодушным и скромным. Его холщевое платье отличалось чистотой и опрятностью. Мне раньше никогда не приходилось видеть столь молодого лица с таким количеством морщин. В Запретный город он попал в возрасте девяти лет. Проявляя крайнюю осторожность в словах, он в общем подтвердил все, что сказал мне накануне Ань Дэхай.
Отослав от себя Хоу Ти, я велела принести своего сына. Тун Чжи вскарабкался мне на руки и сказал, что готов прочитать наизусть заданный накануне урок. На этот раз он вел себя очень хорошо. Я хвалила его, как могла, но в то же время не могла скрыть слез. Образ моего собственного гроба не выходил из моей головы. Мне казалось, что я уже слышу стук молотков, с помощью которых вбивают в его крышку гвозди.
При своем дурном воспитании Тун Чжи рос очень хорошеньким мальчиком. У него были мои большие глаза и нежная кожа. Все остальное он унаследовал от отца высокий лоб, прямой маньчжурский нос и красиво очерченный рот. Как правило, лицо его было серьезным, но когда он улыбался, то мир вокруг него расцветал. Глядя на него, я не могла отрешиться от мысли, что вот-вот, в один день, он может потерять и отца и мать.
Насколько я понимала, если Сянь Фэн возьмет меня с собой, то это станет ударом только для двух людей: для моего сына и для моей матери. После моей смерти Тун Чжи предоставят полную свободу, причем Нюгуру сделает это просто так, бессознательно, а Су Шунь намеренно. В любом случае результат окажется плачевным: когда Тун Чяси вырастет, он просто не сможет управлять государством. Когда он будет спрашивать о моей смерти, Су Шунь начнет плести ему с невинным лицом всякие небылицы. Он убедит его в том, что я была плохой матерью, и мой сын научится меня ненавидеть. Он так никогда и не поймет, что стал жертвой Су Шуня, а тот сделает все, что в его власти, чтобы совратить Тун Чжи, который будет считать своего палача спасителем. Что может быть отвратительнее, чем совращение юного ума? В конце концов у Тун Чжи отнимут все права наследования. Су Шунь добьется с его помощью осуществления всех своих амбиций. Он будет управлять империей от имени сына Сянь Фэна, в качестве предлога выставляя его испорченность и слабость, а затем найдет предлоги для того, чтобы вообще убрать его со своего пути и провозгласить себя единственным правителем. Что касается моей матери, то она просто не выдержит удара и последует к предкам вслед за мной.