— А каков источник? Душа бога?
Ветер играл с его тёмными волосами.
— У всех у нас есть некая магия. У тебя тоже есть магия прямо сейчас. На самом деле, в твоём теле достаточно магии, чтобы ты могла делать все те вещи, что и с Лэватейнн.
— Что?
На его красивых губах заиграла тень улыбки.
— Магия — это нечто врождённое. Надо лишь научиться черпать её.
— Вау, — прошептала я. Неужели я правда могла творить магию без Лэватейнн?
Я остановилась и выставила перед собой указательный палец, как Гэлин сто раз делал ранее. Я быстро начертила руны огненного заклинания.
Ничего не произошло.
Гэлин наблюдал за мной, и в его глазах блестело любопытство.
— Твоя ловкость великолепна, но сотворение заклинания — это не просто начертание рун. Надо вложить в это себя саму. Магия исходит из твоих эмоций. Для магии огня тебе надо испытать ярость. Начертание рун превращает эту эмоцию в реальный огонь. Ты чувствовала злость, когда чертила?
— Нет. Только… — усталость, но в этом я не хотела сознаваться.
Гэлин кивнул.
— Ладно. Смотри на меня.
Он поднял правую руку, сосредоточенно нахмурился, затем без проблем начертил руны огня.
Мгновение спустя метровое пламя вспыхнуло в воздухе примерно в трёх метрах перед ним. Оно пару секунд трепетало на ветру, затем погасло со взмахом его запястья.
— Но без эмоций мне приходится использовать магию Хель. Почему бы тебе не попробовать ещё раз начертить огненное заклинание? На этот раз попытайся подумать о чём-то, что тебя злит. Например, об опасно сексуальном эгоистичном монстре.
Хмуро зыркнув на него, я подняла правую руку. И снова начертила руны. На сей раз я думала о Хель. Сначала она забрала Гэлина. Потом она забрала Бартоля. Мой бедный брат заточён в Хельхейме, наверное, сидит в какой-то сырой темнице в окружении теней.
Образ Хель, голышом выходящей из ванной, вторгся в моё сознание. Естественно, он добровольно стал её консортом. Какой мужчина устоит перед богиней?
Печаль комом встала в моём горле, и моя сосредоточенность дрогнула.
— Чёрт, — я опустила руку.
— Это сложнее, чем выглядит со стороны, да? Мне потребовалось больше года, чтобы сотворить своё первое огненное заклинание. Не уверен, заметила ли ты, но воздух немного замерцал от тепла. Проблема в том, что ты лишилась сосредоточенности. Тебе надо удержать ярость до тех пор, пока заклинание не будет завершено. Знаешь же, как ты призываешь Скалей?
— Да, — сказала я, не понимая, как мой тенистый клинок связан с начертанием огненного заклинания.
— Так вот, ты же веришь, что Скалей придёт в любой момент, когда ты её призовёшь? Этот кинжал — часть тебя.
— Да… — сама мысль о том, что Скалей не придёт, ужасала меня. Она всегда рядом, бритвенно острая защита, которая в буквальном смысле под рукой. Я едва не тронулась рассудком в шахтах Аудр, когда её у меня забрали.
— С магией так же. Тебе надо верить, что это сработает, и что это часть тебя. Магия проистекает из силы твоих чувств. И вот почему мне нужны руны Хель.
Я уставилась на него.
— Ты снова жив. Ты больше не лич. Ты должен иметь возможность чувствовать. Я не понимаю, что с тобой случилось.
— Ты со мной случилась, — он развернулся и опять ушёл от меня.
От этих слов у меня перехватило дыхание. Боги милостивые.
Я поспешила за ним.
— Что ты имеешь в виду?
— Моя судьба была написана норнами. Без неё я лишь наполовину жив. Но это неважно. Я собирался рассказать тебе про магию Хель.
— Точно, — я начинала ненавидеть любое упоминание Хель.
— У богов нет душ, — сказал он. — По крайней мере, в смертном понимании слова. Вместо этого их магия исходит от их почитателей. В Древнем Мидгарде была история под названием «Питер Пэн». Там была фея по имени Динь-Динь. История написана человеком, так что магия абсолютно вымышленная, но там есть известные строчки о том, что если ребёнок говорит, что не верит в фей, то где-то одна фея падает замертво. По сути, феи существуют лишь потому, что дети в них верят. То же самое и с богами. У них есть сила, потому что мы все верим в них.
Я поморщилась.
— Несмотря на мёртвых фей в той книжке, она всё равно кажется веселее историй, которые Ночные Эльфы рассказывают своим детям. Там есть монстр по имени Энлиль, который откусит тебе пальцы на ногах, если не будешь стричь ногти, и ведьма, которая запечёт тебя заживо, если не будешь слушаться родителей. В любом случае, получается, если я хочу творить магию, мне всего лишь надо научиться испытывать испепеляющую ярость в любой момент?
— Для огненного заклинания — да. Другие заклинания требуют других эмоций. Для чар света нужно счастье, а для портала надо испытывать любовь.
Изумительно.
— Ладно, ну, я могу над этим поработать, — мой тон сделался ледяным, и я задалась вопросом, а какую магию могли сотворить тихая ярость и обжигающее ощущение предательства.
Наверное, ничего хорошего.
И всё же мне хотелось попробовать ещё раз.
Я повернулась и посмотрела на вид вокруг. Передо мной простирался густой лес у подножья холмов, которые скатывались в далёкие равнины Ванахейма.
— Ладно. Давай попробую ещё раз.
— Я помогу, — Гэлин встал позади меня. — Попробуй снова заклинание огня, но в этот раз только произноси слова. А чертить буду я.
Он взялся за мои руки. Я смотрела на его пальцы, без проблем обхватившие мои запястья. Верховные Эльфы были огромными. Его мощные предплечья находились так близко, но всё же не дотрагивались до моих.
Он аккуратно приподнял мои руки. Теперь я ощущала его запах, древесный дым и шалфей. Знакомый, но далёкий, как нечто из снов.
Чёрный дым от рун на его груди заструился по моим плечам. Магия Хель.
— Тебе надо сосредоточиться, — прошептал Гэлин. — Что тебя злит?
Как он там сказал? Он рад, что я разорвала связь с ним, чтобы он не застрял с эгоистичной тварью?
Вот это сгодится.
И не будем забывать про Хель, которая заклеймила Гэлина и украла Бартоля.
— Сосредоточься, — прошептал Гэлин.
Проблема в том, что когда я думала о Хель и о том, как Гэлин небрежно оставил меня в прошлом, во мне зарождалась другая эмоция — печаль.
Мне надо подумать о чём-нибудь другом.
Так что закрыв глаза, я вспомнила, как в шахтах Аудр меня переполняла ярость. Тогда я думала обо всех способах, которыми могла бы убить Гэлина… принца Верховных Эльфов, который, как мне думалось, предал меня. Я желала его смерти.
Но он ведь не предавал меня, так? Этот фокус с подделанными письмами провернули Ревна и Горм.
Всё то время, что я страдала в шахтах, Гэлин был заточён в Цитадели и отчаянно пытался спасти меня.
Гэлин водил моими руками, чертя руны, пока я пыталась вспомнить слова заклинания. Я вдохнула, будто могла наполнить лёгкие яростью, но вместо этого опять ощутила запах Гэлина. Тепло его тела окружало меня. А ведь когда-то я наслаждалась его объятиями.
Этот аромат древесного дыма был таким узнаваемым. Это был его естественный запах?
— Ты сосредоточилась? — проурчал он.
— Да, — выпалила я слишком быстро и повернулась к нему лицом. — Я думала о том разе, когда Бартоль на спор сожрал шестьдесят три гриба портобелло и заблевал весь наш дом. Я была вне себя от ярости. Но не работает же.
Гэлин уставился на меня, и ледяной ветер хлестал по нам.
— Дай-ка я попробую без тебя.
Отвернувшись от него, я поспешила дальше по тропе, не оглядываясь.
Это дезориентировало. Я испытывала к нему чувства, а он ясно дал понять, что не чувствует ничего в ответ.
Так лучше, напоминала я себе. Мне надо управлять королевством.
Мне всего лишь нужна помощь Гэлина с этой последней задачей. Когда драуги отправятся обратно в Хельхейм, я смогу сосредоточиться на своём народе. Норна выразилась недвусмысленно — первостепенный и самый главный долг Императрицы сводится к её народу.
И если мне надо научиться магии, я разберусь с этим самостоятельно.
Так почему мне казалось, будто моё сердце разрывается на куски?
Глава 11. Гэлин
Я шёл следом за Али. Солнце окрашивало небо персиковыми, золотыми и сиреневыми оттенками — буйство тепла, расходившееся по сине-серым скалам вокруг. Несколько часов назад мы вышли из леса и теперь карабкались по крутому склону из булыжников размером с футбольный мяч.
Даже в сгущавшейся темноте я без проблем видел массивные очертания горы Стетон. Она возвышалась как Цитадель — сплошная стена гранита, поднимавшаяся почти вертикально. Али несколько раз спрашивала у меня, как мы будем на неё взбираться, но правда в том, что я понятия не имел. Я знал лишь то, что мост Биврёст должен тянуться от вершины горы, и надеялся, что мы разберёмся, оказавшись на месте.
Я не сомневался, что боги создали какой-то путь; проблема лишь в том, чтобы его найти.
Наблюдая, как Али поднимается по тропе, я понимал, что она вымоталась. Каждый шаг был натужным, спина слегка сгорбилась под весом её рюкзака. Она не привыкла проходить много миль по горам. Теперь она выглядела так, будто вот-вот свалится с тропы. И я слышал урчание её желудка.
Что-то заворочалось в моей груди — всеподавляющая потребность сделать так, чтобы она остановилась и отдохнула. Вид того, как она пошатывается, заставлял меня испытывать нечто примитивное и горячее.
Но каждый раз, когда я предлагал остановиться, она пыталась говорить мне, что с ней всё в порядке. Похоже, в роли Императрицы она решила изображать силу, даже когда совершенно вымоталась.
— Тебе не нужно притворяться, будто ты не устала, — сказал я, не сумев скрыть раздражение в своём голосе.
Она бросила на меня кислый взгляд.
— Ладно. Я устала. Но я просто хочу поскорее добраться туда. Чем быстрее мы остановим драугов, тем лучше.
Я посмотрел на скалу, возвышавшуюся над нами. Не оставалось сомнений в том, что сегодня уже слишком темно, чтобы карабкаться. Придётся найти место для разведения лагеря.