— Все же здесь красиво, — заметила я, когда наследник застал меня в галерее за рассматриванием картины с изображением почти поцелуя: рот девушки был волнительно приоткрыт, а мужчина держал ее запястье и склонился так близко, что их губы едва не соприкасались.
Удивительно увидеть подобное произведение искусства в покоях принца, в окружении полотен с природными и городскими пейзажами. И как-то неловко…
— Почему она здесь? — вдруг спросила я, оглянувшись.
— А ты как думаешь? — Кристиан остановился рядом. Я молчала, раздумывая над ответом, и он продолжил: — Художник очень талантлив. Еще никогда не видел, чтобы полотно так передавало чувства. Когда только купил ее, не мог отвести взгляда.
Я улыбнулась.
— Император-романтик скоро взойдет на трон… Боже, эту страну наконец-то ждет что-то новенькое, — усмехнувшись, съязвила я. И лишь спустя секунду опомнилась, осознав, что вновь повела себя неуважительно.
— Не извиняйся, — предостерег Кристиан, его взгляд все так же тонул в картине.
Император-романтик лучше императора-глупца и пьяницы.
Я сглотнула — мы оба понимали, кого он имел в виду.
— С этим не поспорить, — протянула я, складывая руки на груди.
Я не знала, могли ли мы себе позволить любоваться картинами, тратя время попусту. Возможно, плотное расписание уже было нарушено. Но в эту самую минуту я не думала ни о чем и ни о ком другом, кроме мужчины, стоявшем рядом.
— Как бы то ни было, вы не просто император-романтик. — Вздохнув, я повернулась к нему.
— Если вы не растеряете свою смелость, то империю Рексар ждет процветание.
— Может, стоит вспомнить не только о моей смелости, но и о твоей?
Кристиан тоже развернулся ко мне, на его лице застыла спокойная решительность.
— Как думаешь, не пожалеешь о своем решении спустя годы? Я уже вижу сомнение в твоих глазах.
Мой взгляд метнулся к картине на стене и вновь вернулся к принцу. Темные волосы, собранные в не тугой хвост, обрамляли лицо наследника, оттеняя светлую кожу. Я и раньше замечала его привлекательность, но теперь все ощущалось иначе, будто я раскрыла тайну, доселе мне неведомую.
— Сомнения борются в тебе, отвлекают, делают рассеянной. Что же это? Власть не могла тебя соблазнить, здесь нечто другое… — Наследник шагнул ближе, вглядываясь в мое лицо.
Послышался шум — кто-то стучал в дверь покоев, но Кристиан сделал еле заметный пасс, и двустворчатые двери галереи захлопнулись, даря тишину. — Кажется, я знаю ответ. Я нравлюсь тебе.
— Я еще не решила, — отозвалась я.
Уголок его губ дернулся в намеке на улыбку.
— Времени осталось не так много. Уже завтра, на собрании в тронном зале, я назову имя своей невесты.
Я шумно выдохнула, тщательно обдумывая ответ.
— Если я признаю свои чувства, то вы встретите меня там.
— Многообещающее заявление, — заметил Кристиан и коснулся моей щеки. Кожа на его пальцах не была мягкой и гладкой, как у разнеженной знати. Местами грубая, она хранила на себе застарелые мозоли и шероховатый шрам, тянущийся от большего пальца к запястью.
Сердце забилось, я затаила дыхание.
Принц и его телохранитель, что может быть невозможнее? Но Кристиан доказывал обратное мне, свято веровавшей в то, что наши судьбы — два пути, пусть и идущие рядом, но которым никогда не суждено соприкоснуться.
Он склонился, а я встала на носочки. Наши губы встретились, ускоряя стук сердец. Мужская рука обвила мою талию, крепко прижимая к себе. А уже через секунду, не прерывая поцелуй, моя спина уперлась в стену, свободную от картин.
— Давно хотел это сделать. — Кристиан оторвался от моих губ. Его горячее дыхание почти обжигало.
— Что… сделать? — выдохнула я.
— Поцеловать.
— Как давно?
— Вечность.
И губы Кристиана вновь коснулись моих.
Важность приема сложно было переоценить. Ни много ни мало, но решалась судьба империи.
Я бродила среди гостей, удивляясь праздной обстановке. Уже завтра Кристиан назовет имя своей невесты, девушки, что станет новой императрицей.
Наш поцелуй в галерее вовсе не означал мое согласие, наоборот, я все так же склонялась к отрицательному ответу. Больше всего на свете я боялась потерять свободу и самостоятельность, которую отвоевала с таким трудом, и это главная причина моих сомнений, перевешивавшая остальные.
Я чувствовала себя так, будто застыла на краю обрыва, где шаг в пустоту подарит головокружительный полет, но если вместо воды в самом низу окажутся скалы, то за ним последует мучительная смерть.
5-1
Кристиан
С самого утра настроение оставляло желать лучшего. Улыбнувшись гостям, я глотнул вина и осмотрелся — сегодня людей было еще больше, слуги сбились с ног, обнося всех напитками и закусками. Бал поражал воображение и размахом, и убранством зала. Радовал лишь тот факт, что этот прием последний в череде смотрин, уже завтра я должен определиться с кандидатурой невесты и назвать ее имя. Дольше с коронацией тянуть нельзя, а значит, моей холостяцкой жизни пришел конец. Покачав головой, я усмехнулся. На меня свалится и империя, и жена. Если бы она сумела поддержать меня, взять на себя хотя бы часть дел… Да что там! Хотя бы не капризничать, а позаботиться о самой себе — и то подспорье.
Однако большинство круживших по залу девушек были уверены, что у императрицы роскошная жизнь и множество развлечений. Вряд ли они понимали, с какими трудностями столкнется моя избранница. Пожалуй, лишь Кэтрин Горди отличалась от остальных. Я видел, что она куда умнее, чем демонстрировала, и это мне не нравилось. Кто знает, что у нее на уме? Я всегда уважал честность и твердость характера и хотел, чтобы именно такой человек находился рядом со мной.
Исключение среди других невест, конечно, было. Розали. Я безошибочно нашел в толпе ее хрупкую фигурку. Словно в насмешку, она танцевала с молодым пижоном Уэсли. Сжав бокал в руке, я нахмурился, но жалобный звон стекла отрезвил. Я бы с удовольствием провел беседу и с Уэсли, но тогда пришлось бы пересчитать зубы большей части зала, что пялилась на
Розали. Сегодня она надела синее платье, обнажавшее плечи и подчеркивавшее тонкую талию. Когда она носила форму, никто, кроме меня, не замечал ее привлекательности, а теперь с нее глаз не сводили.
А ведь Розали, пожалуй, практически единственная, кто понимал, какой жизнью я жил. Она четыре года была моей тенью, да она знала меня лучше, чем я! А я знал, каковы ее губы на вкус. Сладкие, дурманящие… Даже лучше, чем я мечтал.
Розали — та, кого я хотел назвать своей женой. Она была умна, красива и могла защитить не только себя, но и меня. Неплохой бонус. Немаловажен и тот факт, что мы провели вместе четыре года. Мы умели ладить и прислушиваться друг к другу, нам даже молчать вместе было комфортно.
— О чем думаешь? — спросила императрица. Встрепенувшись, я мысленно выругался.
Задумавшись, я даже не заметил ее приближения.
— Определился?
Она коротко улыбнулась и проследила за моим взглядом. Увидев смеявшуюся Розали, вскинула брови:
— И почему я не удивлена? Столько лет бок о бок… Да и тебе никогда не нравились кисейные барышни.
Я усмехнулся, радуясь, что тема моей женитьбы отвлекла мать от траура.
— Однако кисейные барышни готовы выскочить за меня хоть сейчас, а мнение Розали на этот счет я так и не выяснил. Я откровенно заявил о своем желании сделать ее женой, но она ушла от ответа.
— Характер у нее есть! — одобрила императрица и направилась к освободившейся Розали. Я с досадой посмотрел ей вслед — меня телохранительница упорно избегала.
Вздохнув, я подошел к отцу Кэтрин Горди. Он занимал пост советника по финансам, и я счел нелишним пообщаться. Отметив цветущий вид его супруги и дочери, обменялся несколькими фразами, краем глаза заметив, что телохранительница с совой на плече последовала за мной.
Наставник девушки находился поблизости, а вот Ричарда в зале не наблюдалось. К слову, как и его приятеля, с которым он беседовал на прошлом балу. Я поднял его личное дело, и кое-какие моменты показались мне подозрительными.
Обдумать мысль не успел — сова Клары, громко ухнув, внезапно вспорхнула с ее плеча. Подняв голову, я похолодел — на балюстраде, опоясывавшей зал, притаился стрелок. Выглянув из-за колонны, он выпустил арбалетный болт, нацелившийся на мою мать. Я вскинул руку, чтобы остановить его, но не успел — Розали была быстрее. Оттолкнув императрицу, она приняла стрелу на себя, и та угодила ей в плечо. Я, охнув, дернулся навстречу, отмечая искаженное болью лицо девушки. Громко зарычал материализовавшийся подле пошатнувшейся хозяйки Раскат, а среди гостей поднялась паника.
Взвизгнула пружина, и новый болт устремился ко мне. Испуганная Кэтрин вцепилась в мою руку, украв у меня драгоценные секунды. Выругавшись, я попробовал стряхнуть ее ладонь, но не успел — древко смачно чавкнуло, впившись в плоть.
Вскинув голову, я увидел Клару с расплывавшимся пятном крови на животе. Она загородила меня собой и спасла жизнь. Девушка как-то обиженно всхлипнула и рухнула на пол. В следующую секунду Раскат, не иначе как по приказу хозяйки, материализовался рядом со мной, и одновременно с этим лазутчика обезвредил наставник Клары, Дуайт. Он умудрился взобраться на балюстраду и быстрым ударом выбил из рук стрелка оружие.
— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! — Я усилил голос заклинанием.
К счастью, в зал ворвалась дополнительная стража, взявшая дело под контроль. Клару лекари унесли на носилках, и я понадеялся, что девушка выживет — ранение было серьезным. В сопровождении тигра я пробрался сквозь толпу и нашел мать и Розали.
Императрица была невредима, хоть и порядком испугана. Розали же, несмотря на торчавший в плече болт и выступивший на лбу пот, держалась с достоинством, не торопясь падать в обморок.
Подняв голову, я велел скрутившему арбалетчика Дуайту:
— Наденьте на него кандалы и приведите в подземелье. Не позволяйте ему пить или есть что- либо. — Обернувшись к стражникам, добавил: — И найдите мне Ричарда Масса.