о оказаться там? В темноте, ощущая, как вокруг тебя шевелится вся эта громада воды.
Я уже хочу это испытать.
Осталось лишь найти технику или артефакт, которые позволят мне дышать там.
Но за этим дело не станет. Рядом со мной артефактор, а у меня в кисете ещё есть небесные материалы, которые она никогда не видела. У меня найдётся чем ей заплатить.
Море и впрямь становилось всё ближе и всё сильней притягивало к себе моё внимание. Конечно, бесконечный шум, о котором мне рассказывала Фатия, был ещё не слышен, но вот запах... запах я уже ощущал. Едва уловимый ветер дул в лицо и нёс с собой этот необычный аромат. Я медленно вдыхал его, пытаясь уловить из чего он состоит.
Соль. Что-то непонятное. И рыба.
Но приятно.
Скоро я услышал и шум моря и разобрался, что это непонятное пахнет. Водоросли, которые выкинуло на берег. Очень необычно выглядят и так же необычно пахнут. В реках я не встречал подобных.
Мы с Фатией стояли в десяти шагах от кромки воды. Такой берег я тоже видел первый раз. Он был весь завален округлыми камнями разного размера. Лишь кое-где из их развалов торчали грубые глыбы.
Я наклонился и зачерпнул в ладонь немного камней. Мокрые, они блестели под лучами солнца, радовали глаз пёстрой окраской. Там, где мы спрыгнули с невысокого скального обрыва, они были сухими и блеклыми, почти серыми.
Как удивительно обточила их вода. Сколько сотен лет понадобилось ей, чтобы на каждом из камней убрать острые грани?
Очередная волна нахлынула на берег, взметнула лёгкие камни, перемешала тяжёлые, заполнила собой все промежутки между ними и отхлынула обратно, оставив после себя ещё одну охапку зелёных мелко-листочных водорослей.
Я шагнул ближе, облизал солёные губы и улыбнулся. Так вот ты какое, море.
Отсюда, стоя вплотную к нему, я уже не видел той тёмно-голубой воды. Вблизи, у самых ног она, вообще, была прозрачной, с лёгкой синевой, не мешающей разглядеть камни под ней.
— Осторожней.
Я даже не обернулся. Что может со мной случиться?
Присел, зачерпывая море в ладонь. Волна накатила, намочила мне ноги. Холодное.
Позволил морю вытечь сквозь пальцы, впитаться в камни, опустил руку в воду.
Откликнись на мой призыв, дай мне себя почувствовать.
Мгновение и вода откликнулась на мой зов, мгновение и я «ощутил» биение волны, вихри струй, переворачивающих камни, «увидел» огромные валуны в глубине и десятки мелких рыб, что сновали у дна, выискивая себе пропитание.
Мало.
Я шагнул раз, другой, стремясь зайти поглубже и ощутить море всем телом, погрузиться в него полностью, точно так же, как я делал с рекой водопада.
Очередная волна ударила меня в грудь, неожиданно легко, словно пушинку, оторвала от камней и швырнула на берег опрокидывая.
Грохнувшись задницей на окатанные камни берега, я захохотал:
— Аха-ха-ха!
— Ты чего?
Я лишь отмахнулся, подхватился на ноги и снова шагнул вперёд.
Какая мощь.
Ни моя сила, ни моё Единение, ни моя ловкость, ни мой опыт сражений ничуть мне не помогли. Слишком несоизмеримы были наши силы, сила крохотного идущего и вот этого огромного моря, уходящего за горизонт. Оно лишь чуть, лениво шевельнулось, задело меня краем, и я оказался в его власти.
Это совсем не походило на сражение с потоками воды реки-водопада. Там я видел ярость потоков, ощущал, как они набегают на меня, как пытаются сорвать с камней, унести с собой и рухнуть вниз.
Здесь... Здесь я не ощущал ничего, кроме спокойствия. Не было ярости воды, желания меня снести и сделать частью себя. Безграничное спокойствие, ленивое движение, словно в полусне у огромного Зверя.
Опора.
Очередная волна захлестнула меня с головой, на этот раз не сумев опрокинуть на спину, а лишь немного сдвинув. Не самое лучшее место, чтобы применять технику, по сути, меня стронуло с места вместе с частью камней, с которыми я стал единым целым. Интересный опыт.
Замер, закрыв глаза и вслушиваясь в себя и воду вокруг, пытаясь ощутить её как можно сильней и дальше. На десять шагов, на сто шагов, на тысячу шагов, до горизонта.
Дышит. Оно словно дышит, при каждом вдохе чуть приподнимая грудь и создавая эту волну. Ритмичное, спокойное движение, которое есть только на поверхности. Пять шагов в глубину и там вода уже почти недвижима. Двадцать шагов от поверхности воды и там море словно даже не знает о волне, его толща спокойна и холодна.
Невероятное ощущение. Бесконечная вода, уходящая за пределы моего восприятия.
Шорох камней, плеск воды, соль на губах, ритмичное дыхание моря, которое словно начинает тебя убаюкивать, вытесняя из тебя суету и спешку.
Неожиданно мне захотелось описать это ощущение игрой на цине. Создать ритмичную мелодию, передающую спокойствие моря, добавить к ней лёгкими ударами по струнам плеск волн, плавающим звуком влить туда шорох камней, гудением открытых струн наполнить до предела озеро дракона и передать этот глубокий синий цвет.
Я даже попытался. Позже, гораздо позже, когда солнце уже начало опускаться к морю, а волны стали выше, сильней, взбили край моря в пену, я даже попытался передать все свои ощущения в мелодии циня.
Ну... Что сказать... Моих навыков ещё не хватало для подобного. Всё выходило нескладно, неумело, не так, как мне хотелось и не так, как звучало в голове.
Сорвав очередной тон, я прижал струны ладонью, гася звук. Нужно учиться дальше и больше выделять времени игре на цине. Как давно я всерьёз играл на нём? В Академии Ордена? Откуда же у меня будет навык для того, чтобы выразить свои ощущения и чувства в музыке собственного сочинения? Если бы я так редко тренировался с копьём, то как давно бы я погиб в очередной схватке? Ещё в лесах Морозной Гряды?
На мгновение я чуть не поддался слабости, чуть не достал Флаг Призрака. Один приказ и музыкантша бы сыграла мелодию. Сыграла бы её гораздо лучше, чем я, в этом у меня не было сомнений. Не уверен, что она бы сумела сочинить песню моря, но явно бы нашла подходящую мелодию, ведь она знала их десятки.
Но я справился с собой. Поднял ладонь, снова занёс пальцы над струнами циня, снова попытался переложить на язык звуков те ощущения, которые оставило мне море.
Сейчас, на закате оно было совсем другим, не таким, каким я увидел его с холма, не таким, каким я впервые попробовал его на вкус, покатившись под напором волны. И это изменение мне тоже хотелось передать.
Фатия давно устала стоять, давно устроилась в десяти шагах от кромки прибоя. Полулежала, время от времени доставая из кисета фрукты. Мои, кстати, фрукты, которые тоже пошли в качестве платы за техники. Должен без скромности признать, я выторговал для них неплохой обменный курс, едва ли не больший, чем за материалы для артефактов.
— Не знала, что ты умеешь играть на цине.
Я улыбнулся лести:
— Ты же слышишь, я лишь мучаю инструмент.
Фатия пожала плечами и возразила:
— Насколько я понимаю, ты пытаешься создать новую мелодию, а это не может быть просто.
— Да, — с этим я не мог не согласиться и кивнул. — Учитель, который давал мне уроки игры, говорил, что сначала нужно выучить сотню мелодий и довести до совершенства хотя бы десять из них, прежде чем переходить к созданию своих.
— Сто мелодий? — Фатия покачала головой. — Вряд ли бы мне хватило терпения.
Я усмехнулся:
— Как видишь, мне тоже его не хватило.
В очередной раз прижал струны, заглушая сорвавшийся звук. Ладно. Ещё раз. С самого начала.
Словно невзначай спросил:
— А как у вас делают пилюли? В каких рецептах нужны жертвы?
Фатия сморщилась, словно восковое яблоко было незрелым и кислым.
— Так вот что тебя всё так же сильно беспокоит. Пилюля, которую я тебе дала, да?
Я провёл пальцами по струнам. Вот это уже больше похоже на шелест волны. Кивнул:
— Да. Мне бы хотелось знать рецепт этой пилюли.
— Я помню, что мы с тобой договорились не спорить о путях Империи и Альянса, чтобы не поругаться. Но заметь, это ты первый поднял этот вопрос, имперец. Может, не будем?
— Раз я поднял этот вопрос, то я и возьму на себя ответственность. Говори.
— Отвественность? — Фатия фыркнула, с усмешкой заметила. — Прозвучало так, словно ты зовёшь меня замуж.
Я чуть повернул в её сторону голову и спокойно возразил:
— Даже не думал, лишь хотел убедить тебя, что не буду обвинять тебя в том, что ты не должна была давать мне пилюлю.
Фатия выпрямилась, строго ответила:
— Потому что я должна была дать её и никак иначе. Я должна была использовать все средства, чтобы оказать тебе помощь.
— И снова я с этим не спорю.
— Ладно, — Фатия кивнула. — Тогда ещё пообещай, что выслушаешь мои доводы спокойно и не будешь пытаться перевести разговор, как ты это делал всё это время, пусть это и будет тебе неприятно.
Сразу отвечать я не стал, пытаясь сообразить, к чему может привести наш разговор о пилюлях. Явно к большему, чем я вкладывал в свой вопрос.
Но... Так, значит, так. Поэтому я кивнул:
— Говори, я выслушаю всё, что ты так хочешь мне сказать.
— Ну ладно, ты сам это сказал.
Фатия с довольной улыбкой уселась в позе медитации, недоеденное восковое яблоко исчезло в кисете.
— Самая главная наша разница, имперец, в том, что мы по-разному идём к Небу. Ещё когда появились первые императоры, то они определили правильный путь. Тот путь, который казался правильным им. Да, они сами достигли на нём успехов, поднялись в Возвышении выше, чем кто-либо другой. И что? И что, я спрашиваю?
Я лишь хмыкнул:
— Перебивать нельзя, но отвечать нужно? — пожал плечами. — Мне-то откуда знать? Я ни одного императора не видел.
Фатия фыркнула:
— Смешно, да. А то, что все люди разные. Как есть разные способы создания средоточия, так есть и разные пути к Небу.
— Не понимаю, Возвышение едино для всех. Что, можно миновать стадию Закалки или обойтись без создания средоточия?
— Нельзя. Но я говорю о другом.