— Во времена моей молодости, каждый раз, когда внешний старейшина заводил речь про хорошую новость, за ней следовало две плохих. У тебя тоже так будет?
— Нет, дедушка, у меня только хорошие.
— Так не бывает, — насмешливо возразил старик. — Но давай попробуй меня переубедить.
— Я немного пощипала жуков на Хребте, отобрала у всех, кто мне встретился, травы.
— Аха-ха-ха! И впрямь — хорошая новость. Видишь, как хорошо иметь друзей? Вот и моей внучке пригодилась помощь Кавия. Не забудь его поблагодарить за убежище в следующем году.
— М-м-м, дедушка, я отказалась от убежища, лишь воспользовалась потайным выходом из города. А ещё он сделал всё так, чтобы Жуки пошли за мной.
Я невольно покачал головой. Оказывается, она не понадеялась на случай и внимательность Молака, а сделала так, чтобы он нас нашёл. Впрочем, можно ли ей верить сейчас? Она лишь перед лицом деда выворачивает факты в свою пользу, чтобы выглядеть более умной и самостоятельной.
Видимо, старик тоже что-то заподозрил, потому что тон его не предвещал ничего хорошего:
— Та-а-ак.
Фатия лишь заметила:
— Дедушка, хватит мне уже грозить наказанием. Я и правда выросла.
— Да вижу уже, что выросла. Осталось понять, поумнела ли ты. Сколько людей потеряла?
В наступившей тишине было отчётливо слышно, как Фатия сглотнула, перед тем как ответить:
— Ну, учитывая схватку на Хребте...
Голос старика мог бы резать:
— Сколько?
— Всех.
Печать моего урока снова дрогнула. Да сколько можно? Мне и так приходится очень тяжело.
— Стой-стой-стой! Дедушка, стой!
Печать замерла. Так-то лучше. У меня вообще ощущение, что я снова встретил того сморщенного старикашку — старейшину Тысячеглазых. Я уже истратил половину запасённых Указов, в которых собирал силу для сегодняшнего дня, но результата ещё нет. Эта дарсова печать урока словно не замечает моих усилий. Такое ощущение, что эту печать наложил мастер этапа Повелителя Стихии, не меньше.
Что он забыл в такой глуши?
Тяжесть на плечах снова стала невыносимой, и я поспешил развеять очередной свой запасной Указ, забирая из него энергию. Осталось три запасных печати. Я-то наивный думал, что мне хватит ещё и на...
Я поспешно отогнал лишние мысли. Нельзя допустить промашки и выдать себя.
— Стою. Победа в Сборе — это хорошо. Чемпионство ещё лучше и награда от Пауков будет щедрой. Но разменять десять старших учеников основного двора на одиннадцать таких же Жуков, что в этом хорошего? Убей ты наследника Жуков и сумей не оставить следов, это можно было бы считать победой, но Молак? Разве он стоил такого риска? Разве он стоил таких потерь?
На мои губы выползла усмешка. Гляди-ка. Как я и думал, верить словам Фатии нельзя. Уже и её людей убил не я, а жуки.
Печать дрогнула на миг, пока стар...
Я поспешно отпрянул за столб, кляня себя за лишние мысли. Недопустимая ошибка.
К счастью, у меня был союзник. Хоть и не знающий, что я скрываюсь неподалёку, но спешащий занять старика и всё ему объяснить.
— А если я скажу, что там полегли все сборщики трав Жуков? Что если я скажу даже больше? Что если там полегли вообще все люди Жуков, что нашлись в Лунном Свете? Все, кроме десятка людей Лиодара, который оказался умней, и отказался подчиняться Молаку?
— Хм-м... Все-все?
— Полсотни, не меньше.
Я осторожно выглянул, отыскал взглядом печать своего урока и вновь коснулся её, вливая в неё очередную порцию духа.
— И не только они, дедушка. Вся банда Горных Медведей тоже осталась там. Ну, почти вся. Не было второго из братьев, но младший и первый брат погибли. Я даже принесла их учение.
Старик презрительно процедил:
— Мусор.
— Доказательство.
— Как будто я мог бы не поверить своей внучке.
— Так как? Кто остался в выигрыше в этой схватке?
Старик нехотя согласился:
— Мы. Но ты слишком сильно рисковала. Неужели ты готова рискнуть так безрассудно, чтобы доказать нам, что тебя можно отпустить за море?
Без малейшей задержки последовал решительный ответ:
— И даже больше.
— Ох, Фатия, Фатия. Ладно. Это уже заходит слишком далеко, поэтому я поговорю с отцом, как только он вернётся. Иначе ты в следующий раз влезешь туда, где точно головы не сносишь.
— Спасибо, дедушка.
Старик устало вздохнул:
— Да чего уж там. Но следов точно не осталось?
— Может быть и есть те, кто видел, как мы убили третьего Медведя на Хребте. Но тех, кто видел схватку со старшим Медведем и Жуками — не выжило ни одного.
— Точно?
— Мы сражались очень далеко от дороги к Лунному Свету. Очень. А на следующий день случилась Молниевая Буря.
— Если ты успела добраться...
Фатия отрезала:
— Я не успела.
— Погоди, а как ты сумела тогда уцелеть?
— Меня спасли.
Несколько вдохов они молчали, а затем старик вздохнул:
— Кто наш благодетель?
— Тот же человек, что помог мне победить во взвешивании трав.
— Погоди, — я всё ещё глядел на печать урока, но отчётливо ощущал в словах старика вздёрнутые брови и удивление. — Ты так ловко увела разговор к этой старой карге Ульмании, что я и правда забыл, что всё началось с Вора Трав. Значит, он помог тебе ещё и в схватке.
— Да, дедушка, ты всё сразу понял.
— Не подлизывайся, второй раз я ошибки не допущу. И ты так и не ответила, чем же расплатилась за всю эту помощь.
— Ай, дедушка, разве это важно?
Старик рявкнул:
— Ещё как важно, глупая девчонка! Сколько раз и я сам, и отец говорили тебе не относиться легкомысленно ко всем советам этой карги!
— Дедушка, сначала ты сам сказал, чтобы я не уводила разговор в сторону, а теперь сам вспоминаешь её. Это здесь причём?
— Это здесь при чём? — старик изумился. — Мне что, проверить тебя?
— Дожилась! И это меня ты называешь любимой внучкой? К чему, если ты не доверяешь моим словам?
— Ты и есть любимая внучка.
— А ещё единственная.
— Нечего повторять мои слова, да ещё и с таким лицом. Девчонка!
Теперь брови вскинул я. Кажется мне, что разговор зашёл куда-то не туда. И речь уже даже не обо мне, а о самой Фатии. Кажется, все её достижения в сборе трав и уничтожении Жуков уже забыты. Не соображу даже, в чём старик её винит?
— Дедушка! Ну, хватит тебе, — заканючила Фатия. — Хочешь, можешь даже проверить меня.
Старик помолчал и буркнул:
— Не надо. Нет, значит, нет. Я тебе верю. Тем более и без меня найдётся кому вынуть из тебя душу, давай к делу.
— Точно веришь?
— Сказал же, что да. Раз ты пришла ко мне, да ещё и без матери, значит, пообещала этому типу что-то такое, что не сможет выполнить даже отец. Давай выкладывай.
— Он, — голос Фатии звучал хрипло, ей даже пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Он потерялся, так будет верней сказать, и ему нужно пройти через Пробой наших сект.
Фатия замолчала, а старик медленно, по слогам переспросил:
— По-те-рял-ся? Прой-ти? — а следом вкрадчиво поинтересовался. — А может, вернее сказать — вернуться?
— Дедушка...
Смех старика заглушил слова Фатии:
— А-ха-ха-ха! Старый пень. Сколько ни оттягивай смерть, а она уже тянет ко мне свои руки. Размяк, привык к безопасности, в следующий раз даже не замечу, как мне в спину втыкают отравленный кинжал. Парень, выходи.
Я поджал губы. Значит, не показалось, что меня на миг коснулся едва ощутимый ветерок, скорее, даже движение воздуха, словно кто-то шевельнулся рядом.
И что это было? Боевая медитация?
— Дедушка, о чём ты?
Я шагнул из-за колонны, одновременно снимая с себя невидимость и Вуаль.
В конце концов, свой урок с печатью я уже закончил.
Встретился взглядом со стариком, наконец-то сумев его рассмотреть. Борода оказывается чуть курчавится, но главное, что притягивает к себе взгляд — внушительного размера нос и добрые-добрые глаза.
Только нельзя забывать, что передо мной основатель секты, Предводитель четвёртой звезды и он уже успел вытащить меч.
Старик чуть наклонил голову, не спеша нападать, и, тоже вглядываясь в меня, задумчиво сообщил:
— Лицом к лицу от тебя ещё более странное ощущение. Ты силён, но недостаточно, чтобы справиться со мной. И одновременно опасен, как мало кто из тех противников, что встречались мне на пути. Что же у тебя спрятано в рукаве, имперец?
Фатия шагнула вперёд, раскидывая руки и словно заслоняя меня:
— Дед, дед, дед! Вообще не туда разговор заходит. Ты ему — «имперец», он тебе — «сектант» и начнётся. Я уже знаю, до чего это доводит. Он гость. Гость, который трижды спас мне жизнь. Не ты ли учил меня, что за добро нужно платить вдвое?
Старик фыркнул:
— А за обиду — вдесятеро. Расскажи-ка мне, Фатия, как ты столкнулась с ним первый раз?
— С чего бы это? До этого момента это тебя не волновало, дедушка. Или что позволено выходцу из старших сект, то не позволено гостю из далёких-далёких сект?
Старик захохотал:
— Аха-ха-ха! Далёких-далёких сект? Вот это шутка. Кто это придумал?
Я устал стоять, словно статуя, да и покалывание стали между лопаток становилось всё сильней, намекая, что как бы приятно ни выглядел со стороны разговор старика с внучкой, идёт он туда, куда Фатии не хочется. Её надежды не сбылись, значит, пора брать всё в свои руки и делать то, ради чего я сюда и шёл. Поэтому я громко заявил:
— Это придумал я, старший.
Фатию словно смело в сторону огромной невидимой рукой. Миг и она стоит в десяти шагах от нас, недоумённо хлопая глазами. Старик ухмыльнулся:
— Какой вежливый гость из далёкой-далёкой секты. И ты правда надеешься, что твоей вежливости хватит, чтобы я сохранил тебе жизнь?
Фатия рванула вперёд, но словно упёрлась в невидимую стену, грохнула в неё кулаком и рявкнула:
— Дедушка, я обещала!
Он равнодушно заметил:
— А я нет.
— Дедушка!
Я хмыкнул:
— Не сумела ты выполнить своего обещания, Фатия. Вот так тебе и верь.