Я снова растягиваю губы в улыбке:
— Ты так и будешь беспомощно умирать, боясь даже ударить в ответ?
Мастер Указов с яростью выдыхает:
— Тварь! Сдохни!
Я снова ощущаю плиту, только на этот раз она давит на меня, а я тот самый поток, что пытается оттолкнуть её со своего пути. Двухцветная печать врага всё ближе, давит всё сильней. Я знаю, что стоит мне проиграть, дать ей коснуться меня, и я умру.
Изо всех сил пытаюсь мысленно рассечь хотя бы внешние, алые нити печати.
Разрушайся, разрушайся, разрушайся!
Печать истлевает, заставляя меня радостно оскалиться.
Следующий удар мы наносим уже одновременно.
Но если в глазах мастера Указов Жуков я вижу только страх и ужас, то сам я испытываю лишь восторг и ярость.
Никогда ещё в моей жизни не было подобной схватки. Амулеты защиты от Указов, Возвышение, которое делало моих врагов недосягаемыми для моего таланта — всё это не то.
Мало того что сейчас напротив меня равный мне Возвышением враг, так он ещё и сражается как мастер Указов. Когда я ещё сумею получить опыт подобной схватки? Не надеяться же на случайную встречу? Кто ещё, кроме меня, отказался от всех выгод своего таланта и в одиночку скитается по землям Империи и Альянса, рискуя головой?
Разрушайся!
Вдох напряжения, когда мне казалось, что чужая печать Смерти столкнёт меня с места, так силён был её напор, а затем она истаяла.
— На господина напали!
Смерть.
Моя огромная печать снова висит всего миг, прежде чем мастер Указов её разрушает, но этого мига хватает, чтобы умерли все стражники, что преодолели страх и решили прийти на помощь своему господину.
— Ублюдок!
Мастер Указов быстрым движением суёт что-то в рот, два вдоха борется с моим Указом Смерти, а затем нехорошо ухмыляется:
— Ну-ка, попробуй ещё раз, ублюдок.
Мгновение я медлю, а затем отправляю в него новый Указ.
И этот Указ обрушивается на мои плечи непосильной тяжестью, давит к земле, вытягивает из меня дух. Три вдоха я пытаюсь сопротивляться, пытаясь продавить врага силой, а затем до меня доходит, и я сам стираю свой Указ.
В глазах мастера Указов уже нет страха, там только ненависть и ярость:
— Ну что, Предводитель тебе не под силу?
— Ты принял пилюлю, которая подняла твоё Возвышение?
Он ухмыляется:
— Несложно догадаться, правда?
Вглядываясь в воду его силы, я уточняю:
— Как это работает? У тебя появилось второе средоточие? Или внезапно открылось три узла Предводителя? Сколько это будет длиться?
Мастер Указов вскидывает брови:
— Я тебя сейчас уничтожу, а тебя интересуют подобные глупости? Никогда не видел такого дурака... — он осекается, впивается в меня взглядом и с изумлением выдыхает. — Или это я дурак? Я-то гадаю, что это за странные пустышки над тобой, а ответ прост, ты — имперец!
Я про себя поминаю дарса. Вот ведь глупая ошибка. Да, готовясь к этой схватке, я собрал дух в печатях и, конечно, сделал это, используя простые круглые печати, к которым привык за многие годы. Только забыл, что в этот раз буду сражаться с тем, кто эти печати видит. Очень глупая ошибка, мелочь, которая могла всё испортить. Хорошо, что и мой враг сообразительностью не блещет, иначе раскрыл бы меня ещё тогда, когда я шаркал в образе слуги.
Я тянусь к поясу, к кисету, чтобы достать Крушитель и Летающих Убийц, но рука замирает на половине пути.
Да, старик Тизиор там сыплет обвинениями на площади, ждёт, когда погибнет мастер Указов Жуков. Сидят, обманывают Указы, потеют в ожидании мига свободы те, кто должен выступить на его стороне, предав родную секту.
Но что мне до них?
Старик использует меня, я использую старика. Всё честно.
Мастер Указов использовал амулет, чтобы позвать на помощь?
Главное, чтобы это не оказался глава секты или кто-то равный ему по силам. Но что-то мне слабо верится, что сюда на помощь спешит подобный монстр — Прозрение не колет в спину сталью. Кто бы ни спешил на вызов мастера Указов, он не более чем муравей перед силой Указов и не сможет меня убить.
Значит... Значит, ничего не меняется. Я использовал план старика, чтобы получить опыт, которого не мог бы получить нигде — схватку лицом к лицу с таким же талантом к Указам, как у меня. Мастер Указов против мастера Указов. И его возросшая сила ничего не меняет, лишь делает эту схватку более важной и нужной.
Я медленно растягиваю губы в пренебрежительной усмешке:
— Эй, фальшивый Предводитель, так до какого уровня подкинула тебя эта пилюля? Стал ли ты настолько силён, чтобы убить меня одним желанием или всё, чего ты добился — защитился от меня, словно трус?
Мастер Указов стискивает зубы, вместо ответа в мою сторону мчится ярко сияющая двухцветная печать.
Из меня на миг выбивает воздух, так силён его удар. Этот дарсов Указ давит словно огромный валун.
Но я разрушаю его. Разрушаю на долю вдоха быстрей, чем в прошлый раз.
Мой оскал становится торжествующим.
Рывок и я слева от мастера Указов. Сообщаю ему:
— Я здесь.
Новая двухцветная печать.
Разрушена.
Правей.
Это ничтожество, считающее себя Предводителем после пилюли, даже не успевает понять, куда я переношусь, приходится ему сообщать об этом. Вздумай я его убить и мне не понадобилось бы выкладываться в полную силу. Хватило бы чего-то одного: техник, оружия или вязи Единения на моём теле.
— Я здесь. Я здесь.
Десятки стражников врываются в поместье, заставляя меня на миг отвлечься.
Они думают, что сумеют напасть незаметно?
Глупцы. Они даже не могут сдержать своего желания убить меня, спрятать его: я ощущаю, как Прозрение колет меня предупреждая. Я вижу печати над новыми врагами, стены и здания не могут спрятать их от моего взгляда.
Я бью первым.
Смерть.
И снова в поместье остаётся только двое живых. Я и мой противник.
Рывок.
— Я здесь, Предводитель.
Торжество давно исчезло с его лица, вновь сменившись привычным ему страхом. На его Указы мне требуется уже всего половина вдоха, я уже сам выбираю, когда начать им сопротивляться. Я уже...
Он рычит:
— Всё равно ты сдохнешь, имперец!
Я мог бы ему помешать. Я мог бы успеть напасть, ударить его. Укол Прозрения прозрачно намекнул мне, что это даже стоило бы сделать. Но я остался на месте, я позволил ему коснуться кисета. Никогда в жизни мне больше не выпадет случая с таким удобством сражаться против мастера Указов, никогда больше мне не удастся провести такой тренировки.
Я позволю ему воспользоваться всем, что у него есть. Я испытаю на себе все его трюки, чтобы в будущем, когда на кону действительно будет стоять моя жизнь, суметь выбросить хорошие кости.
Мастер Указов сжимает в руке вещь, которую я совершенно не ожидал увидеть у него, тем более не ожидал увидеть здесь, на землях сектантов, в каком бы Поясе они ни находились.
Амулет, позволяющий создавать двухцветные Указы. К чему он тому, кто и так умеет...
Я получаю ответ раньше, чем успеваю задать себе вопрос.
Между рук мастера Указов разворачивается огромная трёхцветная печать.
Смерть главным условием, Смерть в дополнительных условиях.
Миг и все эти символы единой вязью печати срываются с места, мчатся в мою сторону.
Я тоже вскидываю руки, словно принимая на них всю тяжесть Указа.
Приказываю — Разрушайся.
Разрушайся.
Ничего.
Тяжесть так сильна, что, кажется, сейчас или ступни погрузятся в камень или сломается спина. Это уже не огромный валун, это небольшая гора.
Выпрямиться. Я не сдамся.
Словно насмехаясь надо мной, Указ Смерти рывком приближается на шаг, продавливая моё сопротивление, заставляя колени трещать.
Враг торжествующе вопит:
— Сейчас ты сдохнешь!
Я лишь стискиваю зубы. Не дождёшься.
Разрушайся!
Ничего.
Трёхцветная печать стала лишь ближе...
Я на миг перевожу взгляд с неё на мастера Указов и обнажаю зубы в злом оскале.
С кого это льётся пот, Предводитель? С кем это ты не можешь справиться? Неужели со мной? Почему твои плечи дрожат? Может, потому что на них сейчас такая же тяжесть, как и на моих? Ты, год за годом возвышавшийся в золотой клетке секты, готов ли сражаться до конца? Готов ли идти до края, а затем шагнуть за него?
Впиваюсь взглядом в трёхцветную печать. Ты не первая трёхцветная печать в моей жизни. Я справлялся с подобными ещё тогда, когда был всего лишь Воином. Чем ты можешь меня удивить? Что ты можешь противопоставить моему таланту?
Мои губы шевельнулись, отдавая приказ:
— Раз-ру-шай-ся.
Тяжесть стала нестерпимой, колени дрогнули, сгибаясь, но спустя миг я впитал дух из запасной печати и превратил своё падение в шаг вперёд.
Разрушайся.
Линии Указа смерти дрогнули, расплылись на миг, но враг восстановил их.
Я же сделал второй шаг вперёд.
Казалось бы, я должен стать ближе к печати Смерти, но нет. Она дрогнула и тут же сместилась назад, прочь от меня.
Я хрипло рассмеялся, заставив мастера Указов вздрогнуть.
— К-ха-кха-ха-ха!
Кивнул своим мыслям. Я сильней, я выносливей, я терпеливей, я талантливей. Я сумел оттолкнуть чужую печать, заставил её стать ближе к создателю. Так тоже неплохо. Поглядим, можно ли убить мастера Указов его же печатью Смерти.
Не вышло.
Я сумел сделать три шага, а затем что-то случилось. Хотелось бы мне верить, что это я всё же сумел рассеять трёхцветную печать, а не мастер Указов развеял её, но как бы там ни было, печать исчезла.
Тяжесть на моих плечах исчезла вслед за ней, от неожиданности я качнулся, рыкнул:
— Стоять!
А затем Рывком опередил мастера Указов, оказавшись у него на пути.
Я отлично знал его имя, не раз слышал за все те дни, что старик рассказывал мне свой план. Но к чему мне знать имя сектанта, который умрёт, послужив мне точильным камнем?
Что-то полыхнуло слева, за зданиями. Раздался короткий, тут же смолкнувший крик. Кажется, кто-то из тех, у кого нет амулета-пропуска, попытался пробраться внутрь. На помощь хозяину поместья или попробовать нагреть здесь руки?