– Еще хотя бы шаг – и он умрет! – крикнул Мусса стражникам, которые были совсем рядом, размахивая мечами.
Джубар-паша испуганно сопел. Хватка Муссы едва позволяла ему дышать. Стражники неуверенно попятились.
– Мечи на пол! – приказал им Мусса.
Они быстро повиновались.
Мусса взглянул на Эль-Хусейна:
– Отдай мне пистолет из твоего пояса. – Рукоятку пистолета он видел еще в прошлый раз, когда Эль-Хусейн его избивал; родственник паши хмурился, но не двигался с места. – Быстро!
Эль-Хусейн все еще колебался. Мусса царапнул кинжалом по мясистой шее Джубар-паши, пустив кровь.
– Дурак, отдай ему пистолет! – прохрипел Джубар-паша.
Эль-Хусейн полез за пояс и, достав пистолет, протянул Муссе.
– Ты никуда отсюда не выберешься… – начал было он.
– Заткнись! – Мусса знал: надо действовать быстро, пока люди паши не очухались и не объединились против него. Он наклонился к уху паши. – Вели стражнику привести пятнадцать верблюдов. Откормленных и хорошо отдохнувших. И принести еды. Еще воды, чтобы хватило на двадцать дней. Кроме этого, оружие. Винтовки и пистолеты с патронами. Все это должно быть готово через тридцать… через двадцать минут и ждать нас у ворот. Скажи ему, Джубар-паша, да так, чтобы послушался. От этого зависит твоя жизнь. – (Паша шмыгал носом и хныкал.) – Говори!
– Сделайте так, как он сказал, – прохрипел паша, торопливо отдавая распоряжения.
Начальник стражи мысленно молился за себя и свою семью. Случившееся могло стоить ему головы. Он бросился выполнять приказ.
– Снимай одежду! – бросил Эль-Хусейну Мусса.
– Что?
– Ты слышал что. Разденься и отдай мне свою одежду!
Лицо Эль-Хусейна потемнело от унижения. После выпитого бренди руки плохо его слушались. Он снял богатый халат, шелковую рубашку и остановился, когда остался в мешковатых штанах. Без роскошного наряда его костлявая фигура выглядела жалко. Он дрожал от прохладного вечернего воздуха.
– Раздевайся догола!
Эль-Хусейн неохотно подчинился и теперь стоял совершенно голым. Мусса ненадолго убрал руку с шеи паши, чтобы подхватить одежду. В другой руке он держал пистолет.
– Тюрбан тоже снимай!
Эль-Хусейн медленно размотал ткань тюрбана и подал Муссе.
Мусса торопливо обернул себе голову. За все время, проведенное в Тимимуне, он впервые вновь почувствовал себя цельным. Его лицо было прикрыто, и внутри забурлила надежда. Вид голого, съежившегося Эль-Хусейна вызывал у него улыбку.
– А ты, посол, человек скромный, – сказал он. – И не напрасно.
Упираясь дулом пистолета в затылок паши, он поднял Джубара на ноги.
– Иди! – скомандовал он, толкнув пленного; оба переступили через подносы с едой; подойдя к лежащему Атагуму, Мусса пнул его ногой. – Вставай! Пойдешь с нами!
Атагум с трудом поднялся. Он стонал. Его рот превратился в кровавое месиво.
– Меч оставишь здесь.
Атагум послушно бросил оружие на пол.
– Веди нас в мое поселение, – приказал Мусса. – И не вздумай ошибиться поворотом, иначе твой хозяин умрет. Давай шевели ногами!
Атагум взглянул в испуганные глаза паши, затем на дуло пистолета у хозяйской шеи и кивнул.
– Пойдешь за ним! – велел Эль-Хусейну Мусса.
Посол обомлел от ужаса:
– Я не пойду голым по улицам, как обычный раб.
Мусса полоснул его дулом по щеке, расцарапав ее до крови. Эль-Хусейн ахнул, но двинулся вперед.
Процессия подошла к дверям, миновала веранду и спустилась по лестнице. Стражники послушно расступались. Еще одна небольшая группа стражников находилась у прохода, ведущего к оазису. Кое-кто из них был вооружен кремневыми ружьями. Мечи имелись у всех.
– Скажи им, чтобы отошли в сторону, – обратился к паше Мусса. – Если хоть кто-то выстрелит, я тоже буду стрелять. Они могут промахнуться. Я бью без промаха.
– Дурачье, отойдите в сторону! – заорал паша. – И не суйтесь! Слышите?
Стражники растворились в проходе, беспрепятственно пропустив Муссу и его пленных. Немногочисленные прохожие с любопытством смотрели на процессию. Кто-то даже опускал на землю корзины, которые нес, и удивленно ахал, видя пашу. Мусса вел пленных быстрым шагом, прикрываясь грузным телом паши, как щитом. От Джубара разило алкоголем. Паша обильно потел, и в запахе пота отчетливо ощущался его страх. Вскоре они достигли ворот. По приказу Атагума ворота открыли, и процессия двинулась к поселению Муссы. Джубар-паша шумно дышал. Его тело давно отвыкло от таких усилий.
– Дай мне передохнуть, – несколько раз просил он.
Мусса молча толкал его дулом в шею, заставляя идти дальше.
Они подошли к воротам поселения и остановились под факелом, прикрепленным к воротному столбу.
– Приведи остальных из моей хижины! – потребовал у Атагума Мусса. – Если через три минуты не вернешься, твой хозяин умрет.
Атагум без пререканий прошел через ворота и скрылся в темноте. Несколько стражников внутри поселения недоуменно смотрели, не понимая, что происходит.
Атагум не замешкался. В сумраке Мусса едва различал лица товарищей.
– Что это? – спросил Абдулахи, протирая заспанные глаза. – Чего от нас надо?
Вместе с Монджо и Махмудом он подошел туда, куда указывал Атагум, – к двоим мужчинам, ждавшим у воротного столба. Глаза Абдулахи стали размером с блюдца, когда он узнал в темноте пашу. Увидев пистолет, приставленный к затылку паши, Абдулахи разинул рот. Рядом с пашой стоял какой-то костлявый голый человек и дрожал от ночной прохлады. Этого Абдулахи не знал. Его больше занимал человек с пистолетом. Тусклый свет факела не позволял увидеть лицо этого человека.
– Наше время пришло, – сказал Мусса сквозь ткань своего импровизированного тагельмуста. – Паша настолько любезен, что согласился нас сопровождать. Вы готовы отправиться с нами?
Абдулахи от изумления чуть не рухнул на землю.
– Сиди?
– Отличная работа, туарегский пес! – громко засмеялся Махмуд и, подойдя к паше, плюнул тому в лицо.
– Не сейчас, – осадил его Мусса. – Надо торопиться. Нельзя терять ни минуты.
Мусса развернулся и направился обратно к воротам Тимимуна. Абдулахи и Махмуд без колебаний последовали за ним. Пройдя пару шагов, Абдулахи обернулся:
– Монджо! А ты чего ждешь?
Человек из народа хауса стоял не шевелясь. Пришлось остановиться и Муссе.
– Монджо! Другого шанса у тебя не будет.
– Однажды я тебе уже сказал. Мне некуда идти. Лучше, чем здесь, не будет. Зато полно мест хуже этого.
– Идем со мной. Я сумею тебя защитить. Не будь глупцом! Здесь ты так и так не сможешь остаться. Тебя наверняка убьют. Идем же!
Монджо еще немного постоял, затем мотнул головой, пробормотал короткое ругательство и двинулся следом.
Верблюды уже ждали на выходе из оазиса.
– Монджо и Махмуд, проверьте, в каком они состоянии! – распорядился Мусса. – Абдулахи, удостоверься, что воды и пищи хватает.
Все трое бросились выполнять его приказ, открывая мешки, ощупывая седла и верблюжьи горбы. Потом забрали приготовленное оружие. Паша выполнил все условия Муссы.
– Вам отсюда не убежать, – едва отдышавшись, заявил Джубар. – Мои люди еще до конца ночи разыщут вас.
– И тебя тоже, Джубар-паша. Неужели ты думаешь, что в дороге я упущу шанс показать тебе туарегское гостеприимство?
– Ты этого не посмеешь! – брызгал слюной паша. – Я не поеду!
– Поедешь!
Мусса подозвал начальника стражи. Вид у того был просто жалкий. Он сознавал, что не сумел защитить хозяина и теперь поплатится за это жизнью. Мусса взвел курок и приставил пистолет к виску паши. Слова, произносимые Муссой, звучали резко и громко, чтобы слышала вся охрана:
– Паша решил нас сопровождать. Мы будем тщательно следить за вами. Если кто-то вздумает последовать за нами хотя бы на расстоянии десяти лиг, я об этом узнаю, и тогда твоему хозяину конец. Ты понимаешь?
– Понимаю, – коротко ответил начальник.
– А тебе бы стоило что-нибудь надеть, – сказал Эль-Хусейну Мусса. – Выглядишь дурак дураком.
Голый посол холодно посмотрел на него.
Спутники Муссы забрались на верблюдов. Мусса взял в левую руку поводья первого верблюда и, продолжая держать пистолет у затылка паши, вывел процессию за ворота оазиса. Их дальнейший путь лежал вверх по склону, мимо поселений, в темноту пустыни. Несколько раз Мусса останавливался и оглядывался. У стен повсюду теснились люди, но никто не делал попыток следовать за беглецами. Отойдя на достаточное расстояние и убедившись, что ни один стрелок, способный послать вдогонку пулю, их уже не видит, Мусса остановился и убрал пистолет за пояс. Он связал Джубар-паше руки и велел садиться в седло. Жирный, обрюзгший Джубар-паша кряхтел и сопел. Он привык к паланкину и забыл, когда ездил на верблюде.
Кое-как усадив пашу в седло, Мусса забрался на своего мехари и поднял голову к небу. Там сияли мириады звезд, обещая перемены. Вокруг простиралась пустыня. Ему захотелось громко засмеяться.
Мы свободны!
Мусса позволил себе немного насладиться новым ощущением. Затем дернул поводья и повел свой маленький караван в ночь.
Муссе пришлось пустить в ход весь свой дар убеждения, чтобы не дать товарищам расправиться с Джубар-пашой раньше времени. Находясь в рабстве, каждый часами изобретал изощренные пытки для человека, вдруг оказавшегося их пленником. Ослушаться Муссу они не смели и потому изводили пашу разговорами.
Когда проезжали мимо колодца, Абдулахи бросил туда камешек. Все слышали тихий всплеск.
– А вот ты будешь громыхать, как каменная глыба, – весело сказал Абдулахи, ткнув пашу в объемистый живот. – Плавать-то умеешь?
– Топить не будем. Сдохнет слишком быстро, – сказал Махмуд, доставая нож. – Есть способ поинтереснее. Давайте скармливать его воронам. По кусочку. Пусть следит за своим исчезновением.
Абдулахи радостно засмеялся:
– При таких телесах ему долго придется смотреть. Сиди, как тебе такой план?
Мусса покачал головой:
– Он нам еще может понадобиться. От мертвого нам никакого толку.