– Должен извиниться, что мне не удалось привезти сюда особого гостя, – продолжил Мусса. – Насколько понимаю, он твой приятель. Я говорю про Эль-Хусейна из Тимимуна.
Мусса видел, как побелело лицо Элизабет. Она буквально рухнула на стул, глотая воздух ртом.
– Я… Мусса, я не знаю, о ком ты говоришь.
– Вот как. Должно быть, меня ввели в заблуждение. Что ж, я все равно не смог установить его местонахождение. А сейчас, с твоего позволения, я займусь кое-какими мелочами.
Элизабет провожала его взглядом. Ее разум лихорадило. Почему Поль ничего не сказал мне? Неужели он тоже знает про Эль-Хусейна. Что Мусса замышляет? Если Поль знал, что Мусса жив, тогда зачем все эти его разговоры о нежелании быть графом? Вопросы буквально кричали, требуя ответа. Куда же запропастился ее адвокат Оскар Бетанкур? Судья уверял Элизабет, что решение будет вынесено сегодня утром. Оскару поручили лично привезти ей все бумаги еще до начала приема, куда она пригласила и судью. Судья обязательно приедет, ведь он давно мечтал оказаться в ее постели и знал, что документы, подтверждающие решение суда, явятся пропуском в ее спальню.
Что бы там Мусса ни затевал, еще не все потеряно. Если суд уже объявил Поля законным наследником, это давало ей необходимое оружие для войны с Муссой. А война обязательно будет. Элизабет жестом подозвала дворецкого.
– Что желаете, мадам?
– Возьми мою коляску, запряги самых быстрых лошадей и поезжай в контору Оскара Бетанкура на улице Мадлен.
Бумаги придадут ей уверенности.
– Будет исполнено, мадам, – ответил дворецкий.
Он не успел и шагу ступить, как в зале появился Оскар Бетанкур с массивной шкатулкой в руках. Обрадованная Элизабет устремилась ему навстречу, но, к ее изумлению, адвокат отмахнулся, коротко бросив:
– Не сейчас, мадам.
– Мадам? – повторила ошеломленная Элизабет. – Оскар, как все это понимать? Извольте мне немедленно объяснить!
Но он уже шел по залу, направляясь к Муссе и Полю.
– Ты не сказал, что все это состоится во время приема, при большом скоплении гостей, – шепнул Полю Мусса, когда они пробирались к парадной лестнице.
– Я не знал, но догадывался, – ответил Поль. – Ей же нужно было закатить торжество в честь нового графа. Нам придется импровизировать.
– С удовольствием!
Мусса то и дело останавливался, учтиво здороваясь с гостями, демонстрируя манеру общения, частично унаследованную от отца. Гости довольно осторожно реагировали на его рукопожатия, не зная, как относиться к человеку, скрывающему лицо.
Даию с малышкой Таши Мусса усадил на стул возле парадной лестницы. Он объяснил жене суть происходящего. Чувствовалось, что яркий свет и обилие людей не лучшим образом действовали на Даию, и потому она старалась смотреть только на мужа.
Поль с Муссой поднялись на несколько ступенек и повернулись к переполненному людьми залу. Поль взмахнул рукой, прося тишины. Шум утих.
– Дамы и господа, я с большим удовольствием представляю вам моего двоюродного брата Муссу, графа де Вриса.
Раздались вежливые аплодисменты. Большинство гостей не знали, как им реагировать на услышанное. Элизабет не давала никаких подсказок. Она перебралась поближе к лестнице и устроилась на мягком диване, придав лицу заученно-нейтральное выражение.
Над залом разнесся звучный голос Муссы. Гостей поражал безупречный французский, раздававшийся из уст знатного туарега, скрытых его странным покрывалом.
– Я очень рад всех вас видеть, – начал он. – Я годами думал о судьбах многих из вас, как и вы, насколько мне известно, думали о судьбе моей семьи. С непреходящей скорбью сообщаю, что мой отец, граф Анри де Врис, погиб еще в тысяча восемьсот семидесятом году.
В зале зашептались. Многие из присутствующих лично знали Анри, а историю о его бегстве с семьей слышали все.
– Я много лет прожил вдали от Франции и в последние месяцы часто думал о возвращении в это прекрасное шато, окруженное чудесным лесом, и, естественно, о возвращении в Париж.
Элизабет закрыла глаза. Значит, война. Я столько трудов положила, и на тебе!
– Сегодня я ехал сюда, намереваясь обсудить с членами нашей семьи ряд вопросов, касающихся этого благородного дома. Я ничего не знал о сегодняшнем торжестве, но когда мне стало известно, что оно устраивается в честь графа де Вриса, то тут же изменил первоначальное намерение. Как вижу, я нахожусь среди старых друзей, и вряд ли мне представился бы более удачный случай поделиться радостными событиями, связанными с этим благородным домом.
Снова раздались вежливые аплодисменты. Заинтригованные гости с нетерпением ожидали его дальнейших слов.
– Я знаю, что даже в стране, являющейся республикой, особенно в республике, обязанности семьи, корни которой столь же глубокие, как корни самой Франции, велики. За время моего отсутствия владения семьи де Врис выросли и заслуживают должного внимания и управления во благо угодий, которыми владеет семья, тех, кто на них обитает, и всей нации, частью которой она является. Настало время графу занять свое место во главе обширного дома де Врис.
Элизабет вместе с надеждами все глубже утопала в мягком пространстве дивана, погружаясь туда чуть ли не целиком.
– Дорогая, вы хорошо себя чувствуете? – прошептала баронесса де Шабрийян. – Вы так бледны!
– Да. Просто… Да, вполне хорошо.
– Сегодня по пути сюда, – продолжал Мусса, – я побывал у судейских чиновников. Там имеется опись имущества нашей семьи, составленная моей тетей Элизабет, которая самоотверженно управляла делами в течение всего моего двенадцатилетнего отсутствия. Уверен, что она стремилась разрешать все запутанные и спорные вопросы в законном порядке, ибо считала меня умершим. Как вы можете убедиться, к счастью, я жив, – улыбнулся Мусса и взмахнул руками.
Элизабет, которую коробило от его слов, все же сумела засмеяться вместе с гостями.
– Она допустила несколько ошибок, но все потому, что действовала из лучших побуждений, в чем я уверен. К счастью, с помощью господина Оскара Бетанкура я сумел их исправить.
Элизабет напряглась. Оскар встречался с Муссой! Значит, Мусса узнал обо всем, даже о недвижимости, купленной после смерти Анри. Почему Оскар не…
Мусса указал на шкатулку в руках адвоката:
– Месье Бетанкур любезно собрал для меня ряд документов, включая и тот, где я официально признан умершим.
Оскар подал ему бумагу, которую Мусса энергично порвал в клочки.
– Вуаля! Мусса де Врис снова в числе живых, – сказал он, и в зале опять засмеялись. – Итак, проверив состояние дел нашей семьи и с удовлетворением отметив, что они в порядке, я должен заявить следующее. Я более не считаю, что мое место здесь. Мы с женой решили не перебираться во Францию. – (Элизабет облегченно вздохнула.) – Поэтому я рад представить вам человека, в честь которого вы здесь собрались. Дамы и господа, перед вами мой двоюродный брат Поль, граф де Врис, которому сегодня я передал графский титул и все права на имущество семьи.
Оскар достал из шкатулки другую бумагу, и Мусса вручил ее Полю под аплодисменты и поздравления гостей.
Слова Муссы выбили Элизабет из подавленного состояния. Они были столь же шокирующими, как и его внезапное появление. Этот дурень собственными руками сделал Поля графом! Плевать на то, что ему известно! Плевать на Эль-Хусейна! И на суд тоже плевать! Войны не будет! За всю жизнь еще никто и никогда не бросал ей желаемое к ногам. И вдруг глупый наследничек из пустыни сделал это собственными руками!
Все ждали слов Поля. Элизабет думала, что никогда еще ее сын не выглядел столь аристократично, как сейчас. На его нелепую дорожную одежду можно закрыть глаза. Никто из людей, никакой суд уже не отменит того, что сделал Мусса. События менялись так стремительно, что она не успевала их осмыслить и до сих находилась в несколько очумелом состоянии. Но она все-таки встала с дивана, присоединилась к аплодисментам гостей и подошла ближе к лестнице, чтобы погреться в лучах сыновней славы.
– С большим смирением я принимаю доверие моего двоюродного брата и владение имуществом де Врис. Должен признаться, что я всего-навсего армейский лейтенант. Точнее, бывший. Боюсь, владения де Врис слишком обширны, и такой простой человек, как я, не сможет ими управлять. Поэтому сейчас я поделюсь с вами принятыми решениями, после чего вы сможете вернуться к более важной цели сегодняшней встречи – смакованию превосходных бордоских вин из подвалов этого шато. – Под новый взрыв смеха Поль взял еще один документ; игнорируя недоуменный взгляд Элизабет, он лишь улыбнулся матери. – Итак, начнем. Во-первых, всю городскую недвижимость, принадлежащую семье де Врис, я передаю в доверительное управление с правом продажи ее части. Выручка от продажи и сдачи в аренду должна пойти на учреждение университета, который будет носить имя моего дяди Анри де Вриса и специализироваться на географических и естественно-научных исследованиях. Думаю, дядя бы это одобрил.
Раздались восторженные аплодисменты и возгласы:
– Браво! Magnifique![87]
Гости наперебой поздравляли Элизабет. Она рассеянно улыбалась и кивала, а в мозгу проносились цифры. Какая нелепость! Об этом не может быть и речи! Ее сын даже понятия не имеет, сколько стоит парижская недвижимость! Он с легкостью говорил о миллионах… нет, о десятках миллионов франков. Ничего, она исправит эту блажь. Потом, наедине с сыном.
А Поль продолжал:
– Хочу объявить о передаче двенадцати миллионов франков в дар Географическому обществу… двух с половиной миллионов национальному театру… двух миллионов балетной труппе… трех миллионов Лувру на реставрацию произведений, пострадавших во время войны…
Каждая названная сумма вызывала возгласы гостей и неумолимо приближала Элизабет к краху ее замыслов. Сын просто швырялся деньгами.
Тем временем Поль говорил:
– В Сахаре я командовал отрядом из двадцати доблестных солдат. Мы охотились за мятежниками Тамритом и Махди. Большинство моих соратников погибли в сражениях. Как я и обещал, уцелевшие и семьи погибших получат по сто тысяч франков…