Взгляд Муссы странствовал по комнате. Дворец у епископа был большим и невероятно роскошным. В комнате, где они находились, Мусса насчитал шесть дверей. Интересно, епископ никогда не ошибается дверью? И что вообще находится за каждой из них? Подняв глаза к потолку, он увидел несколько маленьких картин, но все они были на скучные религиозные сюжеты. Как это художнику удалось рисовать их вверх тормашками и такие маленькие? Чтобы разглядеть изображенное, Муссе пришлось самому вывернуть голову. Он вспомнил картины в подвале собора Сен-Поль, где были изображены мучения святых. Мысли снова вернулись к предстоящему наказанию. Может, это епископы так мучили святых? И чем епископ собирается его наказывать? Ни паддла, ни розги Мусса не увидел. Но розга наверняка есть и, скорее всего, из чистого золота. Около камина лежала кочерга, густо покрытая сажей. Никакой епископ не притронется к такой кочерге. Мусса украдкой взглянул на епископа и покраснел, увидев, что тот смотрит на него.
– Иди сюда, дитя мое, – ласковым голосом произнес Мюрат. – Я много думал над твоими ошибками. Они не настолько серьезны, чтобы мы не смогли вместе их исправить. Подойди и сядь рядом со мной.
Приехав во дворец, Серена взбежала по каменным ступеням парадного крыльца. Она не представляла, куда идти и где может находиться ее сын. Толкнув массивные деревянные двери, она попала в просторный холл с мраморным полом, бюстами на пьедесталах и лестницей, ведущей на второй этаж. Из холла в обе стороны расходились широкие коридоры. Ей навстречу спешил какой-то священник.
– Подскажите, как мне попасть к епископу, – сухо сказала она.
Священник раздраженно посмотрел на нее.
– Очень сомневаюсь, мадам, что монсеньор нынче принимает, – ответил он. – Можете узнать у его домоправительницы.
– Тогда проводите меня к ней.
Священник повел ее на второй этаж, где Серена увидела домоправительницу, разговаривавшую с кучером епископа. Отпустив его, женщина выслушала требование странной посетительницы и покачала головой.
– Это невозможно, мадам, – непреклонным тоном заявила домоправительница. – Его преосвященства сейчас даже нет во дворце. Приходите на следующей неделе. Скажем, во вторник.
– Ваш епископ находится здесь, и я встречусь с ним!
Обогнув домоправительницу, Серена начала поочередно открывать двери.
– Что вы себе позволяете?! – возмутилась домоправительница. – Его нет во дворце! Немедленно прекратите!
Но Серена оттолкнула ее, как досадную помеху, нашла нужную дверь и ворвалась в личные покои епископа.
Взглянув на диван в дальнем конце комнаты, Серена не сразу поняла, что́ происходит. Мусса находился здесь. Его рубашка была разорвана, а брюки расстегнуты. На лице – гримаса гнева и страха. Картину дополняли всклокоченные волосы. Сын отбивался от грузного епископа. Тот цеплялся сзади за его рубашку, а Мусса пытался вырваться. При виде матери страшная гримаса исчезла. Он облегченно вздохнул.
– Мама! – крикнул он.
Удивленный епископ разжал руки. Мусса вырвался от него, бросился к Серене и уткнулся в материнское платье.
– Мусса, отправляйся домой, – тихо сказала она. – Давай не задерживайся. Жди меня там.
Кивнув, Мусса опрометью выскочил из комнаты. Серена повернулась к епископу. Он пытался встать, одновременно расправляя задранную сутану. Серена с первого взгляда поняла, что епископ пьян. Гнусное, уродливое животное, пускающее слюни.
Серена устремилась к дивану. На глаза ей попалась каминная кочерга. Она схватила кочергу, подняла над головой, намереваясь ударить епископа. Он вскинул руку, пытаясь отвести удар.
– Я сейчас… – начала она, и в этот момент в комнату вбежала домоправительница вместе с кучером.
– Ваше преосвященство! – Домоправительница задыхалась от бега. – Ради Всевышнего, простите меня, ваше преосвященство! Эта женщина оттолкнула меня и прорвалась к вам! Что тут произошло? Вы не пострадали? Она вас не покалечила?.. Эй, вы! – накинулась на Серену домоправительница. – Прочь отсюда! Отойдите от монсеньора!
Серена замерла с поднятой кочергой. Кучер за спиной домоправительницы сердито, но с опаской поглядывал на Серену. Потом впился глазами в изогнутый конец кочерги. Эта женщина вполне могла размозжить ему череп. Кучер не горел желанием испытывать судьбу.
– Удалите ее отсюда, – натужно дыша, велел епископ и тяжело опустился на стул. – Она спятила. Она пыталась меня убить. Если надо, соберите всю прислугу. А ее вышвырните отсюда, затем убирайтесь сами.
Появился еще один слуга и робко шагнул к Серене, чтобы выполнить хозяйский приказ. Этого не понадобилось. Серена бросила кочергу, упавшую с глухим стуком на ковер, затем молча повернулась и вышла.
Как же ей сейчас недоставало присутствия Анри! Но мужа дома не было. Он находился на одной из фабрик, изготавливающих воздушные шары. На какой именно – она не знала. Оттуда он поедет прямо в оперу, где они и условились встретиться. Серене не хотелось идти на это дурацкое представление. Особенно сегодня. Но она обещала. Анри будет ждать и волноваться, если она не придет.
Мусса не пострадал. Он плакал и не хотел рассказывать о случившемся в доме епископа, но он не пострадал. Ему ничего не угрожало. Серена ощупала лицо, голову, руки и ноги сына. Она долго не хотела выпускать его из своих объятий, но потом он вырвался и убежал играть с Полем. Случись с ним что, ему бы сейчас было не до игр. Серена попросила мадам Леавр и Гаскона присмотреть за Муссой. Увидев ее встревоженное лицо, Гаскон предложил:
– Если хотите, я не отойду от него ни на шаг.
– Да, хочу, – ответила Серена.
Гаскон тут же отправился выполнять поручение. Причин не поехать в оперу у Серены не было. О случившемся она расскажет Анри завтра. Сегодня канун Рождества, его праздник. Обычно в первый день Рождества они ходили в Булонский лес и катались на коньках по льду замерзшего озера. Серена плохо стояла на коньках и постоянно падала. Анри пытался ее удержать. Кончалось тем, что они падали оба, хохоча, как дети. Серена с теплотой вспоминала об этом. Но завтра они никуда не пойдут. У них состоится серьезный разговор. Муж должен знать, что́ угрожало их сыну. Она могла скрывать от Анри свои неприятности, но история с Муссой – совсем другое.
Она представляла, как разъярится Анри. Ей требовалась его ярость.
Эта тварь пыталась надругаться над моим сыном. Стоило Серене подумать о сцене в епископских покоях, как ее охватывала дрожь. Она попыталась думать об одежде и прическе. В свою толстую косу она вплела ленту, расположив так, как нравилось Анри. Никаких драгоценностей она надевать не стала, за исключением подаренного мужем кольца. Оно было серебряным, с бирюзой. Анри привез его из Афганистана. Одевшись, Серена критично осмотрела себя в зеркале. Краситься она сочла излишним. Она считала себя простушкой, но Анри это нравилось, о чем она знала. Другие мужчины тоже обращали на нее внимание, однако Серена научилась не воспринимать это как комплимент. Французские мужчины отличались неразборчивостью и пялились на все, что отдаленно напоминало женщину.
Серена решила, что выглядит слишком уж заурядно. Из комнаты Элизабет она принесла большую шляпу с перьями. Шляпа была элегантной и к месту. Увидев ее, Анри наверняка засмеется. Серена не носила шляп, а потому он сразу поймет, что она так нарядилась ради его дурацкой оперы. «До чего же я его люблю!» – подумала она.
Эта тварь пыталась надругаться над моим сыном. Мысль о епископе не отступала, обдавая Серену холодной волной ужаса. Каким мерзавцем надо быть, чтобы так поступить с ребенком?! Мысли о поездке в оперу сменились другими. Затаив дыхание, Серена прокручивала в мозгу варианты разных «что, если». А если бы Поль не рассказал ей? Если бы она вовремя не появилась в покоях епископа? Что, если… что, если…
Эта тварь пыталась надругаться над моим сыном. Стоило ей подумать об этом, у нее вскипала кровь, а грудь сдавливало от пакостного ощущения. Серена вздрагивала. За воротами города пруссаки, а внутри – Церковь Анри.
– А ведь я могла бы его убить, – вслух произнесла Серена. – Этой кочергой я могла бы раскроить ему череп.
Она не понимала, почему удержалась. Причина была не в слугах. Она просто не решилась.
Эта тварь пыталась надругаться над моим сыном. Плоть Муссы была ее плотью. Все издевательства над ним били и по ней. Его мучения проистекали из ее крови, ибо его кровь – это ее кровь, и они оба были здесь совершенно чужими. Она обязана защищать честь сына, как свою собственную; жизнь Муссы находится в ее руках, пока он не вырастет и не станет хозяином своей судьбы. Много лет назад она приняла решение выйти замуж за французского графа и родить ему детей. Решение было правильным, но своекорыстным. Серена это знала еще тогда. И аменокаль тоже знал. Он предупреждал ее о трудностях, которые выпадут на долю ее ребенка. Он это ясно видел. А она, проявив себялюбие, подвергла сына опасности.
Эта тварь пыталась надругаться над моим сыном.
По моей вине.
Глава 15
На улице Ле-Пелетье перед зданием оперы выстроилось не менее сотни роскошных карет. Из-за войны туалеты женщин были несколько скромнее, но никто не отказался от перьев и кружев. На лицах играли веселые улыбки, раздавался смех, пусть и не такой громкий. Даже войска Бисмарка, державшие столицу в кольце, не могли помешать Парижу весело провести этот вечер.
Анри еще издали заметил идущую жену. Она с прирожденным изяществом лавировала в толпе зрителей.
– Как я и предсказывал, ты их всех покоришь. – Анри бросил оценивающий взгляд на ее шляпу, но удержался от смеха. – Тебе эта шляпа к лицу.
– А у меня ощущение, будто мне на голову села птица. Так и хочется ее прихлопнуть, – с улыбкой ответила она.
Невзирая на улыбку, Анри сразу же почувствовал ее напряжение.
– Что-то случилось?
Серена твердо решила не портить мужу праздник. Разговор обождет.