Префект давно знал графа. Близкого знакомства он с ним не водил, держась на расстоянии. Граф удивил его своим бегством, но причина была понятна: человек пытался спасти свою жену. Но и граф должен понимать, что префект заботится о безопасности в городе.
Префект встал с колен:
– Берите двоих себе в помощь и спешно отправляйтесь в шато де Врис. Это близ Булонского леса, по дороге к Сен-Клу. Вам надлежит арестовать графиню за убийство епископа. Если граф станет противиться или вздумает препятствовать, арестуйте и его.
– Как прикажете.
Сержант отсалютовал и стал проталкиваться к выходу.
Серена заговорила, когда они подъехали к воротам Нёйи. Анри наклонился к часовому и попросил открыть ворота. Когда тот стал открывать, Серена вспомнила осенний день ее несостоявшегося изгнания из города и то, как епископ наблюдал за ней с балкона. И тогда слова хлынули из нее. Серена рассказала мужу про тот день, затем о ее утреннем разговоре с сестрой Годрик и о случившемся во дворце. Анри внимательно слушал, отчаянно гоня лошадь через Булонский лес. В темноте, под снегом, лес выглядел жутковато. Повсюду торчали заснеженные пни – остатки деревьев, срубленных парижанами на дрова в попытке защититься от неумолимого холода. Не стало даже старых узловатых корней.
Серена пересказала последние слова епископа, сказанные в опере, и у нее дрогнул голос.
– Анри, мне было не сдержаться. За то, что он намеревался сделать с нашим сыном, я бы застрелила его снова.
Анри молча обнял жену, продолжая гнать лошадь по дороге через лес.
Приехав в шато, Анри позвал Гаскона в гостиную и быстро пересказал случившееся, ничего не утаив. Секретов между ними не существовало. У Гаскона округлились глаза, но он ничего не сказал.
– Приготовь мне других лошадей, – велел граф. – Я увожу Серену и мальчиков из города.
– Слушаюсь, сир.
Гаскон поспешил в конюшню, где запряг две лучшие лошади и нагрузил карету всем, что, по его мнению, могло понадобиться графу, включая теплые одеяла и фонарь. В шато он достал из арсенала винтовку и два пистолета, которые полностью зарядил и добавил патронов. После этого он помчался на кухню – собирать провиант в дорогу.
Анри прошел в кабинет и очень удивился, увидев там Элизабет.
– Поль с тобой не поедет, – заявила она.
Элизабет слышала разговор графа с Гасконом. Анри не видел ее очень давно и не знал, где она живет и когда намерена вернуться.
– Просто я не знал, что ты здесь. Я всего лишь хотел защитить Поля. Естественно, теперь я его не заберу. Он останется с тобой.
Анри ходил по кабинету, собирая в портфель необходимые бумаги.
– И куда же ты собрался? – спросила Элизабет.
Ее разум бурлил от шокирующей новости, но внешне она изо всех сил старалась выглядеть спокойной. Подумать только: епископ мертв! Какое волнующее известие! Внутри Элизабет крепла уверенность, что у них с Паскалем все получится. До сих пор единственной угрозой ее замыслам оставался граф, но теперь он сам спешил убраться отсюда.
– Пока не знаю. Куда-нибудь в провинцию.
– Ты покидаешь город? – Элизабет вытаращила глаза. – Неужели пруссаки выдали тебе разрешение на беспрепятственный проезд?
– Мы полетим на воздушном шаре. На Северном вокзале как раз есть один, готовый к запуску.
– Ты что, с ума сошел?
– Да, Элизабет. А теперь, пожалуйста, не мешай мне собираться.
Серена поднялась в комнату к ребятам, разбудила их и стала укладывать в сумку одежду Муссы, беря лишь самое необходимое.
– Куда мы поедем? – протирая глаза, спросил Мусса.
– Мы покидаем город. На воздушном шаре. Я тебе потом расскажу. Нам нужно спешить!
Мусса неуверенно посмотрел на Поля:
– Покидаем город? Поль поедет вместе с нами, да?
– Нет, он останется с матерью. Она сейчас внизу. Вы с ним увидитесь позже. Вставай и живо собирайся!
Мальчики с недоумением смотрели друг на друга и чувствовали: происходит нечто такое, чего им никак не понять. Взрослые бегают как заведенные. Гаскон умчался в конюшню. В доме какое-то смятение. Что-то явно случилось, и очень нехорошее.
– Думаю, мы с тобой еще встретимся, – сказал Мусса, торопливо одеваясь.
Перспектива отправиться в полет на воздушном шаре его очень вдохновляла, но радость сильно омрачалась мыслью о расставании с Полем.
– Я тоже так думаю, – ответил Поль.
Оба знали: до конца осады еще далеко. Они долго не увидятся. Возможно, очень долго. Поль полез в ящик комода и достал перочинный нож, которым вырезал фигурки из дерева.
– Вот, возьми. Тебе может понадобиться.
Мусса кивком поблагодарил двоюродного брата.
Мысль, пронзившая Муссу на лестнице, вызвала у него панику.
– Отец, я не могу ехать.
– Что за чушь? Где твое пальто?
– Я должен вернуть амулет.
– Что-о?
– Мой амулет. Сестра Годрик его забрала. Он мне нужен. Без него я не могу уехать.
– Не говори глупостей! Мусса, нам дорога каждая минута. Ты можешь раздобыть себе другой амулет.
– Нет, отец, не могу. Этот единственный в своем роде. Особый амулет. Подарок аменокаля. Монахиня отобрала его у меня. Я должен его вернуть.
– Сынок, я знаю, чей это подарок, но у нас нет времени! Мы должны ехать! Давай быстро садись в карету.
– Это в соборе Сен-Поль. Ну пожалуйста, отец!
У него дрогнул голос. Анри прервал сборы и сурово посмотрел на сына. Граф не помнил, чтобы Мусса говорил с ним таким умоляющим тоном.
– Анри, мы можем туда заехать, – тихо сказала Серена. – Это почти по пути. Пожалуйста. Для Муссы это важно.
Анри вздохнул. Если они смогут беспрепятственно выехать за пределы шато, их преследователи далеко не сразу догадаются, что они сбежали на воздушном шаре. Так что времени должно хватить.
– Ладно, но нам надо торопиться. Они вот-вот сюда нагрянут!
– Сир, я постараюсь задержать их как можно дольше, – сказал Гаскон, провожая хозяина до кареты. – Если я вам понадоблюсь…
– Спасибо, Гаскон. – Анри похлопал слугу по плечу, но улыбки не получилось. – Я свяжусь с тобой позже, когда снимут осаду. Пожелай мне удачи.
– С Богом, сир! – ответил Гаскон, и карета тронулась.
Поль стоял в проеме входной двери и с тяжелым сердцем смотрел вслед удаляющемуся экипажу. В заднем окне виднелась фигурка двоюродного брата. Он знал, что Мусса сейчас тоже смотрит на него. Подавляя слезы, Поль помахал рукой. Карета находилась уже далеко, но ему показалось, что Мусса помахал ему в ответ.
Через двадцать минут после отъезда графа с семьей в шато нагрянула полиция. Все огни в доме были погашены. Элизабет ушла в свою комнату. Полицейские с криками принялись стучать в дверь. Гаскон стоял на темной кухне и тянул время, затем, почувствовав, что они собираются ломать дверь, ворчливым тоном произнес:
– Иду! Иду! – Он открыл дверь, что-то бубня себе под нос и протирая глаза, словно его подняли с постели. – Что случилось? Кто здесь?
– Полиция! – рявкнул сержант. – Где графиня?
Гаскон пожал плечами и зевнул:
– Прошу прощения, месье, но я не знаю. Наверное, с графом.
– А где граф?
Гаскон снова пожал плечами:
– Понятия не имею. Наверное, с графиней. Это я у него служу, а не наоборот. Нынче вечером их здесь не было. Может, вы оставите им записку на случай, если они ночью вернутся? Месье, я им охотно передам. – (Сержант покачал головой.) – Тогда не угодно ли вам пройти в дом и подождать? Сегодня же сочельник. Наверное, поехали к мессе и обязательно вернутся. Могу предложить вам вина, а то на дворе такая холодрыга.
Сержант задумался. Он решил, что оставит одного полицейского в замке, а сам вернется в префектуру. То, что они не нашли графиню, его не слишком волновало. И потом, куда она может скрыться? Из города не выедешь. Это было одно из преимуществ осады. Вскоре ее разыщут и арестуют.
– Да, – сказал он Гаскону. – Я оставлю здесь своего человека.
Сержант тронулся в обратный путь. Почти на выезде перед ним из темноты выросла человеческая фигура. Лошадь чуть не сбила ее. Сержант туго натянул поводья, сумев избежать столкновения.
– Вам что, жить надоело? – крикнул он. – Вас бы сейчас зашибло насмерть!
Элизабет подбежала к полицейскому кабриолету. Невзирая на темноту, она почти целиком закрыла лицо шалью, чтобы ее никто не узнал. Решение она приняла еще в кабинете, а когда услышала, как к дому подъезжает полиция, опрометью бросилась к задней двери. Положение Анри сейчас шаткое, и надо воспользоваться подвернувшейся возможностью. Если его арестуют как пособника, помогавшего Серене бежать после убийства епископа, доверие общества к нему навсегда будет подорвано. Смерть епископа и бесчестье графа сделают ее законной владелицей собственности.
– Вам надо поторапливаться! – сказала она, глядя на полицейских, сидящих в экипаже. – Граф и графиня пустились в бега!
– Через кольцо прусской осады не больно-то прорвешься, – засмеялся сержант, затем нахмурился. – Вы-то кто такая?
– Не важно, а вот вы не сваляйте дурака! Вы ловите не кого-нибудь – графа де Вриса!
– Ну и что?
– Вы видели воздушные шары, улетающие из города? Так это он их запускает! А сейчас он едет на Северный вокзал, откуда эти шары и взлетают! Он задумал сбежать на воздушном шаре!
– Как ты сказала, мама?
– Я выстрелила в него. И убила.
Сидя рядом с Муссой на заднем сиденье, она попыталась все объяснить сыну. Поначалу Серена думала вообще не говорить или придумать какую-нибудь ложь. Но в их жизни наступил момент бесповоротных перемен. Она должна ему рассказать. Он был уже достаточно большим, чтобы знать правду. От правды у Муссы задрожали губы. Он сильно испугался за мать и за всех них. Он уцепился за руку матери, сознавая, что все случилось по его вине и теперь эта ужасная беда превратила их в ночных беглецов. Муссе захотелось, чтобы лошади бежали еще быстрее.
Серена осталась ждать в карете, а Анри с Муссой вбежали в собор через главный вход. Послушник, готовивший церковь к рождественской мессе, удивленно покосился на них. Мусса провел отца по проходу прямо в ризницу, и они скрылись за дверью, ведущей в коридоры задней части. Анри не бывал тут очень давно, зато Мусса мог ориентироваться в этом лабиринте даже с завязанными глазами. Вскоре они подошли к двери его класса. Она оказалась запертой. Анри приналег на медную ручку, однако та не поддавалась.