и молдаванами.
К концу XV в. Османская империя состояла из четырех крупных провинций (бейлербейликов, или эялетов): Румелии и Анатолии, образованных в конце XIV в., а также Рума и Карамана. Дань выплачивали Валахия, Молдавия и Крымское ханство. Провинциями руководили бейлербеи («беи всех беев») — генерал-губернаторы, наделенные, прежде всего, военными полномочиями. Те, кто показывал себя с лучшей стороны на этой должности, в будущем могли стать визирями. Провинции делились на санджаки, которые более или менее совпадали с предшествующим территориальным делением. Зачастую они сохраняли старое название и даже правящую династию, что было особенно характерно для регионов на восточной границе. По свидетельству некоего генуэзца, в 1475 г. Румелия состояла из 17 санджаков. Во главе каждой территориальной единицы такого типа стоял санджак-бей, наделенный военными, политическими, налоговыми и экономическими полномочиями — лишь судебная власть оставалась у кади[157].
Бóльшая часть земель принадлежала султану, частные собственники предпочитали передавать свои владения в своеобразные «фонды» (вакуф), чтобы избежать их передела между своими наследниками. В конце XV в. вотчины различали по годовому доходу: тимар приносил до 20 000 акче[158], а субашилик[159] — до 100 000 акче. Тимар представлял собой одну или несколько деревень, вверенных сипахам (всадникам), за что те должны поддерживать на подвластных территориях порядок, собирать налоги и нести военную службу. Тимариот не владел своей землей, потому что тимар был военным налоговым леном, но получал с него доход благодаря сбору налогов. Предоставление тимара было хорошим способом привлечь на свою сторону местную знать, к чему часто прибегали в Румелии в отношениях с христианами. Существовала опасность того, что тимариоты захотят присвоить себе земли, поэтому правительство проводило постоянные переписи и создавало фискальные регистры.
Первоначально Османское войско состояло из конных лучников, тактика которых заключалась во внезапном нападении, за которым следовало отступление, а затем новая атака, что идеально подходило для стремительных набегов (razzias), но не для строевых сражений и длительных осад. Орхан брал города Вифинии измором, захватывая окрестные земли, но вскоре турки освоили осадную тактику. Осадив Константинополь в 1394 г., Баязид I построил крепость на противоположном берегу Босфора для того, чтобы блокировать подступы к византийской столице, а под стенами он установил метательные орудия (вероятно, требушеты). В 1398 г. в Ларинде на территории Карамана Баязид использовал две передвижные осадные башни. Артиллерийские орудия впервые упоминаются в 1422 г. в связи с осадой Константинополя Мурадом II. Без всякого сомнения, наиболее впечатляющим примером осадной тактики Османов стало взятие Константинополя в 1453 г.
Османская армия состояла преимущественно из кавалеристов — сипахов, получавших за службу тимары, а с конца XIV в. к ним добавились пехотинцы-янычары, охранявшие султана. В 1402 г. в битве при Анкаре янычары до последнего оставались с Баязидом I, в то время как кавалерия предпочла спасаться бегством. Число янычаров значительно возросло в XV в.: на момент вступления Мехмеда II на престол в армии было 5000 янычаров, а ко времени войны с Узун Хасаном в 1472–1473 гг. их число достигло 10 000. В распоряжении Мехмеда было также шесть отрядов дворцовой кавалерии (около 3500 всадников). Помимо регулярной армии, в Османском войске служили азапы, пехотинцы, рекрутированные из крестьян и ремесленников, сведения о которых не встречаются ранее 1389 г. В городах они набирались по кварталам, жители которых должны были обеспечивать солдат вооружением, экипировкой и денежным содержанием. К 1475 г. их число достигло 6000, однако оно было непостоянным и менялось в зависимости от количества военных кампаний, проводимых Османским государством. Легкую кавалерию составляли акынджи. Их отряды появились в Румелии до начала XV в., у них были собственные командиры и своеобразная организация — по духу они напоминали отряды гази. Акынджи нанимались во время военных походов для устрашения противника, а в мирное время они использовались на приграничных территориях, где источником их доходов была добыча от набегов. К 1475 г. численность акынджи достигла 8000, из которых 6000 были всегда в боевой готовности, а 2000 базировались на границах.
Лук был традиционным оружием тюркского всадника, пехотинцы использовали саблю, копье, булаву и щит, однако османы быстро переняли вооружение своих противников. Довольно рано они научились использовать арбалет, но важнейшим нововведением была артиллерия. Она появилась в 1340-х гг. на Западе, а во второй половине XIV в. распространилась по Центральной и Восточной Европе. Должно быть, османы познакомились с артиллерией в 1380-е гг. Первое документальное свидетельство восходит к осаде Константинополя в 1422 г.: некий очевидец-грек пишет о том, что турки использовали большие бомбарды, однако это не возымело никакого эффекта. Неудачи в борьбе с венграми в 1440-е гг. отчасти объясняются тем, что противник использовал вагенбурги (укрепления из повозок), но уже в битве на Косовом поле в 1448 г. турки-османы также стали их использовать. Османское огнестрельное оружие показало свою мощь во время последней осады Константинополя, когда огромные бомбарды обстреливали стены. Тогда же на полях сражений стали активно применять пушки и аркебузы. Османы признавали, что именно эти орудия принесли победу над Узун Хасаном в 1473 г.
Взяв Галлиполи в 1354 г., турки приступили к созданию военно-морского флота. Все указывает на то, что Мурад I (1362–1389) строил там корабли и галеры. В 1402 г. кастильский посланник при дворе Тамерлана писал, что гавань может вместить 40 галер. Покорив Константинополь в 1453 г., османы заполучили военный порт в заливе Золотой Рог, и Мехмед II приступил к созданию галерного флота. Гребцы набирались в континентальных районах Румелии и Анатолии, а капитаны и другие члены экипажа рекрутировались в прибрежных зонах. Военную службу на кораблях несли исключительно азапы, а главнокомандующим флота традиционно становился санджак-бей Галлиполи. Османский флот показал свою высокую боеспособность во время взятия Мителена в 1462 г. и Негропонта в 1470 г.
Завоевывая новые территории, турки-османы не навязывали местному населению ислам. Согласно исламскому праву, христиане (православные греки и армяне) и иудеи получали статус зимми, то есть становились «защищенными» данниками[160]. В обмен на денежную выплату султан назначал или утверждал главу религиозной общины, в том числе константинопольского патриарха. Так, в 1453 г. Мехмед II назначил на это место Геннадия Схолария, противника унии с Римом. Общины сохраняли свое обычное право, однако должны были решать спорные вопросы при посредничестве мусульманских судей. Если спор возникал между «подзащитным» и мусульманином, вести дело мог только мусульманский судья. Официальной религией Османской империи был ислам суннитского толка ханафитского мазхаба. Султан имел в своем распоряжении муфтиев (юрисконсультов), которые могли давать ему советы с точки зрения исламского права. Также существовала должность войскового судьи, возглавлявшего систему правосудия во всей империи. Чтобы упрочить ислам, эмиры и султаны создавали медресе, где учили основам вероучения и праву: Орхан построил медресе в Изнике, а Мехмед II — восемь учебных заведений в Константинополе. Суфийские братства, объединяющиеся в текке (монастыри), находились на периферии суннизма, однако зачастую получали государственную поддержку, что подтверждает пример ордена Мевлеви в Конье, находящегося под покровительством султанов со времен свадьбы в 1378 г. Баязида I и правнучки великого Джалал ад-Дина Мухаммада Руми. В Анатолии также сохранялись шииты.
Султан не мог менять исламское право, однако он мог устанавливать светские законы, которые с конца XV в. объединялись в специальные сборники (Канун-наме), посвященные уголовному, земельному и налоговому праву. Общество было разделено на аскери (военные и чиновники, подотчетные войсковому судье) и райя (податное сословие граждан). Среди прочего светское право регулировало отношения между тимариотами и податным населением.
Менее чем за два столетия Османам, предки которых жили набегами на приграничные территории, удалось создать многонациональную, многоэтническую, многоконфессиональную и многокультурную империю на стыке Азии и Европы. Развитие Османского государства не было прямолинейным и равномерным, что хорошо видно на примере поражения Баязида I в битве при Анкаре или гражданской войны, вызванной несовершенной системой престолонаследия. Покорив Константинополь, Мехмед II создал альянс между Европой и Азией, придав Османской империи ее классические черты. В дальнейшем Османы распространили свою власть на Сирию, Мамлюкский Египет, которому принадлежали Мекка и Медина (1516 и 1517), Белград и Алжир (1521), Родос (1522), Венгрию (1526), Ирак (1534), Йемен (1538), Триполи (1551), Кипр (1571), Тунис (1574), Крит (1669). Дважды Османы терпели поражение от Габсбургов под Веной (1529 и 1683). В XVI в. на Востоке появился грозный враг в лице государства Сефеведов, а в XVII в. туркам пришлось вести целый ряд истощающих войн против русских на Севере. В эпоху Нового времени Османское государство контролировало разветвленную торговую сеть сухопутных и морских путей, проходящих через Азию, Европу и Африку, Средиземное и Красное моря, Персидский залив. В XV в. уровень экономической активности был еще довольно низким, а все дороги неизменно приводили в Константинополь, где концентрировалось все то, что было взыскано с провинций, будь то юноши, плоды натурального хозяйства или деньги. В столице пребывал султан — воплощение верховной власти, все дальше и дальше отстраняющийся от своих приближенных и подданных. Власть, в свою очередь, находилась в руках армии и чиновничества, верой и правдой служивших своему государю в силу рабского положения.