[171]. Экономическое развитие, завязанное на реализацию продукции в юго-восточных провинциях, свидетельствует о подъеме морской торговли. В Фуцзяне, например, некоторые большие семьи брали на себя изготовление печей для обжига керамики или разработку месторождений полезных ископаемых.
В период правления династии Тан постановления, регламентирующие морскую деятельность, еще не были слишком строгими, хотя коммерческие отношения уже регулировались законодательством, обеспечивающим монополию государства на торговлю некоторыми видами товаров. Торговля с южными морями, концентрировавшаяся в Кантоне, находилась в ведении местных властей (префекта и его подчиненных), которые, по данным разных источников, умели использовать свое положение в целях собственного обогащения. Правительство ограничивалось тем, что время от времени отправляло «уполномоченных по морской торговле» (шибо ши) в инспекционные поездки. Не исключено, что их основной задачей было раздобыть экзотические товары для падкого на роскошь императорского двора. Существовали три пути, по которым такие товары могли попасть в столицу: «сезонные подношения» (шицзинь 時進) — местная продукция, которая отправлялась региональными властями, иными словами, подарки провинциальных чиновников, в конце концов оказывавшиеся в императорской сокровищнице; «государственные закупки» (гунши 公市, или шоуши 收市) — привилегия представителей власти, дававшая им приоритетное право на приобретение иностранных товаров (эта прерогатива касалась в равной степени столичных и региональных рынков)[172]; «ежегодная дань» (чаогун 朝貢), заключающаяся в отправке каждой префектурой в столицу характерных для региона продуктов, в том числе иностранных товаров, среди которых были благовония, слоновая кость и т. д. Сообщения о беспорядках позволяют предположить, что чиновники на местах периодически могли грубо злоупотреблять своими полномочиями, что, в частности, привело к бойкоту иностранными купцами Кантона и вспышкам насилия (в 750 г. объединенные арабо-персидские силы атаковали город и т. д.).
По мере развития морской торговли и связанной с ней инфраструктуры стало возможным более четко определить государственную политику в отношении мореходства. Правительство стремилось получить монополию в морской торговле, по крайней мере на предметы роскоши. В различных вариациях так продолжалось до первых правителей династии Мин, которые дополнили правила, регламентирующие морскую торговлю, военными мерами по обеспечению безопасности побережья. Они не придавали значения коммерческим выгодам, которые можно извлечь из заморской торговли, тем самым радикально сократив государственные доходы. Правительство империи Сун, нуждавшееся в средствах, напротив, с самого начала приняло меры для контроля над морской торговлей, что принесло значительные выгоды. Приходящие и уходящие в заморские страны суда контролировались таможней, были учреждены специальные налоги и установлена монополия на некоторые товары, которые с тех пор можно было достать только на государственных складах. Поначалу государство получило реальный контроль над внешней торговлей. В 985 г. правительство даже запретило китайцам покидать континент, а для поддержания коммерческой деятельности в южные моря отправляли евнухов, которые должны были привлекать в Китай иностранные экспедиции. Эта политика оказалась неприбыльной, поэтому в 989 г. китайцам вновь было разрешено отправляться в заморские плавания, однако с соблюдением ряда условий: получение лицензии[173], регистрация в определенных ведомствах, прохождение обязательных контрольно-пропускных пунктов и т. д.
В XI — начале XII в. правительство отступило от политики централизации и учредило управления морской торговлей (шибо тицзюй сы 市舶提舉司). На них были возложены самые разные задачи: проверка прибывающих и отплывающих судов (на предмет запрещенных товаров), оценка грузов и определение пошлин, лицензирование китайских купцов и т. д. Эти ведомства порой подвергались критике, однако они могли служить противовесом злоупотреблениям местных чиновников, отвечающих за морскую торговлю. Другим нововведением была диверсификация таможенных налогов в соответствии с разделением товаров на «тонкие», то есть изысканные, и «грубые», то есть для обычного употребления. Налоговая дифференциация позволяла таможенным ведомствам производить обязательные закупки товаров, которые затем продавались на государственных рынках. Кроме того, она вела к специализации производства, сопряженного с торговлей, и торговых связей, пронизывавших всю Азию. Эта «либерализация» стимулировала развитие частной торговли, которая в конце концов вытеснила государственный сектор, а также привела к сокращению числа прибывающих иностранных экспедиций, вытесненных китайскими купцами[174].
Во время правления династии Юань (1279–1368 гг.) периоды либерализации морской торговли сменялись ограничениями и даже запретами. В начале XIV в. на несколько лет она была запрещена, а затем в 1322 г. вновь, и на этот раз окончательно, открыта для частных лиц. Эпоха династий Сун и Юань, а также нескольких царств переходного периода между Тан и Сун стали особенным временем для китайского судоходства: развитие, наметившееся в начале XI в., достигло значительного уровня к концу XII в. Торговля, наряду с техническими инновациями, была важным фактором стремительного развития мореходства. Положение купцов, напротив, было достаточно шатким, так как зависело от превратностей экономической и политической ситуации. Союз между двором империи Сун и представителями мира торговли по сути был альянсом интересов, однако способствовал беспрецедентному экономическому росту, причем не только в Китае. Этот же период был золотым веком торговли в Юго-Восточной Азии, а также в Корее, которая была глубоко интегрирована в торговую сеть, и в Японии, извлекавшей из нее свои выгоды[175].
Включение мореплавания в государственную повестку китайскими и иноземными правительствами (в том числе монгольской администрацией во времена династии Юань) имело не только экономические последствия. Система обеспечения безопасности империи постепенно охватывала прибрежные зоны, превращая таким образом Китай в морскую державу. Создание регулярного флота произошло во времена империи Сун, правители которой осознавали, что объединение государства невозможно без военно-морских сил. Первые правители из этой династии активно занимались созданием и боевой подготовкой военного флота, техническое развитие которого, по-видимому, было заслугой «южан» (на первых порах преимущественно выходцев из района Цзяннань). Созданные тогда формирования образовали ядро военно-морского флота Южной Сун, который постепенно разрастался в целях защиты определенных участков побережья и, что еще более важно, впадающих в моря рек[176]. В этой связи надо не забывать о том, что империя Сун просуществовала довольно долго — это стало возможным благодаря развитию торгового и военного флота, чья ударная мощь, попав в руки монголов, обернулась против нее. Во время правления Хубилая (1277–1295) флот продолжал увеличиваться для того, чтобы поддерживать заморские военные кампании и доставлять товары первой необходимости, прежде всего зерно из Цзяннаня в новую столицу Даду (современный Пекин). Боевые действия велись против Японии (1274 и 1281), Бирмы (1277, 1283 и 1287), Чампы (1283), Аннама (1285 и 1287), Рюкю (1291–1292) и Явы (1293). Империя Юань проводила политику поощрения морской торговли и развития военного флота, тем самым поддерживая судоходство в азиатских морях даже в большей степени, чем династия Сун. Циркуляция товаров и перемещение людей поощрялись в течение почти целого века именно благодаря династии Юань и формированию Pax Mongolica (1270/80–1360), когда вся Евразия оказалась под контролем четырех монгольских ханств.
Развитие военного флота, начавшееся во времена Сун и Юань, продолжилось в период правления династии Мин. В ответ на угрозу, исходящую от японских грабителей и остатков флотилий его могущественных соперников[177], основатель династии Чжу Юаньчжан (1328–1398, годы правления 1368–1398) начал проводить политику так называемой береговой обороны (хайфан, что буквально означает «морская оборона»). Она заключалась в комплексе мер по организации защиты побережий и прибрежных вод, подразумевавшего создание и поддержание флота, а также ограничение морской торговли в рамках даннической системы[178], регламентации деятельности населения, связанной с морем (хайцзинь), что должно было предотвратить возможность сговора с заморскими врагами и беспорядков на побережье. Однако при династии Мин правительство отказывалось от военных действий на заморских территориях, которые велись при монгольской династии, знаменитые экспедиции императорского флота (1405–1433) под командованием адмирала Чжэн Хэ (1371–1433) были скорее исключением[179]. На практике политика Мин воплощалась в создании военно-морских подразделений и контрольных постов вдоль береговой линии, а также в учреждении службы береговой охраны. Несмотря на то что подобные меры резко ограничивали свободу действий, в первое время они благоприятно сказывались на государственной торговле с заморскими территориями, с тех пор оформленной в рамках даннической системы. Количество экспедиций, прибывающих в Китай, свидетельствует об амбициозности дипломатии того времени, особенно в отношении стран Юго-Восточной Азии: кульминационный момент наступил в годы правления императора Юнлэ (1402–1424), когда флотилия под командованием Чжэн Хэ во время последних плаваний (1417–1419, 1421–1422, 1431–1433) достигла Джедды (порт Мекки), пройдя мимо Ормуза, Адена, а также восточных берегов Африки.