Перед аристократами, находившимися у власти, стояла задача сплотить и интегрировать оккупированные территории. Со временем статуты подчиненных городов стали составляться по венецианской модели на итальянском языке под влиянием апеннинских юридических школ: в 1322 г. они были приняты в Себенико (Шибенике) и в Трау (Трогире), в 1327 г. — в Спалато (Сплите), а затем в Ноне (Нине). Один современный путеводитель, ориентированный на широкую публику, решительно заявляет: «Под властью венецианцев Дубровник [Рагуза] переживал период стагнации»[393]. Иными словами, автор умалчивает о чрезвычайно эффективном правлении 67 венецианских ректоров[394], модернизировавших административные, социальные и экономические структуры города. В 1358 г. по Задарскому договору венецианцы, проигравшие войну венграм и генуэзцам, покинули Рагузу и предоставили ей долгожданную автономию.
Поворотный момент наступил в 1420-е гг., когда венецианское правительство вступило в ожесточенную борьбу с милано-флорентийским союзом. Движение миланских герцогов в сторону Центральной Италии и Адриатического побережья, по направлению к Марке и Пятиградию[395], угрожало существующему положению дел в регионе. Невозможно было допустить дальнейшее продвижение опасного врага.
Тем временем усложнилась политическая обстановка в Адриатике. Между 1102 и 1105 гг. венгерский король Кальман начал угрожать спокойствию Далмации. На Балканах постепенно прояснялась политическая география: современники проводили четкую грань между материковой Византией и приморскими владениями Венеции в Адриатическом регионе[396]. В конце XIV — начале XV в. как в Италии, так и на Балканах наблюдался всплеск дипломатической активности. После 1291 г. для того, чтобы запечатлеть память о своем владычестве, по требованию Большого Совета «для пользы и вящей славы Венеции» начинается кодификация венетийских пактов (pacte venete). Это намерение получило развитие в «Памятных книгах» (Libri commemoriali), работа над которыми началась в XIV в., а цель заключалась в фиксации дипломатической переписки с иностранными державами. К сожалению, амбициозность замысла первой европейской экспансии, начертанного венецианцами, зачастую не оценивается современными историками по достоинству[397].
В самом сердце Балканского полуострова, на восточном берегу Адриатического моря, Республика оказала решительное сопротивление многочисленным врагам, воспользовавшись их структурной слабостью — клановой враждой и родовой разобщенностью. Неустойчивость местной экономики помогла венецианцам подчинить производство, зависевшее от каналов сбыта. Победное шествие началось с высадки к югу от Рагузы, потерянной в 1358 г. Изгнанные из центральной части Адриатического побережья, они воспользовались волнениями в Фессалии, Македонии и Эпире, чтобы укрепить свои позиции, приобретя остров Корфу в 1386 г., что ударило по интересам латинских баронов, удерживавших Морею, и болгар, в любой момент готовых вторгнуться в Византийскую империю. Большой остров в Ионическом море стал опорной точкой для дальнейшей военной экспансии. В 1388 г. Мария д'Энгиен (1367–1446), королева-консорт Неаполя и Венгрии, одолев соперников в кровавой войне за престолонаследие, продала венецианцам город Аргос. Через несколько лет албанский князь Георгий Топия уступил им Дураццо, а Георгий Балшич, правитель приграничных территорий между Албанией и Черногорией, передал Скутари, а затем Дривасто. Три города, расположенные на перекрестках торговых путей, стали плацдармом для вторжения вглубь страны. В 1409 г. венецианские представители торжественно вошли в Зару, покинутую венграми (Santa Intrada)[398]. Затем началось триумфальное продвижение на север: сначала сдался изолированный Себенико, а за ним Трау, Курцола, Бразза, Лезина и Паго. Обширные островные владения стали частью Венеции после того, как Владислав, король Неаполя и Венгрии, продал свои права на весь регион.
Три фактора определяли дальнейшие политические шаги. Во-первых, Венеция отказывалась от участия в военных походах на суше, если их результат не был предрешен, а коммерческая выгода сомнительна. Во-вторых, для того чтобы продолжить аннексию городов в итальянском Пьемонте, в 1426 г. было подписано перемирие с Венгрией, что позволило венецианцам переориентироваться на борьбу с Османами на восточном фронте. В-третьих, необходимо было смягчить последствия антиосманских восстаний в Далмации, Боснии и на Пелопоннесе, чтобы не вызывать гнев султанов, всегда готовых применить ограничительные меры к венецианской торговле. Суть необычной стратегии была в одновременном сохранении ключевой роли в торговле с балканскими подданными Османов и сильном давлении латинской культуры и католической веры на города Адриатического побережья. Поразительно также, что даже необходимость альянса перед лицом мусульманской угрозы не могла сплотить генуэзцев и венецианцев — наблюдался обратный эффект. Приведем несколько примеров, чтобы проиллюстрировать сложившуюся ситуацию. Георгий Балшич не желал подчиняться венецианской власти, но одновременно с этим отказывался принести вассальную присягу османскому султану. В 1385 г. он потерпел поражение под Скутари, испуганные жители которого воспользовались благоприятным стечением обстоятельств, чтобы покинуть регион. Перспектива быть убитыми или проданными в рабство мало прельщала горожан, поэтому они решили открыть новую страницу в своей истории. Изнуренные внутренними склоками, подданные мелких тиранов без колебаний переходили на сторону противника. Одновременно с этими событиям шло неторопливое восстановление венецианской экономики после Кьоджской войны, завершившейся подписанием Туринского мира в 1381 г. Республика постепенно возрождалась и набирала силу, источником которой были заморские территории. Суда, перевозившие мигрантов, заходили в венецианские порты, и в 1386 г. главам округов (capi di sestiere) кое-как удалось разместить новоприбывших в жилых кварталах. Переселенцы должны были заплатить шесть дукатов за взрослого и три дуката за ребенка. В случае если средств недоставало, переселиться можно было бесплатно в обмен на четыре года обязательных работ.
В том же году корфиоты, опасаясь стремительного продвижения Османов на Балканах, воспользовались сложной политической обстановкой в Неаполе, вызванной войной за престолонаследие, чтобы предложить Венеции добровольную капитуляцию. После присоединения Монемвасии (1384) и Нафплио (1388) необходимо было принять срочные меры, чтобы вернуть к жизни опустошенный регион Мистры, Коринфа и Патраса, откуда ранее вывезли около 7000 пленников. Клич был брошен в сторону соседней Албании. С другой стороны, герцеговинский князь Стефан, племянник турецкого паши, вознамерился захватить Дульчиньо, Будву и Антибари, небольшие портовые города, расположенные в конце старинного Зетского пути, которые беспрестанно подвергались нападениям черногорских правителей, желавших уничтожить монополию венецианцев на скромную солевую промышленность на реках Албании и Эпира[399]. После 1420 г. ярмарки, расположенные на монастырских островах Святого Николая и Святого Сергия в Которском заливе, стали приходить в упадок. В отличие от торговцев из Рагузы и их тосканских контрагентов, венецианские купцы предпочитали не идти на риски. Напрашивается вопрос о существовании венецианской Албании как политической единицы[400]. Можем ли мы говорить об империи после того, как Большой Совет отклонил предложение Чентурионе Дзаккариа, князя Ахейского, заключавшееся в передаче управления над подвластными ему землями в обмен на сохранение привилегий? Другие князья соглашались принять негласный протекторат республики. В 1392 г. Вук Бранкович, не сумев совладать с династическим кризисом, покинул Скопье, город на пересечении сухопутных путей в Боснию, Сенту и большую часть его албанских владений. Венецианцам представилась прекрасная возможность завладеть портовыми городами Валоной, Дураццо, а затем и Кроей. Жители лагуны заявили о своих правах на эти земли («Nostro colpho, nostri luoghi»)[401] и при помощи юристов, специалистов по налогообложению и военных ввели новое законодательство на всей «освоенной территории» (vecchio acquisto). Несомненно, дипломатия всегда брала верх над жестким подчинением, о чем свидетельствует содержание пактов, заключенных с Курцолой[402].
В 1438 г. два посланника византийского императора Иоанна VIII обратились к Синьории Венеции с просьбой предоставить три вооруженные галеры для защиты Константинополя. Условия потрясали воображение: все расходы в равных долях брали на себя папство и Венгерское королевство, предводителями должны были стать венецианцы, а кораблям следовало поднять византийские флаги, чтобы не вызвать гнев турок. В 1454 г. деспот Мистры предложил свои земли Республике в обмен на военную помощь: посол Веттор Капелло не скрывал своего смущения, сообщая об отказе правительства! В свою очередь, Османы тут же пообещали жителям защищать православную веру, притесняемую Католической церковью, и разрешили восстановить церкви и монастыри, как они уже это делали в конце XIII в. Позже, завоевав Сербию, султан позволил строить церкви наравне с мечетями.
Отказавшись принять участие в Крестовом походе под руководством Яноша Хуньяди и Георгия Кастриота Скандербега, организованном по инициативе папы Евгения IV для освобождения Балкан, Георгий Бранкович получил право остаться в Смедереве, достаточно удаленном от войска крестоносцев, стоящего под Варной. Христианские войска потерпели поражение в 1444 г., а затем вновь в 1448 г. на Косовом поле. Не стоит забывать о том, что этот регион был поставщиком чрезвычайно востребованного ресурса: драгоценные металлы из Сербии и Боснии в значительной степени обеспечивали европейский рынок