Богатырь аж зарычал от негодования, и я успокаивающе похлопал его по плечу.
— Спокойно.
— Поражаюсь, как вы можете быть таким спокойным. Да я их на лоскуты порвать хочу собственными руками!
Я был спокоен, потому что благодарил высшие силы за то, что нам попались именно настолько отмороженные мракоборцы. Будь они хитрее, могли бы обернуть этих людей против меня угрозами и увещеваниями, а так действительно не лучше бандитов. Лишь обозлили местных, а те, в свою очередь, будут сильнее цепляться за меня, человека, который их спас, который защитил, и плевать, маг я или нет. Главное, что на меня можно положиться.
— Успеется, сначала допросим. Нужно понять, ждать ли нам ещё гостей. Подозреваю, что не просто так сюда мракоборцы явились.
— Думаете, кто-то до Саратова всё-таки добрался?
— Как минимум поутру не было лодок, возможно, кто-то первым делом уплыл.
— А ведь точно, — припомнил Лёня и хлопнул себя по лбу. — Кто-нибудь из рыбаков со своими семьями первым делом мог слинять. Или вообще ваш дядя.
— Мой дядя? — недоуменно вскинул я бровь.
— Ну да, тот ещё жук. Когда тела убирали, не видел я его. Батюшку вашего — да, а вот дяди не припомню. Готов поставить серебряный рубль, что он сбежал одним из первых во время шумихи. Может, даже не стал дожидаться утра, прямо ночью в лодку залез и, пока монстры по улицам сновали, уплыл.
— Возможно… — хмыкнул я, внезапно осознав, что у меня тут есть живой родственник. В моем мире никакого дяди у меня не было, отец был единственным ребенком в семье. Вообще очень странные переплетения между мирами. Моя копия в этом мире выглядела почти так же, как я, носила то же имя, кроме фамилии. Отец тоже был очень похож на моего, если бы прожил на десяток лет дольше, но при этом в остальном у нас целая куча различий. Ещё хорошо, что язык, за мелкими исключениями, такой же. Порой проскальзывают у местных незнакомые словечки, но я по контексту догадываюсь, что имеется в виду.
За то недолгое время, что я тут пожил, у меня сложилось впечатление, что в прошлом у наших миров была какая-то единая точка, от которой мы оба шли, а дальше пошло расхождение. В одном это ночные монстры, в другом — искажение. Но словно незримая сила всё равно старается развивать эти миры в едином ключе, поддерживать сходство в них, несмотря на фундаментально разные вещи.
Что ж… В таком случае, скажу спасибо этой силе. Оказаться тут и не знать языка было бы той ещё проблемой.
— Если он жив, то однажды появится.
— Конечно, появится!— воскликнул Леонид. — Помяните мое слово, как только вы тут всё наладите, он явится и заявит, что именно он должен стать бароном и правителем города, а не вы. Думаю, даже у князя саратовского грамоту сейчас выпрашивает, чтобы подтвердить свои права.
— Удачи ему, — саркастически ухмыльнулся я. — К слову, а может, он деньги и прикарманил?..
Лицо Лёни вытянулось.
— А ведь и правда мог… Казну городскую мы так и не нашли.
— Ростислав Владимирович! Ростислав Владимирович! — ко мне неслась Софья, стараясь повыше задрать длинную юбку, чтобы та не мешалась при беге.
— Что стряслось? — видел, что она очень взволнована. — Только не говори, что к нам ещё один корабль идет.
— Хуже.
— Хуже?..
— Они сломали вашу штуку.
— Мою штуку? — я не сразу понял о чем речь, а когда осознал, рванул к башне со всех ног. Влетел в неё словно ветер и застонал от негодования. — Они всё уничтожили… Вот же суки… А диск? Где основа?
— Они её в реку выкинули… — сообщил забежавший за мной Лёня.
— Класс… — только и смог выдать я, прикрыв лицо руками. От всей осветительной системы мало что осталось. Проволоку мракоборцы поотрывали, артефактные усилители, которые компенсировали энергопотери, поломали. Но что хуже, артефактная основа, та самая, куда устанавливался империум, сейчас покоится на дне Волги. — Ладно, сделаем глубокий вдох.
— Думаю, мы с Петькой сможем выковать ещё одну такую, форма осталась, так что…
— Не тратьте время, — махнул я рукой, — до ночи всё равно не успеем.
И тут меня посетила одна интересная мысль.
— А как мракоборцы собирались возвращаться? Уже вечереет, и они точно не успеют добраться на своем корабле до Саратова за оставшиеся часы.
— Хороший вопрос, Ваше Благородие… — задумался Лёня. — Надо их поспрашивать.
— Поспрашиваем, — кивнул я.
— Так что делать-то будем? Если вы говорите не делать новую железку, то как вы собираетесь обороняться ночью?
— Никак, рискнем. Я отправлю всех в портал, переночуем на той стороне.
— А если твари смогут войти в портал?
— Тогда у нас будут большие проблемы, — криво улыбнулся я. — Но не думаю, что это случится. Они боятся солнца, а там считай вечный день. Даже если явятся, то прожарятся до хрустящей корки.
— А люди после… они…
— Ага… — вот причина, почему я не хотел пока что отправлять людей в портал. Если уж звать, то по паре человек максимум, а то завтра мы получим целую кучу больных, за которыми нужен глаз да глаз. — Слягут все.
— Плохо…
— Плохо, — согласился я с богатырем. — Ладно, двинули обратно. Будем всех собирать. Организуем тут лагерь на скорую руку, а сами потом пойдем немного потреплем гоблинов. Портал надо зачищать.
Следующие несколько часов были очень бурными. Нам нужно было завести людей в портал и организовать там временный лагерь до тех пор, пока я не придумаю, как обезопасить поверхность. Не все хотели заходить в странную сияющую воронку посреди подвала, но их никто не спрашивал, порой я просто вталкивал людей в портал.
Заводили не толпой, разумеется, а маленькими группами по пять-десять человек. Причем надо было ещё провести им процедуру входа-выхода, запуская инициацию, так сказать. И лишь после этого мы провожали их до лагеря, затем возвращались обратно. Как только люди были размещены, занялись перетаскиванием провизии и других необходимых на ближайшие дни вещей. Как только болезнь искажения затронет эту толпу, всего несколько человек, включая меня, останутся на ногах.
Успели закончить как раз к заходу солнца. Взяли не всё, что хотели, лишь самый минимум, который понадобится ночью. Ну и пленных, само собой. С ними я планировал сегодня поговорить по душам.
Их было пятеро, считая того со сломанной челюстью. Собрали мужчин вместе, специально, чтобы найти самого слабого. Есть такая штука: если выбивать признания из одного, то другие, видя это, могут сломаться. Я, правда, это знал не из личного опыта, а фильмов, но почему-то мне казалось, что так оно и будет.
С первым разговор не получился, он просто бормотал не то молитву, не то литанию, и даже когда я вонзил кинжал ему в бедро, лишь застонал и продолжил бормотать. Второй пытался сделать то же самое, но его бормотание было сбивчивым. С остальными, не считая того, что говорить не мог, была схожая ситуация. Мы ходили по кругу, задавая одни и те же вопросы, и следили за реакцией. Первый был самым стойким, порой он на тычки и удары даже не реагировал, остальные были слабее, но тоже пока держались.
— Можно я кое-что попробую? — спросила Ксения.
— Давай, — жестом я пригласил её к пленным. Не собирался подпускать девушку к ним изначально, но она настояла.
— Ну что, ублюдок, — зловеще улыбнулась она первому, тому, что был крепче всех. — Помню, ты сказал, что сегодня заставишь меня стонать… Но думаю, будет с точностью до наоборот.
Она положила руку мужчине на ногу и надавила на свежую рану, оставленную моим ножом. Тот дернул щекой, но бормотать молитву не переставал
— Думаешь, ты знаешь, что такое боль? О, я покажу тебе боль. Видишь это?
Ксения достала что-то из кармана. Я присмотрелся, и кажется, это было семечко какого-то растения.
— Я тут научилась одному фокусу, показать? Тебе понравится! — девушка засунула семечко прямо в рану. — А теперь смотри…
Она повела рукой над раной, и я ощутил едва уловимое движение маны. Значит, не только Леня превратился в одаренного.
Внезапно в ране начало что-то происходить. Мужик завопил, задергался, но мы крепко его связали, а затем из его раны начало расти растение, оно прямо сквозь плоть пускало стебли и, полагаю, корни.
— Ух… — Лёня скривился и отпрянул, испуганно смотря на растущее прямо из ноги растение. Да что уж говорить, я тоже передернул плечами от увиденного. — Ваше Благородие, запомню, что с этой женщиной лучше не ссориться.
— Ага… — подтвердил я.
Похоже, Ксения обрела способность управлять растениями. Ускорять их рост, возможно, ещё какие-то вещи. В народе подобных людей называли друидами, но по мне это не совсем корректное название.
Древоногий так ничего и не сказал нам, лишь вопил и шипел от боли, зато зрелище тронуло других. Особенно когда Ксюша подошла к другому, мягко погладила его по щеке, улыбаясь, и ласково сказала: «А тебе я посажу семечко в глаз».
После этого они заговорили.
Девушка, сделав свое дело, одарила нас таким взглядом, словно говорила: «Учитесь, мальчики, вот так нужно развязывать языки».
Что мы выяснили после этого? А то, что о случившемся в Вольнове в Саратове узнали ещё за пару дней до трагедии. Кто-то сообщил местному волхву, одному из лидеров местного отделения мракоборцев, что Вольнов стал сосудом греха, что скоро он лишится защиты Охранителя.
Получается, что это вовсе не я своим появлением уничтожил артефакт, а кто-то сломал его специально, чтобы уничтожить город, и мое появление тут в эту ночь было роковой случайностью. Волхв не стал ничего делать, и вовсе не потому, что не поверил, а как раз наоборот. «Грешники сами навлекли на себя кару, пусть же познают страдания», — так он сказал.
Кто именно сообщил сведения волхву, бойцы не знали. Волхв просто объявил, что скоро кара Охранителя сойдет на город Вольнов, и их задача — очистить город от грешников. Выжидали они тоже специально, чтобы выжило как можно меньше людей, и чтобы зачистку осуществить было гораздо проще. И в этом была логика. В первую ночь уцелело достаточное количество людей, но на вторую из-за нехватки убежищ оно бы сократилось вдвое, а может, и втрое.