– До наступления эры благоденствия осталось меньше получаса, – указал на огромный циферблат на стене Игнатьев.
– Полдень. Двадцать первый век, – улыбнулся Воронцов.
В кабинете директора шахты «Алмазная» собралось много народу. Начальник жандармерии, начальник полиции (полицейское оцепление стояло по всему периметру шахты и на поле над эпицентром взрыва), мэр города Шубин, владелец соседних шахт – представительный мужчина с черными усами в деловом костюме, которого Фадееву не представили. Ученые и техники, что монтировали здесь оборудование несколько недель, – куда же без них? Фадеев завел Лизу в кабинет, усадил на стул около стены. Подошел к столу, на котором стоял главный компьютер, вынул из чемоданчика ноутбук.
Техник Решетняк ловко подключил ноутбук к компьютеру. Система выдала подтверждение готовности. На мониторе компьютера появилось изображение командного пункта генштаба в Москве.
– Готовность – двадцать минут, – сообщил главный техник в Москве. – Проверить системы!
Местные техники застучали по клавишам. Системы оказались в порядке.
Телефон начальника полиции разразился бравурным маршем. Тот выслушал донесение, помрачнел.
– Колонна из пятисот человек идет сюда из центра города, – сообщил он.
– Что за беда? Пешком им идти не меньше часа, – отозвался Стасов.
– Беда в том, что они наняли три автобуса. Двести человек будут здесь уже через пять минут, – объяснил начальник полиции.
– Хотел бы я знать, кто им предоставил автобусы, – проворчал Стасов.
– Рынок, – заметил Шубин. – Мало ли перевозчиков? Муниципальные предприятия такого заказа не получали, насколько мне известно.
– Двести человек сметут оцепление. У нас тут всего шестьдесят человек, из них тридцать – в полях, – заметил начальник полиции.
– Спокойно, – попросил Фадеев. – До взрыва – пятнадцать минут. Мы успеем. Прикажите закрыть двери в здание.
– В административно-бытовой комплекс шахты можно попасть десятком способов, – заметил черноусый владелец горных предприятий. – Тут ведь не банк и не магазин. Люди найдут, как пролезть.
– Я поговорю с людьми, – предложил Шубин.
– Нет! – возразил Фадеев. – Они будут стрелять. Или взрывать. Я чувствую. Не зря такая спешность. Не зря так ко времени. Готовится провокация. Как только прольется кровь, толпу уже не остановить. Надо подумать…
Во дворе послышался шум моторов, а спустя несколько секунд – гул агрессивно настроенной толпы, который нарастал с каждым мгновением.
– Москва, у нас проблемы, – заявил Стасов по своему каналу связи. – Я знаю, что стрелять нельзя. Мы и не собирались. Но не исключено, что будут стрелять в нас. Накануне арестован активист-ленинец… Не арестовать его мы не могли – он стрелял в жандарма и готовил полномасштабное восстание. Да, вот и подготовил…
– Я понял, что нужно делать, – заявил Фадеев. – Выйду к людям. Устройство приводите в действие любой ценой.
Мэр города поднялся, чтобы идти следом. Кому, как не ему, разговаривать с народом. Поднялся и начальник полиции, и Стасов. Вскочила Лиза.
Фадеев отстегнул и положил на стол рядом с главным компьютером парадную шашку. Не нужно выходить к народу с оружием.
– Господа, попрошу вас остаться. Если мы выйдем вместе, они точно начнут в нас стрелять. Я – человек незнакомый, новый. Авось захотят послушать. А уж если со мной что случится, пусть Виктор Васильевич попробует сдержать толпу. Но раньше времени показываться ему нельзя.
Шубин кивнул.
– Я спущусь через две минуты после вас.
Фадеев вышел в коридор, следом выпорхнула Лиза.
– Григорий! Может быть, не надо взрывать? Может, людям виднее?
Майор поцеловал руку девушки.
– Не ходи со мной. Не получится – значит, не получится. На отдельного человека вихрь может и не повлиять. Но толпа – идеальная среда для воздействия. Толпа по определению агрессивна… Я попробую их задержать. Если получится – уедешь со мной в Москву?
Лиза выдохнула:
– Да.
Потом подумала, покачала головой.
– Но так неправильно! Сбежать из города? После всего этого?
– Значит, я сюда приеду. Главное – мы будем вместе, верно? А сейчас – мой выход. Жди.
Толпа одетых в серое мужчин и женщин угрюмо колыхалась в мрачном дворике перед серыми стенами административно-бытового комплекса шахты. Полицейские в синих мундирах прижались спинами к ржавой железной двери. От толпы их отделяли четыре невысокие выщербленные ступеньки. Последние демонстранты выгружались из автобусов. В первых рядах уже развернули красные знамена и лозунги.
Профессиональным взглядом Фадеев сразу различил нескольких провокаторов. Во втором-третьем ряду, руки в карманах, в руках – пистолеты или гранаты. Может быть, будут стрелять прямо через плащи. Может, вытащат и бросят гранату. А потом другие, из задних рядов, поведут толпу на штурм. За десять минут они поднимутся в кабинет директора и разобьют аппаратуру. Активировать взрывное устройство вовремя не получится.
Майор взял у одного из полицейских мегафон, вышел вперед.
– Ну, что ты нам скажешь? – заорал один из провокаторов.
Ошибка со стороны революционеров. Теперь его будут слушать – по крайней мере, несколько секунд. А потом начнут кричать: он лжет, бейте его. И застрелят… Прольется та самая кровь, которая сделает всех решительнее. Но ведь не всегда можно сказать, что человек лжет! Даже если он жандарм, который стоит перед толпой тех, кто ненавидит полицию и жандармов.
Фадеев откашлялся, приосанился и, вместо того чтобы говорить, тихо запел приятным баритоном.
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут…
Толпа стояла ошеломленная. Жандарм, который поет «Варшавянку» перед демонстрантами? По собственной воле? Он издевается? Или взбунтовался и выступает вместе с ними?
Фадеев возвысил голос и запел громче, торжественнее.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.
Многие в толпе подхватили припев. Некоторые – вопреки своему желанию. Пела почти вся площадь.
На бой кровавый,
святой и правый
Марш, марш вперед,
рабочий народ.
На порог тем временем вышел Шубин. С мегафоном в руке, он явно намеревался продолжить песню. Фадеев вспомнил досье на гуковского мэра, которое читал в Москве, – петь он умел и любил, а еще отлично играл на гитаре.
У какого-то провокатора не выдержали нервы. Он заверещал «на бой, на бой» и швырнул под ноги Фадееву гранату. Но не всё ли равно было майору? Он выиграл время. Теперь толпа не успеет подняться в кабинет директора. Скругленный цилиндр упал на ступеньки рядом с Фадеевым, закрутился. А ведь жаль обманутых людей! Посечет человек двадцать, не меньше. И Шубина, который встал с ним плечом к плечу, и молоденьких полицейских.
Надеясь, что успеет, Фадеев упал на гранату и закрыл ее телом. Землю ощутимо тряхнуло. Народ закричал. Григория удивило, что он слышит этот крик.
Колеса «Тихого Дона» бодро стучали по рельсовым стыкам. Сквозь серую мглу поезд уносился на север, в Москву. Как и для проезда на Дон, жандармерия выделила в распоряжение Фадеева целый вагон, хотя важного ключа он с собой не вез. Он взял с собой Лизу, которой досталось отдельное купе, ее маму – тоже с отдельным купе (не может же молодая девушка путешествовать с чужим мужчиной одна), мэра Гуково Шубина и начальника жандармерии Стасова – у тех были дела в Москве. Казенные средства надо экономить.
В своем купе Фадееву не сиделось. Они с Лизой стояли в коридоре и глядели в окно на убегающие огни далеких поселков, станций, переездов.
– Даже не верится, – проговорил Фадеев. – Ты рядом, я жив, всё прошло успешно. А какие новости из Москвы приходят… Пятнадцать коррупционеров из министерств явились с повинной сегодня вечером. Трое застрелились. Преступность за сутки упала на двадцать пять процентов.
– Но ведь осталась еще?
– Осталась. Но ты представляешь – двадцать пять процентов! Каждый четвертый не будет обворован, убит, покалечен…
– Как тебя самого не покалечили… В рубашке родился, – Лиза осмелилась тронуть Григория за щеку, взъерошить волосы на виске.
– И ведь провокаторов люди скрутили, – улыбнулся Григорий. – Меня так это порадовало…
– Там ведь собрались хорошие, честные люди. Которых пытались использовать в своих интересах подлецы… Или романтики. Я точно не знаю… На многих рабочих произвел впечатление твой прыжок на гранату. Ты ведь их спасал, и каждый это понял! У меня он, правда, отнял пару лет жизни. Я думала, умру на месте.
– Мне тоже было страшновато, – заявил майор. – Вся жизнь перед глазами пронеслась. Зря, как оказалось.
Вдали показалось зарево огней. Поезд шел по расписанию – стоянка в Воронеже ожидалась десять минут.
– Чудо, что граната не взорвалась, – Лиза взяла Фадеева за руку. – А до этого пуля тебя не взяла. Револьвер осечку дал…
– Поразительно, – согласился Фадеев. – С пистолетом – ладно, повезло. Дрянь патроны были у вашего Яцутко. А вот с гранатой оказалось интереснее. Эксперты выяснили – граната английская, новейшей системы. С электромагнитным замедлителем. Его вывел из строя электромагнитный импульс ядерного взрыва.
– Случайно такого не бывает. Значит, Бог велел.
– Выходит, так. Но в другом мире граната могла взорваться? Хотя тогда я не смог бы жить здесь. Моя свеча погасла бы… Ты не была бы рядом.
– Для тебя мое присутствие так важно?
– Еще бы! Самое главное, что я встретил тебя. В этом мне повезло куда больше, чем в том, что пуля Яцутко попала в металлическую фляжку, а ядерный взрыв на доли секунды опередил взрыватель гранаты. Вихри суперструн лишь будоражат умы… Но основа ткани мироздания куда глубже. И основана она на связи всего сущего и на любви.