[22]. Клеомен III сразу же отправил на помощь гарнизону отряд, но тот был разбит, а его командир погиб. У Клеомена III не было выбора. Ему пришлось отвести армию с перешейка, спасти свой гарнизон в Аргосе и отходить на юг.
Так Антигон III стал хозяином положения и действовал соответствующе. Арат и его друзья, хотя к ним относились с исключительной любезностью, были вынуждены позаботиться о том, чтобы статуи тиранов, которые они разрушили, были снова установлены, а статуи патриотов, которые они установили, — разрушены. Им пришлось терпеть гарнизоны там, куда их пожелал ввести Антигон III, и принять поддержку его крупной и, несомненно, наглой армии. Таким вот новым хозяином низкий предатель Арат заменил благородного Клеомена III, который оказался в положении свободного торговца, имеющего дело с протекционистами: все его добрые и щедрые дела были приняты без изъявления благодарности и обращены против него, без каких-либо угрызений совести.
Можно было ожидать, что Антигон III сразу начнет наступление и завершит войну активной кампанией против самой Спарты. Но, как выяснилось, он этого не сделал. Это и следующее лето (222 до н. э.) он провел хозяйничая в Северном Пелопоннесе. Там он держал войска только для охраны крепостей, что позволило Клеомену III совершить много удачных набегов. В одном из них он захватил Мегалополь и благородно призвал население, бежавшее в Мессению, вернуться и заключить с ним союз. Против него выступил Филопемен, молодой горожанин, тогда впервые заявивший о себе. Позже он стал главой Ахейского союза. Клеомену III пришлось разрешить разграбление города, поскольку удержать его он не смог, но он постарался сделать этот процесс как можно менее болезненным для горожан. Антигон III и Арат стерпели это, вероятно, потому, что Мегалополь, проникнутый энтузиазмом, был предан демократическим интересам, в нем кипел сильный философский дух, несовместимый с выжидательной позицией Арата. Если все так, Арат действительно был отвратительной личностью. С другой стороны, Мантинея, дважды восстававшая против Ахейского союза, была захвачена Антигоном III, и его люди повели себя там со свирепой жестокостью, не вписывающейся в законы войны, причем с согласия Арата, который впоследствии восстановил город под новым названием — Антигония. Действиям Арата нет оправданий, да и вполне понятно, какую игру вел Антигон III. За время двухлетнего бездействия на Пелопоннесе он уменьшил свою армию до минимума, который держал бы спартанскую армию в тонусе. Одновременно он натравил на спартанцев Ахейский союз, который, со своей стороны, надеялся, что он будет отстаивать его интересы. Антигон III знал, что, затягивая войну, он истощит ресурсы Клеомена III и в конце концов спартанцы откажутся от борьбы. Для этой цели он всячески старался ослабить Египет и заставить Птолемея III отказаться от помощи Спарте.
А на Востоке снова начались волнения. Они были вызваны убийством юного царя Селевка III Сотера, который воевал в Малой Азии, надеясь вернуть свои владения, захваченные Атталом. Он оставил сына-младенца, который ненадолго был провозглашен царем, но войска призвали на трон Антиоха III, младшего брата покойного царя. Предварительно от престола отказался Ахей, его дядя, который участвовал в войне против Аттала и вел кампанию с большим энтузиазмом, признав царем своего второго племянника. И действительно, Ахей довольно скоро вернул все территории, захваченные Атталом, взял крепость Сарды и даже осадил Пергам. Новый царь Антиох III, бывший наместником в Вавилоне, оставил восточные провинции Мидии и Персии под управлением двоих доверенных людей — Молона и Александра, передал Ахею управление в Малой Азии и сам обосновался в Антиохии с твердым намерением вернуть захваченную Египтом Келесирию. В первой кампании Антиоха остановили египетские гарнизоны на перевалах, и он вернулся в Антиохию. Полибий утверждает, что он находился под влиянием некоего советника — карийца Гермия, который ревниво избавился от всех прочих советников и постоянно нашептывал хозяину советы выступить против Египта. Очень вероятно, что этот кариец действовал в интересах Антигона III. Планы Антиоха III были временно расстроены мятежом Молона и Александра в восточных провинциях. Они отбили первую экспедицию, высланную против них, так что Антиоху III пришлось лично отправляться на Восток. Это вызвало большое недовольство Еермия, который был вынужден присоединиться к царю, чтобы удержаться у власти и не потерять положение при дворе. Зато завоевания Ахея более чем компенсировали эту паузу. Аттал, союзник Египта в Малой Азии, был почти уничтожен, Антигон III удерживал часть Карии.
Можно не сомневаться, что шли активные переговоры между Македонией и Египтом и что одной из главных целей Антигона III было заставить Птолемея III отказаться от своего союзника Клеомена III. Возможно, это также было одной из причин, почему отсрочивалось решающее сражение в Греции. В любом случае, учитывая возрастающую опасность со стороны Сирии и, очевидно, уступку Карии Македонией, Птолемей III наконец решился послать сообщение Клеомену III о том, что лучше бы ему побыстрее решить свои проблемы с Антигоном III, поскольку на помощь Египта он может больше не рассчитывать. Утверждают, что Клеомен, предполагавший такой результат и уже подготовивший корабли, ожидавшие в Гифии, ближайшем к Спарте порту, чтобы увезти его вместе с близкими, решил дать еще одно сражение, а уж потом покинуть свое царство. Если все так, можно только удивляться тому, что благоразумный и очень практичный Антигон III атаковал Клеомена III, рискуя большим поражением, когда и так все козыри были в его руках. Как бы то ни было, случилось следующее: в июле 221 г. до н. э. Антигон III выступил с большой армией, куда входили даже иллирийцы, которых он заполучил благодаря союзу с Деметрием Фаросским, личностью известной в римской истории. Он нашел Клеомена III, занявшего сильные позиции в узком ущелье, которое шло вдоль русла реки, текущей к Эвроту, возле Селласии. Спартанская армия занимала высоты по обе стороны ущелья, и на правом берегу расположился со своими войсками брат царя Эвклид, причем высота здесь была настолько крутой, что атаковать ее было бессмысленно. Именно здесь иллирийцы при активной поддержке Филопемена и ахейцев, которые наступали в центре в долине реки, нанесли поражение противнику и взяли высоты. Если мы правильно информированы, Эвклид, находившийся на крутом обрыве, совершил ту же ошибку, что и Дж. Колли на холме Маджуба против буров. Он держал настолько твердую оборону, что позволил врагу забраться на холм, не мешая их действиям активными наступательными маневрами. Наш главный авторитет по ахейцам — Полибий — утверждает, что, если бы не просьбы Филопемена позволить ему атаковать в центре, битва Антигоном III была бы проиграна. Когда Клеомен III увидел, что у него фактически нет левого фланга, ему оставалось только броситься на противника в лоб. Удар оказался неудачным (в ходе тяжелого рукопашного боя стороны попеременно теснили друг друга, но македонцы все же одолели), и он с несколькими друзьями сумел уйти с поля боя, на котором пали почти все воины-спартиаты. Вернувшись в Спарту, он посоветовал людям сдаться Антигону III, сел на корабль и отправился в Египет.
В жизнеописании Плутарха можно прочитать, как Клеомена III приняли в Египте — сначала безразлично, потом люди начали им восхищаться. Птолемей III видел в нем орудие своих будущих побед, но, увы, почти сразу умер. Его сын — молодой глупец — возложил все государственные дела на недалеких и завистливых министров, ненавидевших Клеомена III и боявшихся его. Им не составило особого труда убедить царя, что этот человек опасен, и его поместили под арест. Клеомену III с двенадцатью друзьями удалось освободиться из узилища, и он призвал Александрию к свободе. Горожане взирали на него в недоумении и, вероятнее всего, посмеивались — они в точности не знали, что означает это слово. Не сумев подтолкнуть к бунту даже тюрьму, где у Клеомена III, несомненно, было много друзей, эти благородные мечтатели совершили общее самоубийство. Такой выход Сфер Борисфенит (Боспорский) нередко рекомендовал тем, кто считает, что его жизнь потерпела крах. Мать и детей Клеомена III убили египтяне. Так исчез с лица земли лучший представитель старейшего и самого достойного царского рода, известного истории. Клеомен III был последним спартанским царем.
Победа Антигона III в Селласии была омрачена новостью о вторжении иллирийских племен в Македонию, и он поспешил обратно, впрочем сначала наведя порядок на Пелопоннесе. Иными словами, он создал на полуострове союз, главой которого стал лично и в который вошли все, кроме Элиды. Спарта вернулась под власть старых олигархов, в дополнение к которым был назначен управляющий — чиновник из Беотии. Обнаружив грабителей в своем царстве, Антигон III немедленно дал бой и полностью разбил их, но от чрезмерного напряжения у него разорвался сосуд, и сразу после блестящей победы царь умер. Этот великий человек ушел рано, как раз тогда, когда преуспел во всех своих начинаниях. Он сделал то, что не удавалось никому раньше: он заставил этолийцев в течение девяти лет воздерживаться от активных действий и избавился от единственного серьезного врага в лице Клеомена III. Очень скоро весь Пелопоннес должен был оказаться под его контролем, Афины и Этолия, безусловно, последовали бы за ним; он уже установил контакт с иллирийцами. Таким образом, Антигон III почти успел создать бастион, который мог выдержать то, чего весь Восток ожидал с ужасом, — нашествие римлян.
Глава 23СИТУАЦИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ В 221 г. до н. э
Полибий избрал 221 г. до н. э. для начала своей масштабной истории цивилизованного мира, поскольку, по его мнению, именно этот год стал поворотным пунктом в человеческих делах. Некоторые величайшие монархи именно в это время умерли — Антигон III Досон, Птолемей III Эвергет, Клеомен III; Антиох III Сирийский только что взошел на престол — всего лишь неопытный юноша. Еще два неоперившихся юнца — Птолемей IV Филопатор и Филипп V тоже заняли «вакантные» троны. Тем, кто ожидал римского нашествия, оно теперь казалось неизбежным. В это время римляне могли покорить империю Александра Великого, не испытав никаких трудностей. Но неожиданно и для римлян на западе появилась туча: Ганнибал осадил и взял Сагунт (в 219 г. до н. э.) и пересек реку Ибер. И в течение следующих почти двадцати лет им пришлось сражаться за свое существование с могущественным карфагенянином. Угроза вторжения римлян несколько отодвинулась, эллинистический мир получил отсрочку и еще целое поколение мог развиваться относительно спокойно.