– Знаю, первейшая обязанность ангелов – исполнять желания клиентов, вот только мои больно прихотливы в своих желаниях, – жалуюсь я наставнику. – Взять Жака: подавай ему издателя для его бредней про крыс.
– Ну, так дай ему желаемое.
– Или Игорь: вздумал разбогатеть. Пусть выиграет в лотерею, да?
– Подсунуть выигрыш в лотерею – это не помощь. Наоборот, это сделает его еще несчастнее. Вокруг него будут тесниться только те, кого привлечет запах его богатства. Хотеть разбогатеть мало, надо еще уметь жить со своим богатством. Он к этому не готов. Обогати его, но постепенно, а не как в лотерее. Кто там у тебя следующий?
– Венера: она хочет, чтобы ее соперницу, другую модную темнокожую манекенщицу, которая моложе ее… изуродовали.
– Выполни ее желание, – холодно произносит мой наставник.
Я решаю, что ослышался.
– Я думал, что наша задача – делать людям только добро.
– В первую очередь ты должен заботиться об удовлетворении желаний твоих клиентов. Хотят делать глупости – вольному воля. Помогай им и в этом.
Эдмонд Уэллс увлекает меня в полет над раем.
– Понимаю твое замешательство, Мишель. Задача ангела не из легких. Человеческие желания смехотворны и примитивны. У меня бывает впечатление, что они боятся счастья. Вся их проблема исчерпывается одной фразой: они не желают строить свое счастье, а всего лишь хотят уменьшить несчастье.
Я повторяю услышанное про себя, чтобы вникнуть в смысл. «Не желают строить счастье, всего лишь хотят меньше несчастья…»
Эдмонд Уэллс продолжает свою обвинительную речь:
– Им только и надо, чтобы меньше мучиться от кариеса, чтобы их желанные прежде дети перестали вопить, когда они смотрят телик, чтобы теща прекратила портить своим приходом их воскресный обед. Если бы они только знали, что мы можем им предоставить! Что до бедной Синтии Корнуэлл, соперницы Венеры, то договорись об ее «несчастном случае» с ее ангелом-хранителем, это не составит проблемы, ведь его клиентка наберет очки как пострадавшая. И последняя особенность, к которой я хочу привлечь твое внимание, Мишель. Не знаю, заметил ли ты, что рычаги воздействия на твоих клиентов стали другими. Игорь раньше был внимательным к приметам, а теперь у него развилась интуиция. Венера обращала внимание на свои сны, а теперь интересуется медиумами. На Жака раньше влияла в основном его кошка, а теперь он запоминает сны.
141. Жак, 22 года
Мне приснился кошмар – плачущий волк. Потом девчонка, превращавшаяся в воздушный шар. Девчонка – воздушный шар оторвалась от земли и стала подниматься в небо. Волк наблюдал, как она взлетает, а потом как завоет! Жалобно так. Бескрылая птица начала долбить клювом оболочку девчонки-шара, чтобы заставить ее снизиться, но оболочка оказалась слишком прочной, тогда бескрылая птица взялась за меня. «Говори о смерти! – услышал я. – Говори о смерти…»
Волк выл, птица колотила лапами девчонку. Я поспешил проснуться. Оказывается, Гвендолин во сне усиленно пинала меня ногами.
Ей тоже снился сон. «Это должно прекратиться, – бормотала она и отвечала кому-то: – Нет, не меня, только не это, поверьте, это должно быть не так…» И лупила меня ногами, как будто отбивалась.
Я вдруг получаю удар лапой. Это Мона Лиза II, у нее тоже беспокойный сон. Она не открывает глаз, но хмурится, вытягивает лапы, выпускает когти. Одно дело, когда тревожность проявляют люди, это нормально, но меня пугает, что моей кошке тоже, оказывается, снятся кошмары.
Комната ожидания перед кабинетом ветеринара набита битком. Мой сосед тоже притащил жирного кота.
– Что с ним?
– У Медора близорукость. Он ложится все ближе к экрану телевизора.
– Вашего кота зовут Медор?
– Да, потому что он ведет себя, как послушный пес. Никакой кошачьей независимости! Позовешь его – бежит на зов. А теперь у него развилась близорукость, очки ему напялить, что ли…
– Это, несомненно, общая мутация всего вида. Моя тоже смотрит телевизор со все более близкого расстояния.
– Если этот ветеринар-терапевт не найдет решения, обращусь к ветеринару-окулисту. Не будет толку – придется идти к ветеринару-психоаналитику.
Оба мы смеемся.
– А у вашей что за беда?
– Моне Лизе II снятся кошмары. Она постоянно нервничает.
– Я не ветеринар, – говорит он, – но тут даже я могу дать вам совет. Кошка часто психологически разряжается за своего хозяина. Эта кошка видит ваши мучения. Успокоитесь вы – успокоится и она. Вы, как я погляжу, сейчас на грани нервного срыва. Ну а если не получится – настрогайте ребятишек. Вот забава будет кошке!
Мы запасаемся терпением. Перед нами еще десяток зверей, есть время поболтать. Он представляется:
– Рене.
– Жак.
Он спрашивает о моей профессии. Официант в ресторане, отвечаю. Он, оказывается, редактор. Я не осмеливаюсь сказать ему о своей рукописи.
– Как медленно! – ворчит он. – Вы играете в шахматы? У меня с собой походные шахматы.
– А что, сыграем!
Я быстро обнаруживаю, что без труда у него выиграю, но вовремя вспоминаю совет Мартин. Настоящая победа не должна быть сокрушительной, ее надо добиться, тогда она будет воспринята как заслуженная. Поэтому я сбавляю боевитость и стараюсь сравнять наши шансы. Я отказался от преимущества, но как насчет отказа от победы? Бывают интересные поражения… Я позволяю ему взять надо мной верх. Он радостно ставит мне мат.
– Я, что называется, воскресный игрок, – радуется Рене. – Был момент, когда я уже решил, что проиграю.
Я делаю вид, что огорчен.
– Был момент, когда я решил, что выиграю.
Как по мановению волшебной палочки я перестаю бояться и рассказываю ему про свою рукопись.
– Я не только официант, я еще пописываю.
Он смотрит на меня с жалостью:
– Знаю. В наше время пишут все. Один француз из трех вынашивает рукопись. Вы разослали свою по издательствам, и вам отказали, правильно?
– Все до одного.
– Это нормально. Профессиональные рецензенты отчитываются за каждую рукопись и получают за них смешную оплату. Чтобы больше зарабатывать, они читают до десятка рукописей в день. Обычно они довольствуются первыми шестью страницами, потому что тексты в большинстве скучные. Должно сильно повезти, чтобы ваша рукопись попала к рецензенту-энтузиасту.
Собеседник открывает мне новые горизонты.
– Не знал, что это так.
– Чаще всего они обращают внимание на оформление, название, количество орфографических ошибок в первых строчках. Ох уж эта французская орфография! Знаете, откуда взялись все эти удвоенные согласные?
– Спасибо греческому и латыни.
– Не только, – сообщает редактор. – В Средние века монахам-переписчикам платили за количество букв в переписанном тексте. Вот они и сговорились удваивать согласные. Отсюда два «f» в difficile, два «p» в «developper». Этой традиции упорно следуют, как будто речь идет о национальном достоянии, а не о монастырском подвохе.
Подходит его очередь. Он протягивает мне визитную карточку.
– Пришлите мне вашу рукопись. Обещаю сам ее прочесть, не ограничиваясь шестью страницами, и честно сказать о своем мнении. Но советую не питать преждевременных иллюзий.
Назавтра я отвожу свой текст по указанному адресу. На следующий день Рене Шарбонье пишет мне, что согласен его издать. Я с трудом верю в свою удачу. Наконец-то будут вознаграждены все мои усилия! Значит, я старался не напрасно.
Я сообщаю хорошую новость Гвендолин. Мы отмечаем это событие шампанским. У меня чувство избавления от тяжкого груза. Теперь мне надо вернуться с небес на землю, возродить прежние привычки. Я подписываю договор и стараюсь забыть про ликование, чтобы сосредоточиться на том, как лучше защитить свой труд.
На выплаченные по договору деньги я одариваю Гвен, Мону Лизу и себя тем, о чем мы все давно мечтали: подпиской на кабельные каналы. Чтобы побороть возбуждение, я сажусь перед несущим успокоение источником света. Настраиваюсь на американский канал непрерывных новостей с ведущим-звездой по имени Крис Петтерс. Это новое лицо немедленно завоевывает мое доверие. Можно подумать, что он мой близкий родственник.
– Давай смотреть телик, Гвендолин, пора освободить мозги.
Из кухни не отвечают, слышно только, как она готовит еду для кошки.
Крис Петтерс уже докладывает новости дня. Война в Кашмире, угроза ядерной войны. Новое правительство Пакистана, сформированное после военного переворота, заявило, что ему нечего терять и что оно намерено защитить честь всех пакистанцев, раздавив ненавистную Индию. Новая мода: все больше студентов регистрируют собственные биржевые акции, чтобы оплачивать учебу за счет акционеров. Потом они расплатятся с ними в зависимости от котировки. Племя амазонских индейцев у’ва решило совершить массовое самоубийство, если из их священной территории не перестанут качать нефть, которую они называют кровью земли…
Новая жертва серийного убийцы, орудующего шнурком: в этот раз он задушил знаменитую актрису и топ-модель Софи Донахью. Вот как он это сделал…
– Иди сюда, Гвендолин, посмотрим телевизор!
Гвендолин приходит на зов с невеселой физиономией. Она на меня дуется.
– Мне неинтересно.
– В чем дело? – спрашиваю я, сажая ее себе на колени и гладя волосы, как глажу кошку.
– Тебя теперь издают. Мне ничего такого не светит.
142. Энциклопедия
МАЗОХИЗМ. В основе мазохизма лежит опасение болезненного события. Человек страшится его, не зная, когда оно произойдет и с какой интенсивностью. Мазохист – это тот, кто понял, что один из способов облегчить свой страх – вызвать болезненное событие самому. Так он, по крайней мере, будет знать, когда и как оно произойдет. Но, самостоятельно провоцируя страшное событие, мазохист обнаруживает, что наконец-то берет свою жизнь под собственный контроль.
Чем больше мазохист сам себя мучает, тем меньше боится жизни. Слабее его ощущение, что он – игрушка в руках непостижимой судьбы. Он ведь знает, что другие не смогут причинить ему столько боли, сколько он может причинить себе сам. Ему уже нечего бояться, потому что он – худший враг самому себе.