ется неприступной крепостью, — это доказали кровавые атаки, предпринятые Правительством в далеком прошлом, чтобы сокрушить Организацию.
Хедрук быстро подошел к двери — она не открылась. Он уставился на дверь в недоумении. Затем понял, в чем дело. Чувствительная дверь заклеймила его потому, что в его голове было так много мыслей о действиях, предпринятых против него Советом оружейных магазинов.
Дверь управлялась именно мыслью, и ни один враг магазинов, ни один слуга Империи никогда не будет впущен.
Он закрыл глаза и заставил себя расслабиться, чтобы все напряжение последнего часа исчезло. Немного спустя он снова попытался открыть дверь.
Она распахнула мягко, как цветок, расправляющий свои лепестки. Она казалась невесомой под его пальцами, подобно некой сверхъестественно утонченной конструкции, и когда он проходил, дверь двигалась за ним и беззвучно сомкнулась сзади.
Хедрук энергично прошел через крохотный тамбур в большую комнату.
Глава 5
Внутри было тихо, ни звука не доносилось от полного дел большого мира, из которого он пришел. Его глаза быстро привыкли к мягкому свету, исходящему от стен и потолка. Он быстро огляделся. Никого не было — и это обеспокоило его. Значит, не удалось задержать Нилана.
Может быть, это была ловушка. Хедрук вздохнул и расслабился. Если это действительно так, его шансы выбраться отсюда зависели от того, сколькими людьми они готовы были пожертвовать. Они должны знать, что так просто он не дастся. С другой стороны, все это могло оказаться лишь напрасными страхами.
Он решил не паниковать и с удивлением стал рассматривать выставочные стенды вдоль стены. Хедрук подошел к одному из них и всмотрелся в четыре ружья, установленные внутри. Их вид приятно взволновал его. Он много сделал для развития этого сложнейшего энергетического оружия. Их все еще называли «револьверами» или «ружьями», но на этом сходство кончалось.
Эти «ружья» не стреляли пулями, они излучали энергию в различных формах и количествах. Некоторые из них могли убивать или разрушать на расстоянии в тысячу миль, если это было нужно, но все они контролировались теми же чувствительными элементами, что и дверь оружейного магазина.
Так же, как дверь отказывалась открыться только что для него самого, для полицейских, императорских солдат или людей, недружелюбных к магазинам, так и эти «ружья» были сконструированы, чтобы стрелять только при самозащите и в некоторых животных во время охотничьего сезона.
Они также имели другие специальные устройства, в частности для ускорения действий и для безопасности.
Хедрук обошел стенд и увидел высокого мужчину, сидящего в кресле. Он подумал, что это Нилан, но, прежде чем успел подойти и представиться, его остановили.
Открылась задняя дверь комнаты и появился пожилой грузный мужчина. Он подошел с извиняющейся улыбкой на лице.
— Я прошу прощения, мистер Хедрук, — сказал он. — Я заметил, что открылась наружная дверь, и догадался, что это вы. Но я был занят делом, которое никак нельзя было отложить.
Хедрук пристально взглянул на мужчину. С ним все еще обращались, как с важным лицом в Организации. Управляющий магазином повысил свой голос:
— Мистер Нилан, это джентльмен, о котором я говорил вам.
Незнакомец встал, когда Хедрук и управляющий подошли к нему.
— Мистер Нилан, я хочу, чтобы вы поговорили с Робертом Хедруком, должностным лицом оружейных магазинов.
Пока они пожимали друг другу руки, Хедрук чувствовал на себе испытующий твердый взгляд черных глаз.
Лицо Нилана было сильно загоревшим, и Хедрук догадался, что тот прибыл с планеты или астероида, слабо защищенных от прямых солнечных лучей.
Хедрук начинал жалеть, что не узнал немного больше о Дэне Нилане и его пропавшем брате. Это было упущение, и теперь следовало увести Нилана из магазина куда — нибудь, где они могли разговаривать свободно. Прежде чем он заговорил, управляющий сказал:
— Для вашего сведения, мистер Хедрук, мы организовали передачу почты мистера Нилана с его марсианского почтового адреса. У вас будет достаточно времени, чтобы поговорить с ним.
Хедрук не стал спорить. Слова прозвучали с роковым лязгом. Но то, что произошло, не вызывало подозрений. Женщина из Информационного центра нашла простое решение проблемы, как задержать Нилана в магазине. Они предложили переслать его почту с Марса с помощью передатчика оружейных магазинов.
Они организовали небольшую задержку и добились своей цели. Возможно, что Нилана удалось бы выманить из магазина на короткое время. Но губы его были упрямо поджаты, глаза немного сужены, как у человека, привыкшего быть настороже. Хедрук знал эту породу людей и считал неразумным давить на них. Предложение покинуть магазин могло подождать, но все же необходимо было спешить. Он повернулся к управляющему.
— Нам предстоит обсудить очень важные вопросы, поэтому, я надеюсь, вы не сочтете меня невежливым, если я немедленно начну разговор с мистером Ниланом?
Пожилой мужчина улыбнулся.
— Я оставлю вас одних, — сказал он и удалился в заднюю комнату.
В ближайшем углу стояло еще одно кресло. Хедрук подтащил его, пригласил Нилана сесть и уселся сам. Он начал немедленно:
— Я собираюсь быть предельно искренним с вами, мистер Нилан. У оружейных магазинов есть причина думать, что Дерд Кершав и ваш брат изобрели межзвездный двигатель. Есть доказательства, что Императрица будет против раскрытия секрета такого изобретения. И, соответственно, Кершаву и вашему брату грозит серьезная опасность быть убитыми или заключенными в тюрьму. Поэтому жизненно важно выяснить, где они построили этот двигатель и что случилось с ними. — Он спокойно закончил. — Я надеюсь, что вы расскажете мне все, что знаете об этом деле.
Нилан покачал головой. Его улыбка была ироничной, почти зловещей.
— Моему брату не грозит опасность быть убитым.
— Тогда вы знаете, где он? — облегченно спросил Хедрук.
Нилан поколебался. Когда он наконец заговорил, Хедрук почувствовал, что слова были не теми, которые он намеревался произнести сначала.
— Что вы хотите от меня?
— Ну, хотя бы, кто вы?
Напряженное лицо немного расслабилось.
— Мое имя — Даниэль Нилан. Я брат — близнец Гилберта Нилана. Мы родились в Лэйскайлде… Вы это имеете в виду?
Хедрук дружески улыбнулся.
— В вашем лице есть черты, которые указывают, что с тех пор много чего произошло.
— Сейчас, — сказал Нилан, — меня можно назвать метеоритным шахтером. Последние десять лет я был далеко от Земли. Большую часть этого времени я провел как азартный игрок на Марсе, но два года назад выиграл метеорит у подвыпившего парня по имени Карью. Я из жалости отдал ему половину, и мы стали партнерами. Метеорит имеет три мили в диаметре и практически представляет собою глыбу бериллия. На бумаге он стоил биллионы кредитов, но понадобилось еще время для разработок, прежде чем он стал окупаться. Около года назад у меня появилась очень веская причина думать, что с моим братом что — то случилось.
Он замолчал. На его лице было странное выражение. Наконец он сказал:
— Вы когда — нибудь слышали об экспериментах, проводимых Институтом евгеники?
— Да, конечно, — ответил Хедрук, начиная догадываться. — Какая — то выдающаяся работа была проделана, в частности с близнецами.
Нилан кивнул.
— Тогда будет легче рассказывать вам, что произошло.
Он снова замолчал, затем медленно продолжал.
— Ученые взяли нас, идентичных близнецов, Даниэля и Гилберта Ниланов, уже чувствительных друг к другу, в возрасте пяти лет. И усилили чувствительность до такой степени, что она представляла собой тесный взаимный поток жизненной энергии, мир двойного ощущения. Взаимосвязь настолько возрастала на близком расстоянии, что мысли передавались между нами с четкостью электронного потока в переговорном устройстве.
Эти ранние годы были чистой радостью близкой связи. А затем, в возрасте двенадцати лет, попытались сделать их различными без нарушения нервной коммуникации. Подобно ребенку, брошенному в глубокий омут, чтобы утонуть или научиться плавать, я был подвергнут давлению цивилизации, в то время как Гил был заботливо отгорожен от внешнего мира. Наша интеллектуальная связь изменилась. Мысли, все еще способные передаваться друг от друга, могли быть и оставлены при себе. У меня развилось удивительно сильное чувство старшего брата по отношению к Гилу, тогда как Гил…
Мужчина замолчал, взглянул на Хедрука, затем продолжал:
— Я догадался о другом пути, которым взрослел Гил, по тому, как он реагировал на мои отношения с женщинами. Это шокировало его, и я начал понимать, что у нас возникла проблема.
Он пожал плечами.
— Никогда не возникало вопроса, кто из нас должен покинуть Землю. В тот день, когда контракт с Институтом евгеники закончился, я купил билет на Марс. И отправился туда в надежде, что Гил получит свой шанс на жизнь. Только, — закончил он мрачным голосом, — это обернулось смертью.
— Смертью? — спросил Хедрук.
— Смертью.
— Когда?
— Год назад. Именно это привело меня на Землю. Я был на метеорите, когда почувствовал, что он умер.
Хедрук сказал:
— Вам понадобилось много времени, чтобы добраться сюда.
Замечание прозвучало слишком резко, поэтому он быстро добавил:
— Поймите, пожалуйста, я только пытаюсь представить ясную картину.
Нилан нехотя ответил:
— Мы были на дальней стороне от Солнца, и скорость метеорита почти сравнялась со скоростью Земли. Он только недавно вошел в положение, откуда мы могли рассчитать примерную орбиту для нашего грузовоза простого типа. Неделю назад Карью посадил меня на одном из дешевых северных кос — мопортов. Он тотчас отбыл, он должен вернуться за мной примерно через шесть месяцев.
Хедрук кивнул. Ответ его удовлетворил.
— Но что именно вы почувствовали, когда ваш брат умер? — спросил он.
Нилан переменил позу. Это была боль, объяснил он угрюмо. Гил умер в агонии, внезапно, не ожидая этого. Сильное страдание пересекло бездну между Землей и метеоритом и скрутило его нервы. Через мгновение наступил конец тому нервному давлению, которое поддерживало даже на таком расстоянии узы между ним и его братом. Он закончил: