матриархальная сила поддерживала видимость семейного единства, – писала она. – Когда ее не стало, эта видимость начала рассеиваться».
Возможно также, что Артур просто достиг некоего абсолютного предела в числе близких отношений, в которых был способен участвовать одновременно. Он поддерживал тесные связи со своими двумя дочерями от первого брака, но с сыном и тезкой, Артуром Феликсом, общий язык находил с трудом. «Я пытался заинтересовать сына[717] медициной, – вздыхал Артур, – но напрасно». Артур-младший был дислексиком и в итоге постепенно ушел в контркультуру. Он странствовал по Соединенным Штатам: то поступал в маленький колледж в Висконсине, то задерживался на год в вермонтской коммуне хиппи, то загорался идеей купить ферму в штате Мэн. Мариэтта начала бояться[718], что однажды ей позвонят и сообщат, что с сыном случилось что-то ужасное. Дениза уехала учиться в колледже Помона, где выбрала специализацией визуальные искусства и познакомилась с Майклом Ричем. Когда Артур приехал на ее дипломную выставку, он был безмерно горд[719]. «Вот так и должна фамилия Саклер появляться на стене художественной галереи, – сказал он ей. – Не только как спонсора, но и как художника».
Артур продолжал видеться со своей первой женой, Элси, на что Мариэтта обижалась все сильнее[720]. Помимо еженедельных встреч в квартире на Сентрал-Парк-Вест, они с Элси часто вместе ходили по музеям[721] и посещали лекции по искусству. Иногда Артур отдыхал с Элси[722], не беря с собой Мариэтту: например, они вместе ездили в отпуск в Канны в 1957 году. Во время той поездки они побывали в какой-то художественной галерее, и Артур купил бывшей жене литографию Ренуара. В 1962 году он преподнес ей сюрприз – красивую картину Моне[723] с изображением тополиной рощи. Элси заказала в свою квартиру специальное освещение, чтобы подчеркнуть мягкие нюансы красок, использованных художником. Артур любил подолгу стоять перед этим полотном в гостиной Элси, любуясь им и с удовольствием пересказывая историю о том, как ему удалось приобрести картину по разумной цене: поскольку она долгое время принадлежала одной семье из Швейцарии, ее цена не была слишком завышена в результате частых перепродаж. Он выражал глубокое удовлетворение тем, что сумел «найти Моне для Элси»[724].
Все это Мариэтту отнюдь не радовало, а между тем она не знала и половины происходящего. Ибо в то же самое время, поддерживая настолько откровенно близкие отношения с первой женой, Артур также тайно встречался и с третьей женщиной, которую звали Джиллиан Талли[725].
«Я познакомилась с доктором Саклером в 1967 году»[726], – много лет спустя говорила Джиллиан. Ей в то время было двадцать восемь лет, она работала в рекламном агентстве в Лондоне. Артуру было около пятидесяти пяти. Его волосы успели поредеть и поседеть, и он отрастил небольшое брюшко, но по-прежнему сохранял физическую и интеллектуальную бодрость, и Джиллиан мгновенно подпала под очарование этого блестящего, обаятельного, богатого зрелого мужчины. «Он был невероятно умен, – вспоминала она. – Прекрасно разбирался и в мире искусства, и в мире науки».
Артур рассказал Джиллиан[727], что они со второй женой стали чужими друг другу, и начал встречаться с ней, в основном тогда, когда бывал в Лондоне. Когда их отношения стали близкими, он признался Джиллиан, что хотел бы жениться на ней, но не сможет развестись с Мариэттой, пока не разберется со «сложным разделом имущества». Джиллиан отнеслась к этому с пониманием. Через пару лет она перебралась в Нью-Йорк[728], чтобы быть ближе к любимому. Когда они проводили время вместе, он просто вел себя так, будто брака с Мариэттой больше не существовало. «Артур обращался со мной как со своей женой, представлял меня как свою жену», – вспоминала впоследствии Джиллиан. У Артура всегда был пунктик на своей фамилии, и, уже назвав ею целое музейное крыло, теперь он хотел, чтобы ее носила и Джиллиан. Тогда она начала называть себя «миссис Артур М. Саклер» – что, учитывая существование Элси и Мариэтты, означало, что теперь на свете были целых три миссис Артур Саклер, и все они жили в Манхэттене. «Он был недоволен тем, что это не совсем так», – объясняла Джиллиан. То есть тем, что она просто брала его фамилию «взаймы», как актриса, принимающая облик своей героини в пьесе. Поэтому со временем Артур настоял, чтобы она «официально сменила фамилию[729] с Талли на Саклер». 4 марта 1976 года Джиллиан сделала это в Лондоне, превратившись в Джиллиан Саклер, хотя они не состояли в действительном браке, а Артур все еще был женат на Мариэтте.
Теперь семья Саклер, похоже, раскололась на две[730] отдельные партии, и Артур был в одном углу, а Рэймонд с Мортимером – в другом. У Джиллиан так и не сложились близкие отношения с его братьями, и неудивительно: со временем сам Артур стал все меньше и меньше с ними общаться. «Это была семья не из тех[731], которые съезжаются вместе на барбекю по случаю Четвертого июля», – говорил Майкл Рич. Ветви клана Саклеров стали «очень обособленными».
Посторонним это расхождение казалось постепенным дрейфом, которому способствовали время, география и занятость. Но для самих братьев точкой отсчета стал один явный инцидент, ставший источником взаимного раздражения и недоверия, – определяющий момент, когда отношения между Артуром и его младшими братьями испортились. В 1954 году их друг Билл Фролих, немецкий рекламщик и четвертый «мушкетер», основал в Нью-Йорке компанию под названием IMS. Идея IMS заключалась в том, чтобы объединять в общую базу данные по фармацевтическим продажам, собирая информацию о том, где и какие лекарства прописывают врачи, и снабжать этими данными фармацевтические компании, которые будут за вознаграждение пользоваться ими, чтобы улучшить свой маркетинг. Официально основателем IMS стал Фролих. Но так же, как Артур был невидимым кукловодом за спиной рекламного агентства «Л. В. Фролих», он играл тайную роль и в учреждении IMS. Более того, как оказалось, основание этой компании изначально было его идеей. Не желая создавать очередной очевидный конфликт интересов, Артур позволил Фролиху быть[732] официальным лицом IMS и сохранить в тайне его собственную роль в компании.
Рекламное агентство Фролиха продолжало процветать. К 1970 году у него были офисы в Лондоне, Париже, Франкфурте, Милане, Мадриде и Токио, и оно приносило почти 40 миллионов долларов дохода[733]. Фролих приобрел средиземноморскую виллу под стать Мортимеровской на острове Эльба в Италии. Когда Мортимер приехал туда погостить, он пришел в полный восторг от «прекраснейшей виллы[734] на той горе на Эльбе, глядящей на море». Однажды в 1971 году Фролих, вернувшись из отпуска на Карибах, собрал своих сотрудников на совещание. Внезапно его речь сделалась неразборчивой, и он лишился сознания[735]. Когда Артур услышал, что его старый друг занемог, он сразу же взял дело в свои руки[736], пригласив к Фролиху лучших врачей. Но было поздно. У Фролиха диагностировали опухоль мозга[737], и в сентябре 1971 года он умер. Ему было 58 лет.
Фролих играл настолько важную роль в деятельности агентства «Л. В. Фролих», что фирма не пережила его смерти, вскоре после нее выйдя из бизнеса. Но IMS по-прежнему оставалась действующим предприятием, и через год после смерти главы верхушка фирмы совершила ошеломительное открытие. Фролих, как выяснилось, вступил в тайное соглашение[738] с семейством Саклер, согласно которому Рэймонд и Мортимер Саклеры наследовали бо́льшую часть акций компании после его смерти. Этот договор, известный как тонтина[739], был старинным инвестиционным инструментом, придуманным в Европе XVII века. По его условиям несколько участников объединяются в своего рода «лотерее смерти», объединяя свои фонды с тем пониманием, что инвестор, который умрет последним, получит все. Но настоящим камнем преткновения для руководства IMS стали остатки четырехстороннего «мушкетерского соглашения»[740], заключенного братьями с Биллом Фролихом однажды снежным вечером в Нью-Йорке в сороковые годы. В шестидесятых четверо участников соглашения привлекли поверенного Ричарда Лезера, который был партнером в юридической фирме «Чедборн и Парк», к созданию официальной версии этой договоренности. По словам Лезера, были составлены два письменных соглашения[741]: одно касалось бизнеса внутри США, другое – управления международными предприятиями. Участниками «домашнего» соглашения были все четверо, и его стали называть «четырехсторонним мушкетерским соглашением». Но Артур по какой-то причине решил не присоединяться к договору по международной деятельности, поэтому его стали называть «трехсторонним соглашением» между Рэймондом, Мортимером и Фролихом. Суть договоренности была такова: когда умрет первый из участников, его бизнес перейдет по наследству не прямым наследникам, а другим членам соглашения. И вот Билл Фролих умер – намного раньше, чем они могли себе представить.