[950], сменил замки и оставил в доме охранника, чтобы не дать Гери вновь проникнуть в квартиру. Затем он подал на нее в суд[951], обвинив в «беспредельной» жадности и указав, что ее целью было «создать настолько неприятный скандал, насколько возможно, чтобы я от нее откупился». (Дело кончилось внесудебным соглашением.)
Но несмотря на эти личные неурядицы, Мортимер старательно расширял семейную фармацевтическую империю. Артур Саклер любил указывать[952], что проблема фармацевтических компаний среднего размера заключалась в том, что у них часто не было нужных мощностей для исследований и потенциала для разработки новых лекарств. Но в Англии под руководством Мортимера теперь была Napp Laboratories, компания, у которой были амбициозные планы. Саклеры приобрели Napp[953] в 1966 году, но создана она была еще в 1920-е годы. Она не только продавала лицензионные товары, как традиционно поступала Purdue Frederick, но и разрабатывала собственные новые препараты. Мортимер поощрял вложения в этот процесс, требовавший известного терпения. «Только один из десяти[954] продуктов добьется успеха», – предупреждал он. Но если бы удалось разработать удачное лекарство, оно могло в корне изменить и финансовое положение, и судьбу компании.
В конце 1970-х Napp произвела новый, по-настоящему инновационный продукт: морфин в таблетках. Заказ на них поступил от лондонского хосписа «Сент-Кристофер», которым руководила Сисли Сондерс, врач, преданная своей особой миссии, написавшая книгу «Забота об умирающих» и ставшая застрельщицей нового движения за паллиативный уход, утверждая, что медицинские власти должны создавать более сострадательную среду для неизлечимых пациентов, в которой они смогут спокойно умереть. В «Сент-Кристофере» Сондерс дала врачу по имени Роберт Твайкросс задание исследовать применение наркотических средств в паллиативном уходе[955], и в итоге Твайкросс познакомился с медицинским директором Napp и привлек его к разработке таблеток морфина.
Вплоть до этого времени морфин чаще всего применяли внутривенно, либо через капельницу, либо в виде инъекций по расписанию. Это означало, что пациенты, страдавшие от поздних стадий рака или других чрезвычайно болезненных недугов, не имели иного выбора, кроме как проводить свои последние дни в больницах, где им могли вводить обезболивающие препараты. Но Napp незадолго до этого разработал специальную систему покрытия таблеток, которая позволяла тщательно регулировать диффузию действующего вещества в кровеносную систему пациента с течением времени. Эту систему назвали «Континус» (Continus)[956], (или «контин») и уже применяли в изготовлении лекарства от астмы. А что, если применить ее и с морфином? Это означало, что пациент мог проглотить таблетку, и морфин медленно поступал[957] в организм, так же как при применении капельницы. Новое лекарство, которое стало известно под названием «МС-контин» (MS Contin)[958], поступило в продажу в Соединенном Королевстве в 1980 году и стало настоящим прорывом.
«МС-контин на самом деле был[959] невероятным препаратом, поскольку он, в частности, позволял пациентам с раком избегать госпитализации, необходимой для того, чтобы получить избавление от боли, – вспоминала впоследствии дочь Мортимера, Кэти. – До его появления пациентам приходилось то и дело ложиться в больницу, чтобы облегчить боль». МС-контин «это изменил», говорила она. За три десятилетия, в течение которых Purdue Frederick принадлежала Саклерам, они принимали умные и выгодные бизнес-решения, такие как лицензирование Сенокота и Бетадина, но никакой тяги к инновациям компания не демонстрировала. Поэтому МС-контин знаменовал собой большой скачок, будучи по-настоящему революционным продуктом. В 1983 году лондонская «Таймс»[960] привела слова одного врача, заявившего, что новое лекарство входит в число «самых важных достижений в области наркотических средств этого столетия», а другой врач утверждал, что оно представляет собой «самый важный шаг вперед в лекарственном обезболивании со времен появления самого морфина». Саклеры безмерно гордились этим достижением, хвастаясь, что система «Контин» «революционизировала»[961] применение не только морфина, но и лекарств вообще[962]. В рекламе Napp цитировалась статья из «Таймс» и провозглашались развитие и цели компании, выраженные словами: «Мы не намерены[963] останавливаться».
После того как под руководством Мортимера было разработано в Англии это новое рецептурное средство, следующим шагом Саклеры хотели продвинуть его на рынок уже в вотчине Рэймонда, Соединенных Штатах. Но эта задача поставила перед ними интересную дилемму. Саклеры придерживались нарратива о том, что МС-контин – препарат новый и даже революционный. Но регламент FDA для официальной регистрации любого нового рецептурного средства требовал длительного и хлопотного процесса подачи заявки на одобрение. А что, если сменить нарратив и утверждать, что это никакое не новое средство? Единственным активным веществом таблеток был морфин, старое и знакомое наркотическое вещество, давным-давно одобренное к применению. Действительно, изменился-то только механизм его доставки в организм пациента. Так совпало, что в то время готовилось новое федеральное постановление, которое запрещало внедрение новых модификаций старых лекарств без стандартной заявки в FDA, как на новые препараты. Когда Говард Юделл узнал, что грядут эти изменения, он решил, что Purdue следует попытаться их опередить. «Пока это не вступило в силу[964], давайте сделаем МС-контин – и выбросим его на рынок», – передает его слова Барт Коберт, работавший с ним в это время. И вот, даже не уведомив FDA, не то что не попросив у него разрешения[965], Purdue начала производить МС-контин на заводе в Нью-Джерси и предложила его на продажу в октябре 1984 года.
Когда фармацевтическая компания выпускает новое рецептурное средство, она проводит большое стартовое собрание работников, которое внешне напоминает нечто среднее между холостяцкой вечеринкой, маркетинговой конференцией и баптистским «собранием пробуждения». «Они феноменальны, эти стартовые собрания по случаю запуска препаратов, – рассказывал бывший администратор Purdue Барт Коберт. – Вы собираете всех торговых представителей со всей страны. Кормите и поите их до отвала. Приглашаете какого-нибудь динамичного оратора, чтобы вдохновить этих людей начать продавать новое лекарство». Коберт тоже присутствовал на стартовом собрании для МС-контина. Сотни людей собрались в большом зале. Звучали речи. Менеджер по продажам из Британии закатал рукава и громогласно прославлял достоинства этого судьбоносного препарата и вещал, как торговые агенты возьмутся за дело и превратят его в огромный успех. По словам Коберта, который своими ушами слышал эту речь, оратор призывал агентов продавать новое лекарство удивительными словами: «Не только ради вас, не только ради компании, но ради Ричарда!» Складывалось ощущение, что Ричард Саклер лично сделал большую ставку на МС-контин и будущее Purdue, что он – великий человек со смелым ви́дением, а торговые агенты будут его войсками быстрого реагирования. «Я живо представил себе Нюрнберг в 1934 году, – признавался Коберт. – Люди вскакивали с мест. Это напугало меня до чертиков».
Итак, торговые агенты взялись за дело и начали рекламировать МС-контин врачам во всех Соединенных Штатах как отличный новый инструмент для облегчения раковых болей, хотя этот новый препарат на самом деле не получил одобрения FDA. Позиция Purdue была такова: компании не нужно никакое одобрение, чтобы поставлять на рынок свои морфиновые таблетки. МС-контин был в продаже уже три месяца, когда FDA прислало в Норуолк письмо[966], информировавшее Purdue, что компания не имеет права рекламировать новое рецептурное средство, на которое не подана заявка на регистрацию.
Получив это письмо, Говард Юделл и эскадрон поверенных Purdue десантировались в Вашингтон для проведения ряда срочных встреч и совещаний с FDA. Теоретически у Purdue действительно была проблема: ей пришлось бы отозвать свой препарат и начать все заново, на сей раз следуя правилам – подать новую заявку на регистрацию, проводить обстоятельные переговоры с управлением, ждать одобрения (если повезет), а потом собирать новое стартовое собрание. Но, легкомысленно перевернув этот процесс с ног на голову и начав продавать обезболивающее без одобрения управления, Purdue создала «на земле» новую ситуацию. Теперь уже были врачи-онкологи – и онкологические пациенты, причем много, – которые начали активно применять МС-контин для облегчения боли. Комиссар FDA[967] Фрэнк Янг опасался, что очень многим пациентам, уже принимающим новый препарат, резкое прекращение курса терапии может нанести вред.
Юделл и его коллеги утверждали, что все это – простое недопонимание, что они и не должны были получать одобрение МС-контина, поскольку в действительности это всего лишь морфин. На что FDA отвечало, что таблетки с такой большой дозировкой представляют собой новый продукт. По словам того самого бывшего администратора, Коберта, Purdue в итоге перешагнула через голову агентства, воззвав к политическому руководству в рейгановской администрации. «Они оказывали давление на Белый дом», – говорил Коберт.