чившихся стали употреблять героин. Додд Дэвис, бывший торговый агент Purdue из Луизианы, ныне трудится консультантом по лечению наркомании. Некогда зарабатывавший на жизнь продажей ОксиКонтина, теперь он работает с людьми, зависимыми от героина. По его словам, «героин потому и смог случиться[1736], что развалилась вся ОксиКонтиновая сделка». В 2019 году коллектив экономистов из университета Нотр-Дам (штат Индиана), Бостонского университета и Национального бюро экономических исследований опубликовал серьезную работу по хронометражу «стремительного роста числа смертей от героина»[1737] начиная с 2010 года. Работа была опубликована под заголовком «Как изменение формулы ОксиКонтина спровоцировало героиновую эпидемию».
Глава 23Послы
Единственным членом семьи Саклеров, которому довелось побывать в тюрьме, была племянница Ричарда Саклера, Мадлен. Худенькая молодая женщина с узким лицом и темными серьезными глазами, она была дочерью брата Ричарда, Джонатана, и его жены, Мэри Корсон. У супругов было трое детей – Мадлен, Клэр и Майлс, – и жили они в большом и довольно хаотичном особняке на Филд-Пойнт-Серкл, в том же эксклюзивном анклаве в Гринвиче, штат Коннектикут, где в прибрежном поместье, купленном Рэймондом еще в 1973 году, обитали Рэймонд с Беверли. Джонатан сильно отличался от брата Ричарда, был более общительным и менее заносчивым, и для них с Мэри была характерна несколько богемная, интеллектуальная сентиментальность. Он любил одежду бренда «Патагония» и был приятным собеседником, радушным хозяином, привечавшим у себя дома интересных художников и мыслителей. Особенный интерес Джонатан питал к проблеме образовательной реформы и живо участвовал в движении так называемых чартерных школ, жертвовал им деньги и писал полемические статьи. «Я думаю, мы можем гораздо лучше[1738]заботиться о детях, особенно детях, растущих в наших крупных городах, – любил он говорить, добавляя: – Иметь возможность поддерживать важные инициативы наших дней – это привилегия». Они с Мэри помогали финансировать чартерную сеть[1739], которая строила школы в Коннектикуте.
Мадлен, родившаяся в 1983 году, училась в общественной школе в Гринвиче. Когда стартовали продажи ОксиКонтина, ей было тринадцать лет, а совершеннолетие она справила в то время, когда многие американские подростки, даже в таких местах, как Гринвич, начали злоупотреблять этим препаратом. Умная и любившая учиться Мадлен поступила в университет Дьюка, где изучала биопсихологию (предмет, выбору которого очень порадовался бы ее дедушка). Она решила пойти по стопам Рэймонда или своего дяди Ричарда и поступить в медицинскую школу. Но в колледже девушка поняла, что ее истинная любовь – фотография[1740]. В результате она выбрала не медицину, а кино, и в возрасте двадцати восьми лет сняла свой первый полнометражный документальный фильм. Он назывался «Лотерея» и рассказывал о чартерной школе в Гарлеме. (Мадлен разделяла энтузиазм отца в отношении чартерного образования.) В фильме, законченном в 2010 году – тогда же, когда Purdue представила обновленный ОксиКонтин, – рассказывается о жизни четырех семей представителей рабочего класса из Гарлема и Бронкса, которые стремятся обеспечить своим детям лучшие образовательные возможности. Это «нравственно неправильно», что обездоленные американцы не имеют надежного доступа к хорошему образованию, говорила Мадлен в интервью на C-SPAN[1741]. Фильм демонстрировался на кинофестивале в Трибеке и вошел в шорт-лист[1742] претендентов на «Оскар».
Снимая «Лотерею», Мадлен начала задумываться о роли тюрьмы в американском обществе. «Это своего рода оборотная сторона[1743], – отмечала она. – Это то, что происходит, когда люди не получают хорошего образования. Я знала, что у нас в тюрьмах сидит больше людей, чем в любой другой стране мира». Мадлен решила, что будет исследовать неприятную проблему массового лишения свободы, снимая художественно-документальный фильм о пожилом заключенном в канун освобождения из тюрьмы. Однако, поскольку она была документалисткой, этот фильм ей хотелось снимать внутри настоящей функционирующей тюрьмы – «с актерами-заключенными».
Любому другому молодому кинематографисту эта идея могла бы показаться художественно амбициозной, но логистически неосуществимой. Но в области искусства Мадлен Саклер демонстрировала ту же фамильную черту, которую ее двоюродный дед Артур проявлял в медицинской рекламе, а дядя Ричард – в фармацевтике: переходящее в уверенность ощущение, что любая мечта осуществима, какой бы невероятной она ни казалась, и что иногда надо просто рвануть вперед, сказав себе «а почему бы и нет?». В 2015 году после долгих переговоров Мадлен вместе с небольшой съемочной группой и несколькими профессиональными актерами, в числе которых был отмеченный наградами актер театра и кино Джеффри Райт, допустили в Пендлтонское исправительное учреждение, тюрьму максимально строгого режима штата Индиана. Райт посещал Пендлтон[1744] вместе с Мадлен несколько раз с целью исследования «натуры», и это место показалось ему «невероятно трогающим душу». Он легко вступал в контакт с заключенными, с которыми знакомился в ходе этих посещений, и согласился участвовать в проекте. Тюрьма была построена в 1920-е годы в основном руками заключенных. Это было мрачное место, «самая суровая обстановка из всех, где мне приходилось работать», говорил Райт. Несколько недель Мадлен снимала сцены будущего фильма внутри внушительных тюремных блоков.
Другую важную роль в фильме играл мужчина по имени Теотум Картер, который был настоящим заключенным этой тюрьмы. Бо́льшая часть жизни Картера представляла собой чередование недолгих периодов свободы и отсидок, часто связанных с наркотиками, и теперь он отбывал 65-летний срок за вооруженное ограбление и покушение на убийство. Но под чутким руководством друга Мадлен, актера Бойда Холбрука, который снимался в сериале Netflix «Нарко», а теперь помогал продюсировать ее фильм, Картер сумел трогательно сыграть свою роль. («Тюрьма – она как съезд характерных актеров», – шутила Мадлен.) Через некоторое время в проект в качестве продюсера вошел актер Джордж Клуни, открытый сторонник и пропагандист прогрессивных социальных тем. Завершенную ленту, получившую название «З/К» (в оригинале O. G.), приобрела американская кабельная сеть HBO[1745].
Словно съемки этого фильма казались ей недостаточно трудной задачей, Мадлен одновременно собирала материал для полноформатного документального фильма о жизни внутри Пендлтона, получивший название «Это горькая правда, не правда ли?». Он впоследствии был номинирован на премию «Эмми». В знак признания ее работы над обоими этими фильмами она получила премию Билла Уэббера за служение обществу, поскольку использовала свою платформу (оба фильма были выложены на ее личном веб-сайте), «чтобы сделать громче голоса заключенных»[1746].
Когда фильмы Мадлен были готовы к прокату, HBO организовала просмотры строго по пригласительным билетам. Были приглашены журналисты, которые работали над проблемами гражданских прав и расовой справедливости, общественные активисты и представители объединений, таких как Американский союз защиты гражданских свобод. Мадлен – неброская, но красноречивая и безмерно уверенная в себе – эффективно продвигала собственное творчество. Помогало и то, что, когда она рекламировала свои фильмы и позиционировала себя как человека, который глубоко задумывается о последствиях определенных типов системной социальной дисфункции для жизни обычных людей, ее почти никогда не просили рассказать о собственных привилегиях.
По стандартам своей семьи Мадлен вела сравнительно скромный образ жизни: она поселилась в Лос-Анджелесе, где заплатила 3 миллиона долларов наличными[1747] за дом в хипстерском анклаве Лос-Фелис. Но факт оставался фактом: она была «ОксиКонтиновой наследницей». Пусть ее отец Джонатан и был добродушным интеллектуалом, но при этом он долго занимал должность директора[1748] Purdue, одно время был вице-президентом и крайне активным членом совета директоров, был в силе на пике колоссального успеха ОксиКонтина и до сих пор требовал от руководства компании прогнозов по прибылям и новостей по продажам. Мадлен не демонстрировала никаких признаков публичного разрыва с семьей и даже какого-либо видимого дискомфорта, когда речь заходила о наследии этого наркотического препарата, который сделал их всех такими богатыми людьми. В кругу ее светских и профессиональных знакомых знали, что она пренебрежительно пресекала любые разговоры о Purdue. Стоило только кому-нибудь заикнуться о семейном бизнесе, как Мадлен саркастически фыркала в ответ на предположение[1749], что она может иметь какие-либо связи с этой компанией, указывая, что не играет никакой роли в семейном бизнесе.
В Индиане, где Мадлен снимала свои тюремные фильмы, число смертей от передозировки опиоидов неуклонно росло с 2010 года[1750]. Врачи в этом штате выписывали значительно больше рецептов на опиоиды, чем в среднем по стране. В том году, когда она снимала свой фильм, в округе Мэдисон, где расположена тюрьма, на каждую сотню жителей приходилось по 116 выданных опиоидных рецептов