ть просто богатые люди. Не найдя покупателя, Гринвичская больница обнаружила, что то, что начиналось как щедрое пожертвование, превратилось в альбатрос: налоги, содержание и другие расходы превращались в тысячи долларов ежемесячно.
Наконец, летом 1973 года поместье Грантов было продано за 1,3 миллиона долларов - со значительной скидкой от запрашиваемой цены, но все равно это была самая высокая сумма, когда-либо заплаченная за дом на одну семью в Гринвиче. Покупатель не пожелал назвать свою личность, но когда предприимчивый репортер из "Таймс" позвонил адвокату, который вел сделку, он узнал , что покупатель намеревался использовать дом в качестве частной резиденции. Согласно договору, компания под названием Rock Point Ltd. внесла 325 000 долларов наличными за покупку, а другая компания, Mundi-Inter Ltd., предоставила ипотечный кредит в размере 1 миллиона долларов. Адрес Mundi-Inter находился в Норуолке, штат Коннектикут. Когда репортер "Таймс" позвонил по телефону, связанному с этим адресом, трубку взял оператор и сообщил, что он позвонил в офис компании "Пердью Фредерик". Дальше этого "Таймс" в своем репортаже не пошла и не опубликовала имя фактического покупателя поместья Грантов. Но им оказался Рэймонд Саклер.
Переезд Рэймонда с Лонг-Айленда в Коннектикут был вызван тем, что туда же переезжала и его компания. Основавшись в Гринвич-Виллидж, а затем переехав в Йонкерс, компания Purdue Frederick теперь объединялась в новом двенадцатиэтажном офисном здании в центре города Норуолк. Переезд предстоял двумстам сотрудникам. Одним из них, который только недавно присоединился к компании, был сын Рэймонда Ричард Саклер.
Переведясь в Нью-Йоркский университет, Ричард получил заветную степень доктора медицины. Но он никогда не собирался практиковать: единственной клинической работой, которую он когда-либо выполнял, была стажировка по внутренним болезням в Хартфордской больнице ( ). В 1971 году Ричард поступил на работу в Пердью Фредерик. Его должность была помощник президента. Президентом был его отец.
Компания, в которую пришел Ричард, на протяжении десятилетий приносила Саклерам огромную прибыль, достаточную для того, чтобы Рэймонд смог купить самый дорогой дом в Гринвиче. Но она по-прежнему специализировалась на хлебе насущном, безрецептурных продуктах, а не на сложных рецептурных препаратах. Сенокот оставался главным продуктом: от производственного цеха в Йонкерсе исходил аромат сенны, травы с особыми слабительными свойствами, которая была его главным ингредиентом. "Весь Йонкерс пропах сенной", - вспоминал один из бывших сотрудников. Среди сотрудников появилась шутка: "Если продажи станут еще больше, им придется строить еще большие канализации". Дезинфицирующее средство Betadine также пользовалось большим успехом, и компания предложила целый ряд других обычных средств, от Cerumenex (средство для удаления ушной серы) до Paremycin Elixir (для лечения диареи).
Когда Purdue находилась в Йонкерсе, Рэймонд продолжал руководить текущими операциями в основном из дома Саклеров на Манхэттене. Он работал там, окруженный кругом близких советников, и атмосфера, по словам одного из сотрудников, была "старого мира". Рэймонд отличался благородством. Он открывал перед женщинами двери и выдвигал стулья, чтобы они могли сесть. Дважды в день в офис заходила горничная и подавала кофе на элегантном фарфоре.
Когда компания Purdue Frederick переехала в Норуолк, Рэймонд попытался привить этот же дух в новой, более корпоративной обстановке. В 1970-х годах это была "консервативная" компания, по словам Даниэль Нельсон, которая проработала в Purdue тридцать четыре года. "Она казалась очень маленькой и уютной", - вспоминает Чарльз Олеч, который пришел в Purdue в качестве продавца примерно в это время. "Они не могли сравниться с "Мерксом" и другими крупными фармацевтическими компаниями, но у вас создавалось ощущение, что это дружная семейная организация". В отличие от Артура с его страстью к приобретениям и достижениям или Мортимера с его неугомонными путешествиями и бурной ночной жизнью, Рэймонд был более размеренным и предсказуемым, существом привычки. Они с Беверли были счастливы в браке. Они любили ходить в оперу в городе. По выходным они приглашали гостей в особняк в Гринвиче, чтобы поиграть в теннис (Рэймонд был конкурентоспособным, если не сказать талантливым), после чего обедали, накрытые домашним персоналом. А каждый будний день Рэймонд совершал короткую поездку в новый офис в Норуолке, прибывая туда в десять часов. Во время обеда он заседал в частной столовой, часто приглашая к себе руководителей высшего звена. В пять часов вечера он совершал обход, проходя по коридорам здания, заглядывая в кабинеты и спрашивая: "Как дела, малыш?".
"Неотъемлемой частью нашей философии является забота обо всех сотрудниках", - написали Рэймонд и Мортимер в брошюре компании, и сотрудники считали Рэймонда благожелательным человеком. Он был очень закрытым человеком, о чем свидетельствуют слои маскировки, скрывающие его покупку недвижимости. Часто говорили, что Артур Саклер делает фетиш из частной жизни, но по сравнению с Рэймондом Артур был эксгибиционистом, выступая с программными речами и ведя колонку в Medical Tribune. Незадолго до покупки недвижимости в Гринвиче Рэймонд вместе с братьями пожертвовал 3 миллиона долларов на создание медицинской школы Саклеров в Тель-Авивском университете. Рэймонд совершил свой первый визит в Израиль. Должно быть, это было очень эмоциональное паломничество: за несколько лет до рождения Рэймонда, в 1917 году, его родители продали драгоценности Софи, чтобы пожертвовать средства на создание еврейской родины в Палестине. Но когда репортер из газеты The Jerusalem Post попросил американского благотворителя об интервью, он отказался отвечать даже на элементарные вопросы о себе. Парадоксальное впечатление, которое удалось создать Реймонду, - это впечатление человека, который был настолько эгоистичен, насколько это вообще возможно, и в то же время жертвовал большие суммы денег на строительство школы, носящей его имя.
Иногда, когда Рэймонд и Беверли уезжали из страны, Ричард переезжал в их дом в Гринвиче, погружаясь в баронскую жизнь Джея Гэтсби, как будто он был владельцем этого места. Ричард продолжал питать свои страсти. Он по-прежнему гонялся за научными догадками с тем же безграничным энтузиазмом, с каким когда-то изучал физиологию оргазма. Он был заядлым лыжником . Но он не был связан с миром - с искусством, с политикой - так, как его отец и дяди. Родившись в привилегированном обществе, он, казалось, не был обременен амбициями, которые питали старшие Саклеры, чтобы завоевать признание высшего общества. К тому времени, когда Ричард закончил медицинскую школу, он и Марджи Йоспин расстались. Но в конце концов он встретил молодую женщину по имени Бет Брессман. Она выросла в пригороде Нью-Джерси, яркая, общительная девушка, о каждом достижении которой писали в местной газете. Она училась в колледже при Пенсильванском университете , где протестовала против войны во Вьетнаме. Она была умна, как и Ричард: она получила степень доктора философии по клинической психологии в Университете Джорджа Вашингтона. Они поженились в 1979 году.
Но больше всего Ричард Саклер любил бизнес. С первых дней учебы в Purdue он переходил из одного отдела в другой, что обеспечило ему широкий спектр опыта. Если в компании существовал управленческий трек, он был на нем. Ричард посещал курсы в Гарвардской школе бизнеса, хотя так и не получил степень. Компания Purdue Frederick по-прежнему принадлежала Артуру, Мортимеру и Рэймонду. Но Артур не принимал повседневного участия в делах компании, а Мортимер был занят управлением международными предприятиями семьи. Рэймонд остался в Норуолке, и Рэймонд явно готовил своего сына к тому, чтобы тот занял его место.
"У меня было много идей, - вспоминал позже Ричард. "Многие из них были идеями по разработке продуктов". Он был увлечен научными исследованиями. "Он очень любит вываливать на вас кучу научной информации, если считает что-то интересным", - заметил один человек, работавший с ним в Purdue. Ричард был начинающим изобретателем; в итоге его имя оказалось на сайте , где было размещено более дюжины патентов. Когда ему приходила в голову какая-то далекая идея о новом продукте, он брал телефонную трубку и звонил кому-нибудь из сотрудников компании, чтобы узнать, что они могут сделать. При этом не имело значения, что он был еще ребенком, едва окончившим медицинскую школу, или что люди, которым он звонил, были старше и опытнее, или даже что они могли опережать его в штатном расписании компании. Пердью Фредерик был наследством Ричарда, и он вел себя соответственно. В офисах компании в Норуолке его считали немного принцем, дилетантом с правами, который курсировал по отделам - НИОКР, медицинский, маркетинг, продажи - и представлялся более опытным коллегам не как человек, который пришел учиться, а как человек, который пришел учить. Его энтузиазм почти никогда не приветствовался. И ему не хватало отцовского благородства: в то время как Рэймонд правил с шелковистой властностью, Ричард был грубым, с неровными краями.
"Ричард был молодым человеком, который торопился", - вспоминает Барт Коберт, врач, который начал работать в Purdue в 1983 году. "Он был очень умным - явно умным, - но родился с серебряной ложкой во рту". Коберт был не из богатых. "Я был бедным ребенком из Бронкса", - говорит он. В компании Sacklers всегда было принято нанимать иммигрантов и беженцев, евреев, которых не брали на другую работу, или голодных бедняков с плохой стороны. Поэтому в офисах можно было почувствовать себя космополитом, с заметным разнообразием акцентов и религиозных взглядов. Но у второго поколения Саклеров не было и следа скромного происхождения.
Коберт был принят на работу к доктору Биллу Поллаку, которого Ричард привлек в Пердью. Получивший престижную премию Ласкера за работу над вакциной в 1960-х годах, Поллак казался выдающимся ученым, и Коберт был в восторге от перспективы работать с ним. Когда он впервые переступил порог здания Norwalk, Коберт был поражен. По тогдашним меркам оно было ультрасовременным, с собственным вертолетом и вертолетной площадкой на крыше. Из окон офисов открывался великолепный вид на Лонг-Айленд-Саунд, а осенью - на мили сияющей листвы. Компания предложила Коберту очень конкурентоспособную зарплату; Пердью, возможно, и была небольшой, но она привлекала таланты тем, что хорошо платила и заботилась о них. Как помощник режиссера, Коберт имел право на служебный автомобиль.