"К сожалению, когда я нахожусь в засаде "60 минут", мне нелегко донести эту концепцию", - ответил Ричард. У него не было сомнений в том, что именно происходит, но это не означало, что он может просто взять и сказать об этом. Называя наркоманов "отбросами земли", я гарантирую, что стану плакатом для либералов", которые хотят "переложить вину на кого-то другого", - пожаловался он.
Ричард никогда не связывал, по крайней мере публично, ненавистную риторику, которую он использовал для описания людей, страдающих от наркотической зависимости, с тайной трагедией, связанной с наркотиками, его собственного кузена Бобби Саклера. Но случилось так, что один из тех наркоманов, которых он так очернял, работал всего в нескольких футах от Ричарда, возле офиса Говарда Уделла на девятом этаже.
"В какой-то момент я пристрастилась к оксиконтину", - позже свидетельствовала Марта Уэст. "Я начала распадаться на части". Восемь лет назад она бросила пить, но теперь снова начала. "Как только оксиконтин выводится из организма, начинается наркотическая ломка", - продолжила она, и одним из симптомов ломки была боль в спине. "Я не знала, что это причина", - говорит она, поэтому просто принимала больше таблеток. "Я думала, что мое состояние ухудшается, а оказалось, что это не так. Это из-за лекарств мне так казалось".
Постепенно ее рассудок начал портиться. Она совершала глупые поступки. Опасные вещи. Она начала пробовать другие наркотики. В какой-то момент она оказалась в Бриджпорте, где покупала кокаин. В конце концов ее уволили из Purdue. После двадцати одного года работы в компании ее отпустили за "плохую работу" и вывели из здания под конвоем охраны. Когда она спросила одного из юристов компании, может ли она вернуться, чтобы забрать личные файлы со своего компьютера, юрист сказал, что жесткий диск был стерт, и забрать на нем нечего.
Марта Уэст в конце концов подала в суд на компанию Purdue, хотя иск так и не был удовлетворен. Когда в 2004 году ее допросили в рамках отдельного иска против компании, она рассказала о том, как Говард Уделл попросил ее подготовить записку о способах злоупотребления оксиконтином. Она очень отчетливо помнила, что написала эту записку, но в ходе расследования адвокаты не смогли найти ее в файлах Purdue. Однако впоследствии существование записки было подтверждено расследованием Министерства юстиции и самой компанией Purdue Pharma. Записка Уэст была датирована 1 июня 1999 года и описывала "многочисленные обсуждения неправильного использования и злоупотребления продукцией Purdue, в частности, OC". В своих показаниях она также вспомнила момент, когда узнала, что Purdue планирует выпустить 160-миллиграммовую таблетку OxyContin. "Они убивают себя 80-ми годами", - написала Уэст Уделлу. "Зачем нам выпускать 160-граммовую таблетку?"
По словам Уэста, как только Уделл получил ее электронное письмо, он выбежал из своего кабинета и сказал: "Что ты делаешь? Если это когда-нибудь всплывет в ходе расследования, нам конец". Она удалила письмо, и, вероятно, он тоже. (В итоге компания Purdue сняла 160-миллиграммовую таблетку с продажи весной 2001 года).
Действия компании в отношении Марты Уэст во многом повторяли общее отношение Ричарда Саклера к злоупотреблению оксиконтином. Хотя Purdue не отрицала, что она стала зависимой от препарата, юристы компании предположили, что она была человеком с проблемой. Компания Purdue получила ее медицинскую карту, и адвокат допросил ее об истории зависимости. Не был ли оксиконтин лишь последней записью в списке веществ, которыми она злоупотребляла? Компания получила больничные карты и ознакомила ее с ними во время дачи показаний, зачитывая вслух записи, сделанные после ее госпитализации: "Пациентка полностью сосредоточена на мести в связи с увольнением с работы... навязчиво кричит, как отомстить, планирует миллионы способов унизить эту компанию, включая подачу на них в суд, выкуп их и увольнение всех, кого она знает".
Уэст, по ее собственному признанию, была неуравновешенной и нестабильной личностью, а Пердью теперь рисует ее как безответственную и мстительную баснописец - именно такую, которую Ричард Саклер назвал бы "отбросами земли".
"В тот момент я была зла", - призналась Уэст, ошеломленная и смущенная тем, что ей зачитали ее личные медицинские записи. "Люди говорят глупости, когда злятся". Очевидно, ей казалось смешным, что у нее, ничтожной секретарши юриста с проблемой наркотиков, когда-нибудь будут шансы против Саклеров и Purdue. "Да. Я собираюсь купить компанию", - язвительно сказала она. "Я так не думаю".
Глава 19. ПАБЛО ЭСКОБАР НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
В последний вторник августа 2001 года подкомитет Палаты представителей Конгресса США собрался на необычное слушание в муниципальном здании в Бенсалеме, небольшом городке в округе Бакс, штат Пенсильвания. Слушания были созваны конгрессменом от Пенсильвании Джеймсом Гринвудом, возглавлявшим подкомитет по надзору и расследованиям Комитета по энергетике и торговле Палаты представителей. Он попросил своих коллег приехать из Вашингтона прямо перед выходными в День труда, чтобы провести дискуссию о влиянии оксиконтина в общине, где это влияние уже ощущалось. Местный остеопат по имени Ричард Паолино был недавно арестован после того, как выяснилось, что он управлял огромной фабрикой по производству таблеток из своей практики. Майкла Фридмана из Purdue Pharma попросили дать показания, и он прибыл вместе с Говардом Уделлом и худым мужчиной с усами и профессорской внешностью по имени Пол Голденхейм, главным врачом компании.
Это стало для троицы привычным ритуалом. Ричард Саклер мог руководить компанией Purdue, мог испытывать огромную личную гордость и удовлетворение от того, что "Оксиконтин" стал таким успешным, но у него не было желания быть публичным лицом своей компании. Он не давал интервью, не делал заявлений, не появлялся на публике. Вместо этого он поручил Фридману, Уделлу и Голденхайму отправиться в путь, выступая перед обеспокоенными чиновниками, начальниками полиции и убитыми горем родителями. Эти люди могли воспользоваться хорошо отрепетированным списком тезисов, от которых они почти никогда не отклонялись. По сути, не имело значения, кто выступает: их публичные заявления были взаимозаменяемы, потому что они часто читали один и тот же текст. "Мы, как никто другой, огорчены тем, что наш продукт, который приносит столько облегчения стольким людям, подвергается злоупотреблениям", - сказал Фридман в тот день группе законодателей . "Хотя все голоса в этих дебатах важны, мы должны особенно внимательно прислушиваться к голосам пациентов, которые без таких препаратов, как OxyContin, остались бы страдать от боли, которую не лечат или лечат неадекватно". Около пятидесяти миллионов американцев страдают от хронической боли, продолжает Фридман. "Они не наркоманы. Они не преступники", - сказал он. "Это люди, у которых из-за рака, серповидно-клеточной анемии, тяжелых травм спины или других физических повреждений или болезней неослабевающая боль отняла жизнь".
За семнадцать лет работы Фридмана с Говардом Уделлом они стали близкими друзьями. Они часто отдыхали вместе со своими женами. В рабочие дни они были постоянно на связи, переписываясь по электронной почте на своих BlackBerry. С конца 2000 года они вместе ездили по стране, чтобы защитить свой препарат и убедить государственных чиновников не делать ничего, что могло бы поставить под угрозу доступность оксиконтина. Голденхейм дополнял команду. Он обладал внушительным опытом, получил образование в Гарвардской медицинской школе и занимал должность клинического директора отделения пульмонологии в Массачусетской больнице общего профиля. (Его нанял лично Ричард Саклер; по словам его бывшего коллеги Барта Коберта, Ричард был "очарован Гарвардом"). Медицинские дипломы Голденхейма были полезны для компании, чтобы создать образ добродетели Гиппократа. В одной рекламе , которую Purdue разместила в газетах во время расцвета кризиса наркомании, он был изображен на фотографии, одетый в белый халат, как человек, играющий доктора на костюмированной вечеринке.
Это был "мозговой трест" Ричарда Саклера. Наедине эти трое мужчин обменивались шуточными фразами в духе мачо. Голденхейм говорил Фридману такие вещи, как "У нас тигр на хвосте, и я думаю, не стоит ли нам добавить больше мускулов. Давайте обсудим это за живыми суши!". Но когда они выходили на публику, чтобы поговорить об оксиконтине, их позы были другими: они были серьезны и пепельны, создавая атмосферу трезвой серьезности. В Purdue понимали проблему, настаивали они. На самом деле никто не делал для решения этой проблемы больше, чем добрые люди из Purdue Pharma. Это был кризис, без сомнения. Но, как объяснили руководители Purdue, на самом деле это была проблема правоохранительных органов. Преступники, злоупотребляющие наркотиками, занимались утечкой и злоупотребляли их продуктом, и Purdue тесно сотрудничала с правоохранительными органами. Компания выпустила новые "защищенные от вскрытия" рецептурные бланки и бесплатно раздала их медицинским работникам, что теоретически может помешать людям вносить мошеннические правки в законные рецепты, чтобы получить безответственное количество препарата. Фридман, Голденхейм и Уделл также предположили, что не следует выделять препарат "Оксиконтин" в отдельную группу, что, если люди умирают от передозировки "Оксиконтина", это лишь симптом более широкой национальной тенденции, связанной со злоупотреблением рецептурными препаратами. Компания спонсировала рекламную кампанию, призывающую подростков не совершать набегов на аптечки родителей.
В своих показаниях перед комитетом Фридман утверждал, что компания Purdue совершенно не виновата и что внезапный всплеск злоупотреблений, преступлений и смертей никак не может быть связан с кампанией компании по "дестигматизации" опиоидов и продвижению Оксиконтина. "Маркетинговые усилия Purdue по продвижению Оксиконтина были консервативными по любым стандартам", - утверждает Фридман. Компания не согласилась с предпосылкой, что "агрессивный маркетинг сыграл какую-либо роль в злоупотреблении и утечке Оксиконтина".