Но прежде чем они успели обнародовать жалобу, в дело вмешались адвокаты Purdue, которые попросили судью штата Массачусетс Джанет Сандерс "конфисковать" документ, не позволяя его обнародовать. На слушаниях адвокат Purdue предположил, что Хили "выбрала" доказательства. Но судья Сандерс, ссылаясь на общественные интересы, заявила: "У меня поднимаются антенны, когда поступает запрос на значительное редактирование любого публичного документа по такому делу". Она вынесла решение, согласно которому жалоба Хили без сокращений должна быть опубликована. В своем заключении судья Сандерс отметила, что опасения Purdue - что публикация "поставит в неловкое положение отдельных лиц и вызовет возмущение общественности" - не являются убедительным основанием для того, чтобы замалчивать жалобу. Она также сослалась на мрачный прецедент в Массачусетсе: позорную историю "конфискации" местными судами информации по делам, связанным с обвинениями в сексуальном насилии над детьми со стороны католических священников.
Это решение могло стать шоком для компании Purdue, которая на протяжении десятилетий так успешно убеждала судей держать в секрете свои компрометирующие внутренние документы. Судья Полстер в Огайо был гораздо сговорчивее, и теперь адвокаты компании направили на экстренное обращение к нему, чтобы узнать, сможет ли он вмешаться и предотвратить обнародование жалобы на Саклеров. "Мы не предоставляли эти документы прокурору штата Массачусетс", - пожаловался юрист Purdue Марк Чеффо в ходе телеконференции с судьей. Компания передала документы в рамках федерального судебного процесса, но теперь они используются на другой арене, с другими правилами".
"Я тоже не очень доволен окружным прокурором Массачусетса", - ворчал судья Полстер. Но у него были связаны руки, сказал он. Если судья штата Массачусетс распорядился опубликовать полный текст жалобы, Полстер, как федеральный судья в Огайо, не имел права ослушаться этого распоряжения. "Я не могу контролировать действия судьи суда штата", - сказал он.
Чеффо был в ярости. Если жалоба будет обнародована, поклялся он, то на следующее утро все они проснутся от "невероятного цикла новостей".
Он был прав. Маура Хили считала, что помимо того, что закон является механизмом правосудия и ответственности, у него есть еще одна функция: поиск истины. На протяжении десятилетий компания Purdue скрывала характер и степень своей вины, улаживая дела и запечатывая записи. В отличие от этого, когда судебный процесс против Big Tobacco завершился, записи не были запечатаны или уничтожены. Вместо этого был создан архив с четырнадцатью миллионами документов сигаретных компаний, который стал незаменимым ресурсом для историков, журналистов и специалистов по общественному здравоохранению. Включив в свою жалобу большое количество конфиденциальной, никогда ранее не публиковавшейся информации, а затем добившись ее обнародования, Хили стремилась создать неопровержимый отчет о том, как зародился этот исторический кризис наркомании.
31 января Хили опубликовала на сайте 274-страничную жалобу. В ней утверждалось, что названные Саклеры "сделали выбор, который во многом стал причиной опиоидной эпидемии". Документ был усыпан протоколами заседаний, презентациями совета директоров и внутренней электронной почтой и представлял собой каталог захватывающей дух продажности. Сотрудники Purdue в прошлом предупреждали Саклеров, что внутренние документы компании могут однажды вернуться, чтобы преследовать их, и вот этот день настал. Хили использовал собственные электронные письма Саклеров, чтобы изложить субординацию, по которой семья управляла компанией. (Ответчиками в иске также названы восемь нынешних и бывших руководителей и членов совета директоров Purdue, которые не входили в состав семьи). В исковом заявлении в ярких деталях показана демонизация Ричардом Саклером тех, кому посчастливилось стать зависимым от главного продукта Purdue. В ней воспроизводился обмен мнениями, в ходе которого Ричард поинтересовался возможностью продажи "Оксиконтина" в Германии в качестве безрецептурного препарата, и электронное письмо, в котором он выразил свое разочарование ("Blah, humbug"), узнав, что Purdue продает "Оксиконтин" всего на 20 миллионов долларов в неделю. В нем содержатся многочисленные примеры, многие из которых были получены совсем недавно, когда Саклеры выражали заинтересованность в том, чтобы убедить врачей назначать пациентам более высокие дозы опиоидов на более длительный срок, несмотря на широко распространенный медицинский консенсус (и рекомендации Центра контроля заболеваний), что это резко повышает риск привыкания.
Некоторые из самых шокирующих деталей жалобы касались того, как спустя годы после признания вины в Вирджинии торговые представители Purdue продолжали обращаться к сомнительным врачам. Один из врачей, Фатхалла Машали, управлявший сетью клиник в Массачусетсе и Род-Айленде, был охарактеризован представителями Purdue в 2010 году как "очень хорошая новая цель". Когда компания узнала, что Машали находится под следствием властей Род-Айленда, она велела представителям продолжать звонить ему в Массачусетс. Один из представителей Purdue описал сцену в офисе доктора в 2013 году как настолько переполненную, что пациенты принесли на "свои собственные складные стулья "пляжного типа", чтобы сидеть на них, потому что в любой момент у него может быть 35 или более пациентов, ожидающих приема". В итоге Машали лишился медицинской лицензии, признал себя виновным по двадцати семи пунктам обвинения в мошенничестве в сфере здравоохранения и был приговорен к семи годам тюремного заключения.
С 2008 по 2012 год, говорится в жалобе, главным рецептурным врачом Purdue во всем Массачусетсе был врач из Северного Андовера по имени Уолтер Джейкобс. "Он практиковал в одиночку", - отметил Хили. "Часто он работал всего три дня в неделю. Тем не менее, за пять лет он выписал более 347 000 таблеток опиоидов Purdue". Двести тысяч из этих таблеток были Oxy 80s. В итоге Purdue предложила Джейкобсу контракт на 50 000 долларов для выступлений. Врач поддерживал миссию Саклеров по поддержанию пациентов на высоких дозах в течение длительного времени. Согласно жалобе, до того как он лишился медицинской лицензии, Джейкобс держал одного пациента на оксиконтине в течение двух лет, выписывая ему рецепт на двадцать четыре 80-миллиграммовые таблетки каждый день.
"Purdue воспользовалась зависимостью, чтобы заработать деньги", - написала Хили. "Для пациентов это была резня". Люди, умершие в Массачусетсе, "работали пожарными, домохозяйками, плотниками, водителями грузовиков, медсестрами, парикмахерами, рыбаками, официантками, студентами, механиками, поварами, электриками, железными рабочими, социальными работниками, бухгалтерами, художниками, лаборантами и барменами", - говорилось в жалобе. "Самый старый умер в возрасте 87 лет. Самый младший начал принимать опиоиды Purdue в 16 лет и умер, когда ему было 18 лет".
Саклеры были в ярости от заявления, поданного в Массачусетсе. До этого момента они были шифром в глазах общественности. Семья могла открыто говорить о своей благотворительности, но никогда не давала интервью о своем бизнесе, а Purdue, как частная компания, всегда была "черным ящиком". Но вот безвкусная реальность обнажилась. Адвокат семьи Рэймонд назвал заявление Хили "гистрионным". Мэри Джо Уайт, представлявшая сторону Мортимеров, утверждала, что заявления "неточны и вводят в заблуждение". Саклеры, представлявшие , составили собственное заявление, в котором порицали жалобу за "многословность", высмеивали ее как "сотни страниц судебного мусора" и призывали судью прекратить дело. Семья никому ничего не поручала, утверждали их адвокаты. И в любом случае суд в Массачусетсе не имеет над ними юрисдикции. Компания, возможно, и предпринимала действия, затрагивающие Массачусетс, но ее бизнес затрагивает все штаты. Аргумент выглядел так: Purdue была везде и в то же время нигде. По мнению адвокатов, если бы Массачусетс осуществлял юрисдикцию над Саклерами, это нарушило бы их конституционные права на надлежащую правовую процедуру.
Семья утверждала, что их собственные слова были вырваны из контекста. Но когда они предоставили дополнительный контекст, он вряд ли был оправдательным. Оспаривая использование в жалобе речевого оборота "метель рецептов", адвокаты семьи указали, что Ричард использовал этот образ как "намек на то, что он задержался на этом мероприятии из-за известной метели 1996 года", курсив их, как будто это имело какое-то существенное значение. Адвокаты также воспользовались электронной почтой, которую Хили использовала для иллюстрации склонности Ричарда к микроменеджменту. Она процитировала переписку между Ричардом и подчиненным, в которой Ричард в воскресенье потребовал от сотрудника прислать ему конкретные данные за этот день. "Это вполне уместное письмо от директора", - утверждали адвокаты Ричарда. Когда многострадальный сотрудник в конце концов написал Ричарду в ответ: "Я сделал все, что мог", это было сделано не потому, что Ричард приставал к нему, а потому, что у сотрудника "гостила семья". Эта дополнительная деталь лишь усугубила впечатление, что Ричард был бесчувственным руководителем.
Ходатайство Саклеров о прекращении дела было отклонено. В офисе генерального прокурора, расположенном на высоком этаже небоскреба в центре Бостона, Мора Хили ходила из комнаты в комнату, широко улыбаясь, обнимая Сэнди Александер, женщину по имени Джиллиан Файнер, которая была ведущим адвокатом по этому делу, и других сотрудников. Хили выложила видео с празднования в Instagram. Вслед за жалобой из Массачусетса генеральный прокурор Нью-Йорка Летиция Джеймс подала свой собственный иск против Purdue, в котором она также назвала ответчиками отдельных членов совета директоров Sackler. Джеймс назвала оксиконтин "корнем" кризиса и отметила, что Саклеры платили себе "сотни миллионов долларов каждый год". В своем иске она особо выделила один интригующий фактор. По словам Джеймс, к 2014 году Саклеры знали, что в отношении их компании ведется расследование и в конечном итоге они могут столкнуться с перспективой вынесения судебных решений, наносящих ущерб. Понимая, что день расплаты близок, Саклеры усердно выкачивали деньги из Purdue, говорится в иске, и переводили их в оффшор, вне досягаемости американских властей.