Голдин не была удовлетворена. 1 июля 2019 года она появилась в Париже, чтобы начать протест в Лувре. Крыло Саклера в музее было построено при поддержке семьи Мортимера Саклера. Крыло состояло из двенадцати комнат, наполненных удивительными ближневосточными древностями. Пока сотни туристов и продавцов безделушек наблюдали за происходящим, Голдин и группа из сорока или около того сторонников заполонили центральную площадь у входа в Лувр. Голдин шагнул к фонтану у огромной стеклянной пирамиды, занимавшей центральное место во дворе, и крикнул: "Уберите имя Саклеров!" Возможно, Саклеры пользовались значительным влиянием во Франции, где Мортимер и Раймонд были награждены орденом Почетного легиона. Но у Голдин был свой собственный авторитет. Ее фотографии висели в Лувре. Французское правительство присвоило ей звание кавалера Ордена искусств и литературы. (Некоторые члены ее группы PAIN также обнаружили, что в Лувре есть особое обстоятельство, которое может позволить им совершить прорыв. Изучив устав музея , они узнали, что Лувр оставляет за собой право аннулировать любые соглашения о присвоении имен через двадцать лет. А крыло Саклера носило это имя уже более двух десятилетий. Через две недели после протеста Голдин президент Лувра Жан-Люк Мартинес объявил, что крыло "больше не будет носить имя Саклера". В музее заявили, что это решение не имеет никакого отношения ни к Purdue Pharma, ни к OxyContin, ни к протесту Нан Голдин, а является обычной уборкой. Комнаты не были "де-крещены", настаивала пресс-секретарь, а просто обновлены. Но никто не питал иллюзий, и в одночасье все выгравированные таблички с объявлением Aile Sackler des Antiquités Orientales и именами семи выживших детей Мортимера - Илен, Кате, Мортимера, Саманты, Мариссы, Софи, Майкла - исчезли со стен, а упоминания о семье были удалены с сайта музея. "Саклеры хотели заполучить все, что есть у Нэн в мире искусства", - говорит соратница Голдин, активистка Меган Каплер. А она вмешалась и сказала: "Нет. Это мой мир. Вы не имеете права быть в нем". "
Вдова Артура, Джиллиан, начала говорить людям, что не желает использовать свою фамилию. Она возмущалась тем, что на сайте появилось "общее обозначение "семья Саклеров"", и продолжала вести арьергардную борьбу за "отсоединение" имени Артура от имен его братьев, привлекая пресс-секретарей для рассылки пронзительных писем в новостные издания с требованием "разъяснений". Она придумала новое выражение, "Оксисаклеры", которое, как она надеялась, сможет разграничить семьи Раймонда и Мортимера. Но после многих лет молчания перед лицом разрушительного действия оксиконтина для таких людей, как Джиллиан или дочь Артура Элизабет, могло быть слишком поздно, чтобы убедительно отстаивать моральные принципы. Джиллиан признала, что ее кампания была "как плевок на ветер". Тем не менее, она настаивает, что если бы Артур был жив, он бы вмешался, чтобы остановить своих братьев от столь агрессивного продвижения Оксиконтина. ( "Неужели кто-то в это верит?" - спросила Нэн Голдин. "Насколько это цинично?")
Несмотря на все усилия Джиллиан и Элизабет, Смитсоновский институт, которому Артур передал свою коллекцию после многолетнего флирта с Метрополитен-музеем, понимая, что получит музей со своим именем, теперь оказался , тонко дистанцируясь и от семьи. Согласно контракту, музей не мог убрать имя Саклера. Вместо этого он объявил о решении провести "ребрендинг", переименовав галереи Саклера и Фрира в Национальный музей азиатского искусства. Впредь музей будет минимизировать использование имени Саклера при любой возможности, выпустив новый логотип и похоронив любое упоминание о галерее Артура М. Саклера мелким шрифтом. Сын Артура, Артур Феликс, навестил своего кузена Ричарда в Коннектикуте, и обрушился на него с критикой за то, что он порочит фамилию. Джиллиан задалась вопросом, сможет ли репутация ее покойного мужа "когда-нибудь восстановиться".
Возможно, самое тщательное изучение наследия Саклеров произошло в Тафтсе. Отношения между Саклерами и Тафтсом начались 1980 году, когда Артур, Мортимер и Рэймонд сделали крупное пожертвование с условием, что Школа высших биомедицинских наук будет названа в честь их семьи. В тогдашнем договоре о дарении было точно прописано, где и каким образом будет отображаться имя Саклеров. Три года спустя Артур заключил отдельное соглашение о том, чтобы Тафтс назвал в его честь здание своей медицинской школы. В 1986 году был создан Центр медицинских коммуникаций имени Артура М. Саклера, и Артура чествовали на торжественном вечере. В то время он назвал центр, который будет носить его имя, "Александрийской библиотекой, но в XXI веке". На протяжении десятилетий семья продолжала выделять деньги Тафтсу, пожертвовав в общей сложности около 15 миллионов долларов и спонсируя исследования в области рака, неврологии и других областях. В 2013 году Рэймонду была присвоена почетная степень доктора философии. Степень была присвоена на частной церемонии в офисе Purdue из-за преклонного возраста Рэймонда. "Невозможно подсчитать, сколько жизней вы спасли", - сказал Рэймонду президент университета Энтони Монако. "Вы изменили мир". В честь этого события университет разместил на своем сайте биографию Рэймонда, в которой подробно рассказывалось о его многочисленных благотворительных заслугах, но не упоминалось о Purdue.
Когда в 2007 году компания Purdue признала себя виновной по федеральному обвинению в неправильной маркировке, никто в Тафтсе не высказал особых опасений. Когда Сэм Куинонс опубликовал "Страну грез" в 2015 году, медицинская школа приняла тихое решение исключить книгу из списка литературы для поступающих студентов. Фактически, только в 2017 году, после почти одновременного появления статей в журналах The New Yorker и Esquire, возникли вопросы об уместности отношений Тафтса с этой семьей. Студенты-медики стали выражать дискомфорт по поводу посещения лекций в зданиях, названных в честь Саклеров, или получения степеней в школе Саклеров. Некоторые из них начали объединяться, как это сделала Нэн Голдин, создав группу под названием Sack Sackler. Один из студентов первого курса медицинского факультета, Николас Вердини, обратился к попечительскому совету университета с убедительной просьбой, в которой рассказал, что его родная сестра пристрастилась к опиоидам и умерла от передозировки героина два года назад. Ей было двадцать пять лет, и она оставила после себя двух дочерей.
Маура Хили в своей жалобе на Саклеров выделила Тафтс в качестве примера вредоносных щупалец влияния семьи. Ричард работал на сайте в консультативном совете Медицинской школы с 1999 по 2017 год. Семья предложила, как было сказано, "более целевой подарок" для создания новой магистерской программы "Боль, исследования, образование и политика", и Ричард поддерживал теплые отношения с профессором, доктором Дэниелом Карром, который был назначен руководителем этой программы. "Наше дальнейшее сотрудничество является для меня главным приоритетом", - сказал Карр Ричарду в 2001 году. Когда разгорелась полемика вокруг оксиконтина, Карр заверил Ричарда, что тот должен винить не себя, а "преступников, которые делают нас жертвами, за их пагубные проступки". В 2002 году Карр появился в рекламе Purdue в The Boston Globe, одетый в белый халат, восхваляя компанию за то, что она "что-то делает" для борьбы с опиоидным кризисом. В программу по изучению боли был назначен новый адъюнкт-профессор - Дэвид Хэддокс, и он превозносил свой диплом Тафтса как знак своей академической независимости. На лекциях для студентов Тафтса Хэддокс использовал материалы под маркой Purdue. По данным The Tufts Daily, в 2010 году одной из тем его лекций была "псевдозависимость".
После возмущения студентов Тафтс привлек бывшего федерального прокурора Дональда Стерна для проведения внутренней проверки. По завершении проверки, в декабре 2019 года, президент Монако и председатель совета директоров направили электронное письмо сообществу Тафтса. "Наши студенты, преподаватели, сотрудники, выпускники и другие люди поделились с нами негативным влиянием, которое имя Саклер оказывает на них каждый день", - написали они. Ответ, о котором они объявили, был радикальным: университет уберет это имя, лишив его пяти объектов и программ. "Наши студенты считают неприемлемым входить в здание с надписью Sackler", - заявил декан Медицинской школы Харрис Берман, объяснив, что название "не соответствует миссии школы и тому, чему мы пытаемся их научить". Проблема была не только с оксиконтином, продолжает Берман, но и с наследием Артура. "Имя Саклера - это проблема, будь то имя Артура Саклера или все имена Саклера", - сказал он.
Студенты-активисты ликовали. "Наши преподаватели и деканы каждый день учат нас заботиться о пациентах, уважать их и относиться к людям с достоинством, а заходить в кабинет с именем Саклера на здании - это, кажется, довольно лицемерно", - сказала одна из студенток-медиков, Мэри Бриджет Ли. По ее мнению, заняв такую чистую моральную позицию, Тафтс может "создать прецедент для других учреждений".
Опасаясь, возможно, именно такой возможности, Саклеры агрессивно сопротивлялись переезду. Джиллиан выразила свое возмущение тем, что Артура "обвиняют в действиях, совершенных его братьями и другими Оксисаклерами". Что касается Оксисаклеров, адвокат семьи, Дэниел Коннолли, осудил решение Тафтса как "интеллектуально нечестное" и указал, что Саклеры "добросовестно сделали подарки". Коннолли пригрозил судебным иском, требуя, чтобы решение было "отменено". Семья направила в Тафтс письмо по адресу , в котором обвинила университет в нарушении контракта. То, что семья готова унизить себя, пытаясь вернуть свое имя в университет, где студенты прямо заявили, что считают его морально отвратительным, - наглядный показатель тщеславия Саклеров и их патологического отрицания. Но администраторы Тафтса держались стойко.
Услышав новость, Николас Вердини был в кафетерии и выбежал на улицу, чтобы посмотреть, как рабочие с сайта убирают имя Саклера. Он был немного ошеломлен. Вокруг него люди хлопали. Вердини подумал о своей сестре. Для нее это была "большая победа".