Ансель наклонила голову. Ее волосы действительно имели сочный цвет, схожий с богатыми оттенками красного вина, играющего в бокале. Значит, Аэлина не ошиблась, рассказывая ему о волосах бывшей подруги.
– Несколько месяцев назад, когда я была по горло занята своими королевскими делами, получаю вдруг нежданно-негаданно весточку от Аэлины. Прямо из Рафтхола. Поняла я: неспроста она занялась поединками в ямах.
Ансель насладилась произведенным впечатлением и с усмешкой продолжала:
– И еще я поняла: надо готовиться. Отправлять мою армию к Анаскаульским горам.
У Эдиона перехватило дыхание. Рован был старше и опытнее. Он привык к любым неожиданностям, как и его бывшие соратники. В одних случаях это означало кровопролитие, в других – отступление с боем.
Ансель торжествующе улыбалась:
– Половина моих солдат сейчас на марше. Готовы соединиться с армией Террасена. Родины моей подруги Селены Сардотин, которая не забывала о Террасене даже в Красной пустыне. Всякий раз, когда мы видели звезды, она смотрела на северный край неба, отыскивая там свое любимое созвездие. Как же я могла не помочь ей отстоять родное королевство, о котором она помнила даже там?.. А вскоре я получила от нее уже настоящее послание. Очень любезное. Она сообщала, кем является на самом деле, и обещала выпустить из меня кишки, если я ей не помогу. Я уже собралась двинуться в путь вместе с армией, но тут меня настигло ее новое послание. Она требовала, чтобы я отправлялась к заливу Оро, где должна произойти наша встреча. В послании было еще полным-полно всяких распоряжений.
Эдион резко повернулся к Аэлине. С волос полетели брызги морской воды, попавшие туда, пока они плыли с берега на корабль.
– Твои послания из Илиума…
Аэлина лениво отмахнулась:
– Дай Ансель договорить.
Ансель подошла к Аэлине и взяла ее под руку. Улыбка королевы Западного края была поистине дьявольской.
– Думаю, все вы знаете властность ее величества. Я не очень люблю, когда мною командуют. Но я выполнила все ее распоряжения. Вместе со второй половиной армии я двинулась на юг. Мы пересекли Белоклычьи горы и очутились в пределах Мелисанды. Тамошняя королева решила, что мы явились предложить ей помощь, и впустила нас через парадные ворота.
Теперь дыхание перехватило и у Рована.
Ансель сунула два пальца в рот и громко свистнула. С ближайшего корабля послышалось ржание и стук копыт. На палубу выскочила астерионская кобыла – настоящий ураган в лошадином теле.
Рован не помнил, когда в последний раз лицо Аэлины светилось такой радостью.
– Касида, – прошептала она.
– Как ты помнишь, я всегда была не прочь пограбить. Учитывая, что мелисандская королева почти все свои войска отправила в Морат, ей пришлось сдаться. Она возмущалась, не желала отдавать лошадь. Мы ее на пару дней посадили в тюрьму, а когда выпустили… Видел бы ты, как у нее скривило морду, когда она заметила над крышей своего дворца два флага: мой волчий и террасенский!
– Что? – вырвалось у Эдиона.
Аэлина и Ансель гордо смотрели на всех. Дорин шагнул к ним, но тут же остановился. Королева Западного края посмотрела на него так, что он подумал, не хочет ли она украсть и его.
– Мелисандский флот теперь наш, – сказала Ансель, широким жестом указывая на корабли с серыми парусами. – Их столица тоже наша. Все распоряжения выполнены, ваше величество.
Как и на берегу, она церемонно поклонилась.
Манона Черноклювая вдруг расхохоталась во все горло.
Эдион не знал, на кого он зол сильнее: на Аэлину или на себя. Почему она ничего не рассказала ему про Ансель из Верескового Утеса и про армию, которой было приказано под шумок захватить Мелисанду вместе с их флотом? И почему он не поверил Аэлине? Почему упрекал ее в том, что у них нет союзников? А ведь это было совсем недавно, перед атакой илков.
Аэлина почувствовала, что от нее ждут объяснения:
– Мелисанда хотела помочь Морату отсечь север и юг. Их столица мне не нужна. Я не завоевательница и славы тоже не жажду. Но я не позволю никому вставать между мною и обреченным на поражение Моратом. Думаю, теперь в Мелисанде ясно понимают, во что им обошлась дружба с Эраваном.
Эдион старался не поддаваться раздражению. Как-никак, он не только двоюродный брат Аэлины, но и ее главнокомандующий. Рован – ее супруг или вскоре станет им. И никому из них – ни слова. Но ведь он никогда не считал Западный край союзником. Наверное, потому Аэлина и не стала делиться своими стратегическими замыслами. Он бы лишь высмеял ее затею и посоветовал «выкинуть эту дурь из головы».
– Думаю, мелисандская королева не осталась в долгу, – сказал Эдион, обращаясь к Ансель. – Она уже послала известие в Морат, и мелисандская армия торопится вернуться и отбить столицу. Все отряды, которые остались у тебя здесь, нужно снова отправить через Белоклычьи горы и дальше на север. Армаду мы можем отсюда увести.
Ансель взглянула на Аэлину. Та кивнула, соглашаясь с мнением брата.
– Значит, нашим отрядам нужно двигаться к Террасену, через перевалы в Анаскаульских горах? – спросила Ансель.
Эдион кивнул. Его мысли уже были заняты размещением союзнических частей. Он прикидывал, кому из легиона Беспощадных поручить командование ими. Но он еще не видел солдат Ансель в бою… Не ожидая разрешения, Эдион поспешил к лестнице на полуют. Но Аэлина остановила его громким покашливанием:
– Ансель отбывает завтра утром. Успей обсудить с ней то, куда двинется ее армия, когда обе части соединятся.
Эдион снова кивнул и отправился дальше. Отец с беспокойством посмотрел на него, но генерал едва обратил на это внимание. Другие просто расступались. Эдиону захотелось некоторое время побыть одному.
Облокотившись на перила, он стал смотреть на волны, стараясь не замечать, что с ближайших кораблей все глазеют на их корабль, зная, кто там находится.
Острый слух Эдиона ловил обрывки разговоров. «Волк Севера… Генерал Ашерир…» Кто-то принимался рассказывать истории о нем, в основном выдуманные и нелепые. Лишь некоторые были похожи на правду. Он намеренно стал вслушиваться в плеск волн, отгораживаясь от человеческих голосов.
Потом его не менее острое обоняние уловило запах Лисандры. У Эдиона потеплело в груди. Вскоре Лисандра уже стояла рядом, как и он, облокотившись на перила.
Оглянувшись назад, Лисандра увидела ведьму и Элиду: они сидели возле грот-мачты и тихо разговаривали. Наверное, рассказывали о приключениях, выпавших на долю каждой после прощания в Задубелом лесу.
Эдион подслушал разговор капитанши и узнал, что армада отплывет только завтра утром. Вряд ли Аэлина согласилась еще немного подождать возвращения дракона Маноны.
– Нам нельзя задерживаться, – сказал Эдион, всматриваясь в северный край горизонта.
Илки всегда появлялись с севера. Если крылатые твари тогда легко нашли их корабль, присутствие армады не особо остановит посланцев Эравана…
– У нас два Ключа и ведьмино зеркало, которое вполне может оказаться Замком. Сейчас прилив. Самое время поднимать якоря.
– Такие дела обсуждают с Аэлиной, – не слишком дружелюбно бросила ему Лисандра.
– Тебя что-то гложет? – спросил Эдион, удивляясь ее неоправданной резкости.
Последние дни Лисандра держалась особняком, редко возвращаясь в человеческое обличье. Но и сейчас она почему-то загородилась маской куртизанки, заставляя глаза блестеть, а хмурые губы – улыбаться.
– Ничего. Просто устала.
Лисандра как-то странно смотрела на море, и это насторожило Эдиона.
– К сражениям невозможно привыкнуть, – осторожно сказал он. – Сколько их у меня было за эти десять с лишним лет. Они отнимают телесные силы, но хуже того – застревают в сердце.
Лисандра водила пальцем по гладкой поверхности перил:
– Я думала… Все это казалось мне захватывающим приключением. Временами было очень жутко, но меня будоражила новизна ощущений. Я радовалась, что выбралась из прежней клетки, где не было ничего, кроме нарядов и будуара. Так продолжалось, пока мы не попали в Бухту Черепов и не наступил тот день… Тогда я поняла: мы не столько живем, сколько выживаем. И для кого-то из нас тот день мог стать последним.
Губы Лисандры дрогнули.
– У меня никогда не было друзей… таких как сейчас. А сегодня, на берегу, когда я увидела флот и подумала, что это вражеские корабли… На мгновение я даже пожалела, что встретилась с вами. Потому что, если бы кто-то из вас…
Она шумно втянула воздух.
– Как тебе это удается? Как ты научился вступать в бой, зная, что не все твои соратники покинут поле сражения?
Эдион вслушивался в каждое ее слово. Прерывистое дыхание Лисандры показывало, что слезы совсем близко.
– Тебе тоже придется этому научиться, – сказал он, сожалея, что подобные мысли наполняют ее голову и тяжелым грузом ложатся на душу. – Страх потери… сокрушает не меньше самой потери.
Наконец Лисандра повернулась к нему. В ее зеленых глазах было столько печали, что Эдион воспринял это как удар в живот. Ему стоило немалых усилий не потянуться и не обнять Лисандру.
– Думаю, в ближайшем будущем нам обоим придется часто напоминать себе об этом, – сказала она.
Эдион кивнул:
– Не только об этом. Воин привыкает ценить минуты радости и наслаждаться каждой.
Ему подумалось, что как раз это Лисандра уже умеет. Ее красивая длинная шея вздрогнула, ресницы опустились.
– Я и наслаждаюсь. Сам знаешь… когда это бывает.
У Эдиона забилось сердце, совсем как на гребне дюн, при виде кораблей с серыми парусами. Оставалось лишь выбрать стратегию: незаметное продвижение или стремительный натиск. На размышления у него были считаные секунды. Эдион избрал маневр, всегда выручавший его и на поле сражения, и на других полях: открытая атака, усиленная такой же неприкрытой самоуверенностью. В прошлом это не раз застигало противников врасплох. Предметы его внимания – тоже.
– Когда это бывает… между нами? – слегка улыбаясь, спросил он.
Как он и ожидал, Лисандра заняла оборонительную позицию: