Этому учил его Роэс, которого он привык считать своим отцом. Все его годы на севере лишь подтверждали правильность уроков. Эдион многому научился. Сколько раз он вместе с легионом Беспощадных бился по колено в грязи и крови.
Сейчас Эдиону требовалось, чтобы солдаты Западного края (отнюдь не трусы) держали оборону флангов. Он… испытывал страх. Но все это – только внутри. Он бывал в разных переделках. Правда, на суше. Теперь на море, только и всего. Страх не поколеблет его решимость.
Армада Маэвы дала второй залп. Стрелы летели быстрее и дальше, поскольку фэйские луки отличались от здешних. Они били не только дальше, но и точнее.
Невидимый щит над кораблем запестрел голубыми и пурпурными вспышками. Стрелы пробивали его, поскольку тоже были пропитаны магией. Солдаты на палубе заволновались. Поднятые щиты дрожали, словно солдатам было тяжело удерживать их.
Нельзя позволить страху прорваться на палубу вместе с фэйскими стрелами.
– Ребята, никак вы дождичка испугались? – спросил Эдион, улыбаясь во весь рот. – А я думал, у вас в Западном краю дождит так часто, что вы к этому с детства привыкли.
Ворчание. Ругань сквозь зубы. Но металлические щиты перестали дрожать.
Эдион заставил себя рассмеяться. Пробудил в себе Волка Севера, которому не терпелось пролить вражескую кровь в южных морях. Роэс не зря учил его и готовил к грядущим битвам задолго до того, как Террасен попал под власть Адарлана.
Такого больше не случится. Больше они не попадут ни под чью власть и уж точно не станут рабами Маэвы.
Магический щит над кораблем Рована сверкнул белым. Это был сигнал.
– Заряжай! – скомандовал Эдион.
Заскрипели поднимаемые луки. Наконечники стрел глядели в небо.
Еще одна вспышка.
– Залп! – крикнул Эдион.
Небо снова потемнело, когда ответная лавина стрел понеслась к армаде Маэвы.
Это был маневр, чтобы отвлечь внимание противника от настоящей атаки. Подводной.
Вода здесь была темнее. Тонкие полосы солнечного света протискивались между внушительными днищами вражеских кораблей.
Морские хищники уже собирались, предвкушая пиршество. А оно, учитывая столкновение двух крупных армад, обещало быть обильным.
Вспышка света заставила Лисандру нырнуть глубже. На время она смешалась с хищниками, затем быстро поплыла вперед.
Она несколько изменила свое обличье морского дракона, сделав конечности подлиннее и снабдив их цепкими когтями. Лисандра усердно упражнялась все дни долгого пути сюда. Если тебя не совсем устраивает созданное богами, почему бы не придумать что-то свое?
Лисандра достигла первого корабля из указанных ей Рованом. Она четко представляла, где и как ударить. Взмах хвоста разнес корабельный руль в щепки.
Крики с поверхности проникали даже сюда, но Лисандра уже неслась дальше, торопясь к следующему кораблю.
Когти оказались как нельзя кстати. Зацепляя руль судна, Лисандра отрывала его целиком, после чего хвостом пробивала киль. Свой хвост она превратила в мощную дубину. Еще в сражении у Бухты Черепов она поняла, насколько ей мешают шипы, застревающие в остове корабля. И тогда она сделала драконий хвост тараном.
Фэйцы стреляли точнее, чем валгские пехотинцы. Стрелы целыми гроздьями прорезали воду. Однако Лисандра подготовилась и к этому. Ее чешуя была покрыта подобием паучьего шелка, и стрелы отскакивали от него. Она часами приглядывалась к материи, которой Манона укрепила крылья Аброхаса, и училась превращать собственную кожу в непроницаемую преграду.
Лисандра последовательно оборвала рули еще у нескольких кораблей.
Ее появление сопровождалось криками фэйских солдат. По ней пытались бить гарпунами. Но гарпуны были слишком тяжелыми и неуклюжими, а она – необычайно быстрой. Ей требовались мгновения, чтобы нырнуть глубже или метнуться в сторону. Ее пытались поймать в магические ловушки, но Лисандра ускользала и от них.
«Двор Аэлины способен изменить мир». Она постоянно твердила эти слова, выводя из строя фэйские корабли, указанные ей Рованом. Это было для нее чем-то вроде заклинания, отгоняющего усталость.
Это было ее обещанием террасенскому двору, Эдиону, королеве. Аэлина на нее рассчитывала.
Если проклятая Маэва хотела лобового столкновения с ними, если собиралась ударить по ним, когда они слабее всего… Лисандра была полна решимости сделать все, чтобы эта бессмертная сука пожалела о своей затее.
Армада Маэвы сменила тактику. Обстрел прекратился. Теперь противники стремились вызвать хаос. Дорин почувствовал, что его магия слабеет. Но он продолжал удерживать щиты над кораблями и латать дыры в магическом покрове, оставленные фэйскими стрелами. Он чувствовал, что его сила иссякает с пугающей быстротой. Возможно, это был трюк Маэвы или на него так действовала магия, покрывавшая стрелы.
Стискивая зубы, Дорин обуздывал свою силу, не позволяя ей откликаться на чужие приказы. А в воздухе звучали приказы Рована, требовавшего только одного: держаться и не сбивать строй. Магия усиливала его голос, как это делал тогда Гарель. По сравнению с нынешней, битва возле Бухты Черепов казалась легкой забавой.
Подводные атаки Лисандры нарушили замыслы Маэвы, рассчитывавшей на скорую победу. Уязвимость собственных кораблей сказалась на боевом духе фэйцев. И тем не менее у них по-прежнему оставалось слишком много боеспособных кораблей.
Аэлина и Манона до сих пор не вернулись.
Один разгневанный, охваченный паникой фэец уже представлял собой жуткое зрелище. А если их двое…
Когда Аэлина и Манона исчезли в зеркале, Дорину подумалось, что только гневный рев Эдиона заставил Рована не поддаться кровавой ярости. А она уже начинала охватывать фэйского принца. И только вздувшийся синяк на щеке Дорина удержал Рована от намерения поставить второй.
Сейчас фэйский принц стоял на носу своего корабля, держа в руках меч и боевой топор. За спиной у него виднелся лук и колчан со стрелами. Пояс блестел от обилия необычайно острых охотничьих ножей и кинжалов. Дорин вдруг понял, что Рован так до конца и не совладал с собой. Он уже опустился на уровень ледяного гнева. Даже на расстоянии этот гнев заставлял дрожать и сминал магию Дорина.
Король чувствовал магическую силу Рована, как чувствовал волну магии, поднимавшуюся внутри Аэлины. К моменту исчезновения ее и ведьмы Рован успел погрузиться достаточно глубоко в колодец своей магии. Он был старше и опытнее Эдиона и наверняка считал одинаково бесполезными страх и гнев, владевшие генералом. Рован уповал на собственную магию, и сейчас его сила разливалась вокруг, подобно морю.
Дорин последовал его примеру, вспомнив все уроки фэйского принца. Сердце и жилы короля покрылись льдом.
Перед тем как отправиться к себе на корабль, Эдион мельком взглянул на Дорина. Бирюзовые глаза задержались на синяке, и генерал произнес:
– Страх равносилен смертному приговору. Когда начнется сражение, помни: мы не обязательно должны остаться в живых. Нам лишь нужно пробить в армаде Маэвы внушительную дыру, чтобы Аэлина, когда вернется… уничтожила их окончательно.
Он сказал «когда», а не «если». Но когда Аэлина обнаружит их тела или то, что от них останется (если к тому времени их не поглотит морская пучина)… она в гневе может уничтожить не только армаду Маэвы… Весь мир.
Возможно, ей стоит это сделать. Возможно, мир заслужил такую участь.
Пожалуй, Манона Черноклювая охотно поможет ей. И потом они вместе будут править на обломках.
Дорин жалел, что мало общался с ведьмой и успел познать ее лишь телом.
А пока, невзирая на отломанные рули и пробитые днища, вражеские корабли приближались. И на каждом – фэйские воины. Особая порода, выведенная, чтобы воевать и убивать.
Эдион и Рован дали новый залп по вражеским кораблям. Магическая защита кораблей уничтожила большинство стрел еще на подлете. Это вызывало невеселые мысли о дальнейшем ходе сражения.
У Дорина гулко колотилось сердце. Он сглатывал, видя, как вражеские суда, обходя тонущих собратьев, медленно двигались к невидимой разделительной черте.
Его магия всколыхнулась. Дорин понял, что должен быть очень внимательным в выборе цели. Недопустимо, чтобы его удар ушел в пустоту.
Если он высвободит всю магическую силу… нет, ему будет не удержать ее, не направить.
Рован ему приказал: никакого своеволия. Ждать, покуда армада Маэвы не подойдет на нужное расстояние. Пока корабли не пересекут черту. И пока фэйский принц не прикажет открыть огонь.
Огонь и лед – обе стихии соперничали у Дорина внутри, требуя выхода.
Стоя с высоко поднятой головой, король следил за противником. Еще несколько кораблей заскользили вдоль полузатонувших, чтобы обойти их.
Дорин знал: его ждет боль, телесная и душевная. От высвобожденной магической силы у него заломит кости, перехватит дыхание, потемнеет в глазах. Но еще невыносимее видеть, как один за одним гибнут его соратники.
Рован по-прежнему удерживал передовую, не давая своим кораблям развернуться и покинуть поле боя.
А вражеские корабли неторопливо выстраивались в боевую позицию. Они двигались на веслах, мощные лопасти равномерно опускались и поднимались. На палубах выстроились лучники. Сверкали начищенные доспехи фэйских воинов, которым не терпелось пролить кровь. В том, что будут реки крови, они не сомневались.
Ни о какой капитуляции не могло быть и речи. Маэва уничтожит их, чтобы наказать Аэлину.
Своей дурацкой затеей, окончившейся исчезновением Маноны и Аэлины, он сильно подвел соратников.
А вот Рован из клана Боярышника не подвел никого.
Когда вражеские корабли выстроились, Дорин увидел на них одинаковые флаги: серебристые полотнища с изображением кричащего ястреба.
Совсем недавно на мачте каждого из них главенствующее место занимал флаг Маэвы – с совой на черном фоне. Потом черные флаги приспустили…
Теперь они и вовсе исчезли с мачт. Фэйские корабли с серебристыми флагами дома Боярышника открыли огонь по своей армаде.