Оборотня Лоркан хорошо помнил. Бесцеремонная особа, дважды заблевавшая все вокруг него. Что же касается принцев-воинов… Один из них – сын Гареля.
– Вот только вопрос: спасет ли она нас или бросит на произвол судьбы? – задумчиво произнес Нирк, поглядывая на змеящуюся очередь повозок позади. – Слышал, якобы судьба мира в ее руках. Не знаю, радоваться этому или нет. Но мне почему-то кажется: если Аэлина победит, наш мир и жизнь станут лучше. А если потерпит поражение… возможно, мы и впрямь заслужили такую судьбу.
– Она обязательно победит, – тихо, но с твердой уверенностью сказала Маурина.
Нирк удивленно посмотрел на нее. Остальные зашумели.
– Не в таком мы месте, чтобы говорить о ней, – заметил им Лоркан.
И буквально в ту же секунду заскрипели сапоги. Чья-то рука бесцеремонно откинула полог. Внутрь заглянули двое солдат в адарланских мундирах.
– Выходите, – приказал один. – Построиться в одну шеренгу.
Глаза солдата скользнули к Маурине.
Лоркану этот угрюмый, отвратительный взгляд был очень хорошо знаком. Он обнял Маурину за плечи и сказал:
– Идем, жена.
Солдат заметил и его. Отошел, немного побледнев, затем приказал осмотреть весь груз.
Лоркан спрыгнул первым и снял Маурину. Когда она хотела отойти и встать рядом, он прижал ее спиной к себе и для верности положил ей руки на живот. Лоркан спокойно выдерживал взгляд каждого солдата. Интересно, кто позаботится о черноволосой красавице, что сидела на козлах первой повозки?
Вскоре появилась и она вместе с Мулли. Черная шляпа с полями закрывала половину смугловатого лица красавицы. Плотно застегнутый камзол надежно скрывал женские округлости. Рот сморщился в гримасе. Вместо черноволосой красавицы Лоркан увидел мегеру.
Мулли подтолкнула женщину, указав ей место между Лорканом и Нирком. Затем взяла у Лоркана кошелек, даже не поблагодарив.
Черноволосая, чуть наклонившись, прошептала Маурине:
– Не смотри им в глаза и не вступай в разговоры.
Маурина кивнула, уткнувшись взглядом в землю. Лоркан чувствовал, как бешено колотится ее сердце, хотя поза ее выражала спокойную покорность.
Солдаты рылись в их припасах, забирая все, что приглянется.
– А ты, – обратилась черноволосая к Лоркану, – Мулли сказала, чтобы стоял тихо и не распускал руки. Если только схватишься с солдатами, нам тебя из тюрьмы не вытащить. Пусть болтают и хохочут. Стой и не вмешивайся.
Лоркан кивнул. При желании он мог был уложить не только этих солдат, но и весь их гарнизон.
Минут через пять послышался другой приказ. Мулли подала солдатам деньги Лоркана, свои деньги и добавила еще за «ускоренный проезд». После этого им было позволено вернуться в повозки. Никто не решался смотреть, чем именно поживились солдаты в их поклаже. Маурина слегка дрожала, хотя на лице застыло выражение скуки. Лоркан снова обнял ее за плечи.
Солдаты ни о чем их не спрашивали. О хромой женщине даже не заикнулись.
Колеса повозки застучали по камням старинного моста. Внизу с ревом нес свои воды Акант. Дрожь Маурины не проходила. Лоркан вгляделся в ее лицо, заметив слегка порозовевшие скулы и плотно сжатые губы.
Потом он поймал ее запах и понял: Маурину трясло вовсе не от страха. Это был проблеск обжигающего, неистового, бурлящего… гнева. Она ненавидела унизительную, воровскую проверку. Ненавидела сальные взгляды солдат.
Мечтательница. Лоркан понял: Маурина была мечтательницей. Она хотела сражаться за свою королеву. Верила, как и Нирк, в возможность лучшего мира.
На другом берегу солдаты пропустили их повозки беспрепятственно. Мост через Акант и сама река остались позади. Они ехали по равнине, а Лоркан продолжал думать о вспышке гнева Маурины и ее вере в лучший мир.
Он не собирался говорить ни ей, ни Нирку, насколько дурацкой кажется ему их мечта.
Маурина поуспокоилась и теперь смотрела сквозь откинутый полог на широкую грунтовую дорогу и окрестные луга, любовалась синим небом. Даже Задубелый лес издали выглядел красиво. И хотя гнев еще не совсем погас, в ее темных глазах мелькнуло восхищение.
Лоркан не обратил на это внимания. За пятьсот лет он успел повидать немало людей, фэйцев и полукровок. Он знал их лучшие и худшие стороны. Однако ничего похожего на лучший мир попросту не существовало, как не существовало и счастливого конца.
И уж тем более глупо надеяться на счастливый конец в грядущей войне. Вместо лучшего мира эта беглая рабыня окажется в наспех вырытой могиле.
Глава 20
Ровану из клана Боярышника нужно было всего лишь место для отдыха. Не обязательно кровать. Он согласился бы и на охапку сена. Мог бы лечь в конюшне, под лошадью. Главное, чтобы была тишина и защита от дождя.
Бухта Черепов вполне отвечала его представлениям о пиратской столице. Ветхие домишки, выкрашенные во все мыслимые и немыслимые цвета, что отнюдь не делало их менее ветхими. Сейчас их жители спешно захлопывали ставни и снимали белье с веревок. Надвигалась буря. Достигнув гавани, Рован и Дорин опередили ее на считаные минуты.
Они выбрались на берег, закутанные в плащи с капюшонами. Монета, протянутая Рованом местному начальству, избавила их от вопросов. Денег было достаточно, чтобы начальство держало язык за зубами. Правда, местное ворье могло увидеть, что приплывшие путники при деньгах, и увязаться следом.
Дорин уже дважды признавался, что не представляет, как и за счет чего держится Рован. По правде говоря, Рован и сам этого не знал. За несколько дней их плавания он не проспал и пяти-шести часов. Не за горами полное измождение. Оно неотвратимо подбиралось к фэйскому принцу, ослабляя внимание и, что гораздо хуже, магические способности.
Когда ялик достиг архипелага Мертвых островов, Рован часто поднимался в небо и ястребиным взором окидывал обманчиво спокойные теплые воды. Мертвые острова всегда имели дурную славу. Но Рован не видел ни одного возможного врага. На многие лиги вокруг – бирюзовый океан и островки, некогда образованные выплеском лавы. Темные скалы, окруженные белыми обручами прибрежного песка. На островах покрупнее были настоящие горы и сочная изумрудная зелень.
Над Бухтой Черепов прогремели первые раскаты надвигающейся грозы. Бирюзовая морская вода стала еще ярче, словно где-то в нее ударила молния, осветив изнутри. Невдалеке от гавани стояла таверна. Ее стены были выкрашены в кобальтово-синий цвет. У входа, словно не замечая начавшейся бури, стояло несколько караульных.
Из рассказов Аэлины Рован знал: таверна эта называлась «Морской дракон» и была резиденцией Рульфа. Такое же название носил его корабль. Рован подумывал, не отправиться ли прямо туда? Двое путешественников, впервые в здешних краях, зашли, ища укрытия от бури. Нет, это было бы опрометчивым шагом.
Пока плыли сюда, Рован, верный обещанию, давал Дорину уроки магии – всего по несколько минут каждый. Рован опасался за их ялик. Магия Дорина, вырвавшись из-под власти молодого короля, могла разнести судно в щепки. Рован придумал ему вполне безопасное упражнение: создавать на ладони ледяной шар, а затем расплавлять лед. И так – раз за разом.
Даже сейчас, словно не замечая бури, Дорин продолжал упражняться. Местные жители бежали по улочкам, торопясь укрыться в своих лачугах, а он стоял и смотрел на подковообразный залив, перегороженный гигантской цепью.
Цепь эту называли Кораблекрушителем. Она успела обрасти ракушками и гирляндами водорослей. Цепь крепилась к сторожевым башенкам, стоящим друг против друга. Нехитрый механизм позволял поднимать и опускать ее. Высота поднятой цепи была такой, что ни один корабль не мог проплыть под нею, не сломав мачт. Кораблекрушитель приносил гавани немалый доход: каждый капитан, желающий выйти из Бухты Черепов, волей-неволей платил высокую «отступную». Ровану и Дорину повезло: из-за надвигавшейся бури цепь опустили.
Рован понял: им ни в коем случае нельзя идти к Рульфу прямо сейчас. Их появление должно быть спокойным и… дипломатичным.
Иначе нельзя, учитывая, что Аэлина, побывавшая здесь два с лишним года назад, вела себя отнюдь не дипломатично. Тогда она повредила Кораблекрушитель, взорвав сторожевую башню. В то время у Рульфа была лишь одна башня. Восстанавливая ее, он вместо простых опор на другом берегу возвел и вторую. Да и пиратской столице тоже досталось. Мало того, Аэлина повредила рули всех крупных кораблей, что стояли в гавани, включая и «Морского дракона», которым Рульф очень дорожил.
Слушая рассказ Аэлины, Рован не особо удивлялся. Но теперь, увидев Бухту Черепов, он по-настоящему понял величину тогдашних разрушений… Это был поистине ад, учитывая, что пострадали и ни в чем не повинные люди. Ну у нее и силища!
Появление Дорина должно стать полной противоположностью тому вторжению. Они наймут комнаты на самом благопристойном из здешних постоялых дворов, а затем испросят аудиенции у Рульфа. Все, как полагается у тех, кто уважает себя и хозяина места, куда они прибыли.
Сверкнула молния. В ее свете Рован успел оглядеть улицу. Порыв ветра норовил отбросить капюшон его плаща. Рован придержал капюшон рукой. Незачем показывать свое фэйское происхождение.
Они находились в паре сотен шагов от постоялого двора. Его стены были изумрудно-зелеными. Ветер раскачивал золоченую вывеску. Заведение называлось «Океанская роза».
Человек в гавани утверждал, что это лучший постоялый двор. Что ж, раз они явились предложить Рульфу солидный куш, надо и вести себя соответствующим образом.
Но вначале – отдохнуть. Поспать хотя бы несколько часов. Остановившись возле двери, Рован испытал облегчение, предвкушая скорый отдых. Он обернулся, поторапливая молодого короля.
Похоже, боги устроили им новое испытание. В лицо ударило волной прохладного влажного ветра. После него осталось странное ощущение, словно следом движется… оборотень. Это первое, что пришло на ум Ровану, когда он почуял сгусток магической силы. Сгусток затаился где-то совсем близко и манил к себе.
Рован мгновенно выхватил кинжал и стал вглядываться в крыши окрестных домишек. Ничего, кроме дождевых струй. Может, показалось? Или усталость играет с ним шутки?