– Интересно, Саэм до самой смерти вздыхал по тебе? Может, ты наконец перестала относиться к нему как к грязи под ногами?
Раздался хрип, стук и звон стекла. Аэлина примерно знала, чтó она увидит. Так и есть: рука Рована сомкнулась вокруг шеи Рульфа, вдавив капитана лицом в карту. Фигурки солдат разлетелись по столу и упали на пол. Ей показалось, что Рован собирается откусить Рульфу ухо.
– Рульф, я же тебя предупреждал: думай над каждым словом, – усмехнулся Фенрис.
Эдион, изо всех сил стараясь не замечать отца, сказал капитану:
– Рад был познакомиться, – после чего быстро прошел к двери, где уже стояли Аэлина, Дорин и Лисандра.
Рован что-то шепнул Рульфу на ухо, отчего пиратский король побледнел. Затем, посильнее ткнув потомка микенианцев физиономией в стол, разжал руку и поспешил к Аэлине.
Рульф был сейчас похож на мальчишку, которому досталось от ребят постарше. Он уперся в стол, приготовившись прокричать какую-нибудь явную глупость, как вдруг по его телу пробежала судорога. Тогда Рульф перевернул руки ладонями вверх, сведя их вместе. Очумелые глаза смотрели не на Аэлину, а в окно.
На обеих сторожевых башнях зазвонили колокола. Окружающие улицы мгновенно затихли. Сигналы не нуждались в объяснениях. Бледное лицо Рульфа стало мертвенно-бледным. Аэлина заметила, как густо почернели его ладони. Такую черноту могли вызвать только валгские демоны.
Магическая карта показывала надвигающуюся опасность.
– Идемте, – сказала спутникам Аэлина.
Забыв об их существовании, Рульф побежал к двери, выскочил на улицу и понесся к гавани. Оттуда ему навстречу мчались первый помощник и квартирмейстер.
Аэлина закрыла дверь, поочередно взглянув на друзей и бывших соратников Рована.
– Вот уж не думал, как опасно бывает вставать у тебя на дороге, – усмехнулся Фенрис.
Фенрис подошел к другому окну, выходившему на улицу. Рульф и его люди о чем-то ожесточенно спорили, размахивая руками.
– Если эта сила достигнет города, жителям…
Дорин умолк, не договорив.
– Не достигнет, – возразила Аэлина.
Зеленые глаза Рована внимательно следили за нею.
«Покажи им, почему не кто-нибудь, а ты принес мне клятву на крови», – мысленно попросила она.
Рован улыбнулся одними губами. Он понял намек.
– Идемте, – сказал он собравшимся.
– Идти? – удивился Фенрис, указывая на окно. – Куда?
– С другой стороны острова спрятана лодка, – пояснил Эдион и кивком указал на Лисандру. – Вряд ли вчера вечером кто-то видел, как акула умыкнула из гавани ялик и потащила в море. Но…
Дверь шумно распахнулась. На пороге вырос Рульф.
– Ты! – заорал он.
– Я? – искренне удивилась Аэлина.
– Ты сделала это своей магией. Ты их вызвала.
Обвинение было таким нелепым, что Аэлина расхохоталась:
– Если бы я обладала столь полезным талантом, я бы употребила его, чтобы собрать союзников. Или призвать микенианцев, поскольку ты упрямо отказываешься верить в их существование.
За окнами по-прежнему синело небо.
– Удачи, – бросила она Рульфу.
– Я ничего не понимаю, – признался Дорин.
– Это не наше сражение, – сказала она молодому адарланскому королю. – Я не собираюсь рисковать судьбой моего королевства из-за каких-то стычек с валгами. Если у тебя хватает здравого смысла, ты тоже не станешь в это встревать.
Лицо Рульфа было искажено гневом, но в глазах отчетливо читался неподдельный страх. С улиц доносились испуганные голоса горожан. Башенных колоколов здесь боялись больше, чем грома небесного.
– Полагаю, что доблестные фэйские воины тоже отправятся со мной. Они ведь теперь мои союзники.
Фенрис и Гарель молча подошли к ней. Какое счастье, что они не задавали вопросов. Чувствовалось, Гарель готов был делать что угодно, только бы находиться рядом с сыном.
– Думаешь своими ухищрениями заставить меня тебе помогать? – прошипел Рульф.
А вдалеке, над горбатыми островами, сгущалось облако тьмы.
– По-моему, Рульф, я высказалась достаточно ясно. Я могу обойтись без тебя и твоих кораблей. И без микенианцев я тоже могу обойтись. Но твой остров становится опасным для моих замыслов. – Аэлина кивнула в сторону моря. – Я вознесу молитвы Мэле и попрошу ее помочь тебе. И прими совет, который один опытный головорез дает другому. – Ее пальцы легли на эфес Златинца. – Всех противников непременно обезглавливай. Это единственный способ по-настоящему их убить. Можно, конечно, заживо их сжечь, но, боюсь, многие успеют покинуть корабли и доплыть до берега раньше, чем их настигнут твои пламенные стрелы.
– А как же твои представления о свободе и справедливости? Не твои – той девчонки, что почти три года назад украла у меня двести рабов? Теперь ты готова обречь население города на гибель?
– Да, – не моргнув глазом, ответила Аэлина. – Кажется, я тебе говорила, что Эндовьер изменил мои взгляды на жизнь.
– Думаешь, Саэму бы это понравилось? – спросил Рульф, сопроводив вопрос ругательством.
– Саэм мертв, потому что такие, как ты и Аробинн, имеют власть. Но владычество Аробинна закончилось. Скоро и твоей власти может настать конец.
Аэлина посмотрела на темнеющий горизонт и улыбнулась.
– Ну ты и сука…
Рован с рычанием устремился к нему. Рульф увернулся, а через мгновение на пороге таверны возник запыхавшийся квартирмейстер пиратского короля. Одна рука упиралась в дверной косяк, другая сжимала эфес меча в виде морского дракона.
– Мы по колено в дерьме, – выдохнул квартирмейстер.
Аэлина повернулась к нему. У Рульфа вытянулось лицо.
– Говори яснее, – потребовал он.
– Восемь военных кораблей, – сказал квартирмейстер, рукавом вытирая потный лоб. – На палубе каждого – не менее сотни солдат. Думаю, их еще больше, если взять в расчет нижние палубы. Эскадру сопровождают два морских дракона. Они плывут с такой скоростью, словно их сюда несет штормовой ветер.
– Как быстро мы сможем добраться до ялика? – спросила у Рована Аэлина.
Бледный Рульф глядел на немногочисленные корабли в гавани. На опущенную цепь Кораблекрушителя. Вода в заливе пока еще оставалась спокойной.
– Морские драконы перекусят твою цепь, – заметил ему Фенрис. – Убирай своих людей с острова. Сажай их во все мелкие суденышки, какие есть, и пусть плывут подальше отсюда.
Рульф медленно повернулся к Аэлине. Его глаза цвета морской волны еще были полны ненависти, но в них просматривалась и готовность повернуть штурвал в другую сторону.
– Это попытка склонить меня к союзу?
– Нет, – ответила Аэлина, теребя косу. – Совпадение.
Рульф оглядел собравшихся. При желании они могли сделать его остров необитаемым, уничтожив город и корабли в гавани. Когда он заговорил, голос его был хриплым от напряжения:
– Я хочу быть адмиралом. Хочу владеть всем архипелагом и Илиумом тоже. А когда эта война окончится, я хочу, чтобы перед моим именем писали «правитель», как когда-то перед именами предков. И каким будет мое вознаграждение?
Зал таверны был островком спокойствия среди хаоса, охватившего Бухту Черепов. Словно забыв о приближающейся вражеской эскадре, все смотрели на Аэлину.
– Все золото и прочие сокровища каждого захваченного тобой моратского корабля будут твоими. Оружие и амуницию мы используем для войны с Моратом. Я дам тебе землю. У тебя будет титул правителя Илиума и короля архипелага Мертвые острова, но более – никаких титулов. Если у тебя появятся дети, они будут считаться твоими законными наследниками. Точно так же я признаю за наследниками Дорина право на власть в Адарлане.
Дорин почтительно кивнул.
– В свою очередь Адарлан признаёт твое неоспоримое право и право твоих наследников на власть в Террасене.
– Отправь этих паршивцев рыбам на корм, и мой флот – в твоем распоряжении! – рявкнул Рульф. – А вот помощь микенианцев я тебе обещать не могу. Слишком далеко разметало нас по белу свету, и слишком давно мы живем в таком состоянии. Здесь их совсем немного, но и они не поднимутся без надлежащих… увещеваний.
Рульф глянул в сторону пустой стойки.
– Увещевания оставь мне, – сказала Аэлина, с улыбкой протянув ему руку.
Рульф пожал ее руку, закрыв татуированными пальцами покрытые шрамами пальцы Аэлины. Его рукопожатие могло бы сломать ей кости, но Аэлина не осталась в долгу и магическим огнем слегка опалила руку пиратского короля.
Он затряс кистью. Аэлина улыбнулась во весь рот:
– Добро пожаловать в армию ее величества, капер Рульф… Ну что, пошли? – Она кивнула на дверь.
Дорина вдруг ударила мысль о безумии Аэлины. О странном безумии, великолепно сочетавшемся с ее находчивостью и авантюрным характером.
Помимо этого, она была непревзойденной вруньей, способной врать не краснея и без сожалений.
Дорин на себе ощутил ее магические призывы, разнесшиеся по миру. Его кожу опалило огнем, который не спутаешь ни с каким другим. Ничего удивительного, что эти волны достигли и Мертвяка, где находились вражеские силы. Там их восприняли как вызов и двинулись по оставленному магическому следу.
Разве не безумием было показывать свою силу и вообще обнаруживать себя здесь, вблизи морских сил Мората? Неужели это и в самом деле был единственный способ сломить упрямство Рульфа?
От Рована Аэлина знала о страхе Рульфа перед валгами. Боясь их возвращения, пиратский король установил круглосуточное наблюдение за бухтой. Этим обстоятельством и воспользовалась Аэлина. Но живые микенианцы! Боги милосердные, о них давно рассказывали лишь сказки. Иногда матери пугали микенианцами подросших сыновей, мечтающих плавать по далеким морям. Оказывается, микенианцы не исчезли, а лишь попрятались по островам. И теперь Аэлина решила выманить их и поставить под свои знамена.
Предводитель пиратов и королева Террасена пожали друг другу руки. Аэлина улыбалась своему недавнему заклятому врагу. Дорин подумал, что вполне обошелся бы без лицезрения подобных сцен, где тесно переплелись коварство и безумие.
В грядущей войне не победишь одними улыбками и манерами.