Аэлина молчала, ожидая продолжения рассказа.
– Карта помогла мне найти попутные корабли, и я вернулся сюда. Я искренне думал, что кто-то из богов сделал мне подарок. Весело напевая, я шагал к нашему домишке, как вдруг увидел черные тряпки на окнах. Почуяв неладное, постучался к соседям. Оказалось, что мать и сестра, обеспокоенные моим долгим отсутствием, собрали все деньги, какие у них были, наняли парусное суденышко и отправились меня искать. Судно вернулось, но без них. Только тогда я понял, какую плату потребовали от меня море и странный незнакомец. Можно сказать, я лишился души. Меня перестало интересовать что-либо, кроме власти над этим городом и над всем архипелагом.
Бирюзовые глаза Рульфа были такими же безжалостными, как бог морей, сделавший ему зловещий подарок.
– Вот такую цену я заплатил за свою силу и власть. А ты чем расплатилась, Аэлина Галатиния?
Аэлина молча выбежала на улицу. В голове звучали слова Денны: «Обетованная королева».
Берег был пуст. Над морем меркли последние полосы заката. Потом наступят недолгие сумерки и совсем стемнеет.
– Ты решила проверить силу Ключа? – спросил Рован.
Спросил без упрека и осуждения. Аэлина уловила в его вопросе любопытство и тревогу:
– Нет. Я до сих пор не понимаю, как это получилось. Я ощущала нашу совместную силу… и потом явилась она.
Аэлина коснулась шеи, стараясь не дотрагиваться до золотой цепочки с амулетом. Потом вспомнила еще один страшный момент: ее кулак, наполненный чужим огнем, был направлен прямо в грудь Рована.
– Как ты сумел? – с дрожью в голосе спросила она. – Как у тебя хватило сил встать передо мной?
Рован приблизился к ней всего на один шаг. Пространство между ними заполняла сгущающаяся темнота. Шелестели волны. Кричали чайки, возвращаясь на ночлег.
– Если бы ты разрушила город, это разрушило бы тебя и все надежды на союз.
У Аэлины задрожали ладони, потом руки, туловище и колени. На языке ощущался вкус пламени и пепла.
– Если бы я тебя убила…
Она тут же замолчала, не смея докончить страшную фразу. У нее жгло горло. Аэлина крепко зажмурилась, чувствуя, как вокруг век пляшут языки пламени.
– Я думала, что достигла дна своей силы…
Там, на рифе, ей казалось, что на восстановление магической силы понадобится не один день. А сейчас… сила опять переполняла ее, требуя выхода.
– Вендалин показал мне дно моей силы… Так мне казалось. Я и представить не могла, что попала лишь… в переднюю.
Аэлина подняла руки, открыла глаза. Вокруг пальцев вились язычки пламени. Она смотрела на своего принца. Рован молчал.
– Денна похитила меня. Овладела мною. Я ощущала ее. Чувствовала ее сознание. Она была как паучиха, терпеливо ждущая десятки лет. Она знала: однажды у меня будет много силы и столько же глупости. Наступит благодатный момент, когда Ключ окажется рядом с громадным потоком силы… Только не понимаю, зачем все это Денне.
Пламя на пальцах Аэлины делалось все ярче и жарче.
– Кажется, она хочет, чтобы поиски Замка стали нашей главной задачей, – криво усмехнулся Рован. – Недаром она повторила слова Брэннона.
Аэлина фыркнула:
– Нам что, мало сражаться с Эраваном и Маэвой и выполнять повеления Брэннона и Элианы? Теперь боги решили дышать мне в затылок?
– Возможно, Денна решила тебя предостеречь. Показала, чтó может случиться, если ты будешь недостаточно осторожной. Ведь далеко не все боги настроены к тебе дружелюбно. Кто-то из них может сделать тебя своим орудием.
– Пойми, она наслаждалась каждой секундой пребывания в моем теле. Ей хотелось понять, на что способна моя сила. Денна проверяла, насколько ей подвластно мое тело и доступен Ключ.
Языки пламени стали еще жарче. Они принялись лизать одежду Аэлины, пока не сожгли дотла. Теперь одеянием ей служил магический огонь.
– И почему она назвала меня Обетованной королевой? Когда обетованной? Кем? Для каких дел? Я ни разу не слышала этого словосочетания. Даже в детстве, пока Террасен был в полном расцвете.
– Мы это выясним, – невозмутимо произнес Рован.
– Как тебе удается быть таким… спокойным?
Искры разлетались от нее, словно вереница светлячков.
– Аэлина, я живу дольше тебя и успел многократно убедиться: выплесками гнева ничего не решить. Я спокоен, но мне совсем не нравится, что эти бессмертные мерзавцы пытаются сделать тебя своей игрушкой. И мне совсем не нравится, что тебя могут вот так просто взять и забрать у меня. Если смогу, я выслежу эту Денну и заставлю заплатить за вторжение.
– Если не забыл, Денна – богиня охоты. Она способна тебя переиграть.
Языки пламени немного ослабли.
– Денна – наглая особа. Это тоже отличительная черта некоторых бессмертных. Нашкодила и сбежала. – Рован пожал плечами и усмехнулся. – Зато ее сестра – на моей стороне.
Он вертел головой, разглядывая Аэлину, ее огонь, ее лицо.
– Наверное, потому Мэла и предстала передо мной в то утро, и благословила меня.
– А может, потому, что ты – единственный самоуверенный безумец, готовый охотиться на богиню?
Рован сбросил сапоги.
– Я – единственный самоуверенный безумец, который просил у Мэлы Огненосицы позволения быть рядом с любимой женщиной.
От этих слов огонь Аэлины приобрел золотистый оттенок.
– Возможно, ты – единственный самоуверенный безумец, способный меня полюбить.
Маска бесстрастия на лице Рована дала трещины.
– Пойми, Аэлина: новая глубина твоей силы ничего не меняет. И поползновения Денны управлять тобой тоже ничего не изменили. Ты по-прежнему еще слишком молода. Твоя магическая сила продолжает возрастать. И если новый уровень силы даст нам хотя бы незначительное преимущество перед Эраваном, поблагодари всю эту отвратную тьму за подсказку. Но мы научимся сообща управлять твоей силой. Ты ведь не одна. И глупо считать, что тебя нельзя полюбить из-за твоей силы, которая умеет спасать и разрушать. Если ты начнешь ненавидеть свою магическую силу…
Рован покачал головой:
– Если ты двинешься по этой дорожке, мы вряд ли выиграем войну.
Аэлина вошла в волны прилива, встала на колени. Ее окружали густые облака пара.
– Иногда мне хочется, чтобы воевали другие, а не я, – призналась она.
Рован тоже вошел в бурлящую воду, прикрывшись магическим щитом от жара Аэлины. Она смотрела в темную морскую даль.
– Кто, кроме тебя, способен досадить Эравану? Твоя несносная бравада тоже имеет силу, и не надо ее недооценивать.
Аэлина хмыкнула. Вода вокруг нее сделалась прохладнее.
– Если мне не изменяет память, то моя несносная бравада как раз и завоевала твое истерзанное бессмертное сердце. Помнишь, принц?
Рован наклонился к тонкой завесе пламени, таявшей в терпком вечернем воздухе, и закусил Аэлине нижнюю губу. Ощутимо и довольно больно.
– Я помню все, мое Огненное Сердце.
Рован повернул ее лицом к себе. Аэлина не противилась. Его губы скользнули по ее подбородку, поднялись вверх по скуле к остроконечному фэйскому уху.
– Твои уши не один месяц сводили меня с ума, – признался он, покусывая ей мочку.
Когда язык Рована достиг ее ушной раковины, Аэлина выгнула спину. Сильные руки принца сдавили ей бедра.
– А в Страже Тумана, когда мы спали вместе, я едва удерживался, чтобы не склониться и не покусать твои уши. И вообще всю тебя.
Аэлина издала неопределенный звук и запрокинула голову, открывая шею для его ласк.
Рован подчинился ее молчаливому приказу и стал нежно целовать шею Аэлины.
– Я еще никогда не сливался с женщиной на берегу, – бормотал он, двигаясь к ложбинке между ее шеей и плечом. – И смотри: ничто вокруг нам сейчас не помешает.
Одной рукой он гладил шрамы на ее спине, другая направлялась к ягодицам, стремясь покрепче прижать.
Аэлина расстегнула на нем рубашку и вскоре совсем сняла. В них ударялись теплые приливные волны, совсем безвредные здесь, рядом с берегом. Однако Рован все равно крепко держал свою любимую.
Аэлина еще помнила о существовании окружающего мира:
– А ведь кто-то может пойти меня искать.
Рован рассмеялся, утыкаясь губами в ее шею.
– Что-то мне подсказывает, – начал он, сопровождая каждое слово жарким дыханием, – что ты не слишком-то и возражала бы, если бы нас увидели. Если бы кто-то увидел весь мой длинный ритуал поклонения тебе.
Аэлина вдруг почувствовала себя на краю пропасти. Сглотнула. Но Рован успевал ее поймать при каждом падении. Первый раз это было, когда она стремительно неслась в бездну отчаяния и горя. Во второй – когда рушился стеклянный замок и она летела вниз с громадной высоты. А сейчас, в третий раз… Ей не было страшно.
Аэлина выдержала его взгляд. Когда она заговорила, ее слова были простыми, искренними и без тени сомнения.
– Я люблю тебя, Рован. Не думай, что я полюбила тебя с первого взгляда. Но это произошло достаточно скоро после нашей встречи на Вендалине. И я знаю: есть предел того, что ты можешь мне дать. Возможно, тебе понадобится время…
Он закрыл ее губы своими. Его слова, проникавшие к ней в душу и сердце, были драгоценнее рубинов, сапфиров и изумрудов.
– Я люблю тебя, Аэлина. Не существует ни пределов для моей любви к тебе, ни времени ее продолжительности. Даже когда этот мир станет забытой горсткой праха между звездами, я по-прежнему буду тебя любить.
Аэлина заплакала. Ее тело сотрясалось от силы услышанных слов. Сама она никогда не произносила таких. Никогда не позволяла себе быть настолько незащищенной перед бесконечной, всепоглощающей силой любви, способной забрать ее жизнь.
Рован осторожно вытер ей каждую слезинку.
– Огненное Сердце, – прошептал он, и эти слова были едва слышны в плеске приливных волн.
– Зануда, – ответила Аэлина, всхлипывая и шмыгая носом.
Рован расхохотался. Аэлина позволила ему уложить себя на песок. Каждое движение Рована было торжественным и почти благоговейным. Он навис над Аэлиной, любуясь ее нагим телом:
– Ты… так прекрасна.