Рован несколько напрягся.
– А свою женщину ты можешь кусать?
В зеленых глазах вспыхнуло понимание. Он нашел на шее Аэлины следы, некогда оставленные его зубами.
– Тогда я в первый раз потерял власть над тобой. Мне хотелось сбросить тебя со скалы. Я укусил тебя, не соображая, что делаю. Наверное, тело и моя магия знали. Но ты была… такая вкусная.
Рован тяжело вздохнул:
– Потрясающе вкусная. Я ненавидел тебя за это. Меня обуревали мысли о тебе. Ночами я просыпался, ощущая на языке твой вкус. Я думал о твоем дерзком, прекрасном рте.
Он провел пальцем по ее губам:
– Тебе лучше не знать, какие нечестивые мысли я связывал с твоим ртом.
– Признания, конечно, интересные, но ты не ответил на мой вопрос, – сказала Аэлина, которую вновь затрясло от услышанного.
– Да. Некоторые мужчины так делают, – нехотя произнес Рован. – Чтобы пометить свою собственность. Для удовольствия.
– А женщины кусают мужчин?
От этого вопроса задремавший член Рована стал вновь твердеть. Фэйцев редко соединяла любовь. Чтобы обрести такую пару, нужно быть редким счастливчиком.
– Ты хочешь меня укусить?
Аэлина смотрела на его горло, на прекрасное тело и лицо, которое она когда-то так отчаянно ненавидела. Интересно, можно ли полюбить кого-то настолько, чтобы умереть от любви? А можно ли полюбить кого-то так, что время, пространство и сама смерть уже не будут иметь никакого значения?
– Мне позволено кусать только твою шею? – спросила Аэлина.
Глаза Рована вспыхнули. Толчок внутри ее лона был достаточным ответом.
Они вновь принялись вздыматься и опадать, подражая волнам. Когда Рован запрокинул голову к звездному небу и вновь прокричал ее имя, Аэлина с надеждой подумала, что боги, должно быть, слышали это и поняли: дни их владычества сочтены.
Глава 39
Его королева и возлюбленная очень мало заботилась о приличиях. Рован не знал, как к этому относиться: удивляться, испытывать возбуждение или, наоборот, легкий ужас. У них было целых три слияния: два на берегу и одно в теплой воде. Но кровь Рована и сейчас была взбудоражена. Ему хотелось продолжения.
Третий раз они вроде и не собирались. Просто зашли в воду, чтобы смыть песок. Аэлина обвила ноги вокруг его талии, поцеловала его в шею, потом стала облизывать ему ухо. Рован и не заметил, как снова оказался внутри ее. Аэлина знала, почему ему это так надо: ощутить ее вкус на языке, а потом и в других частях тела. Ей требовалось то же самое.
Он и сейчас хотел Аэлину. После первого раза он злился на себя, пытался снова все поставить под власть разума. Это обнажение души, слом всех защитных преград… Случившееся сломало его и возродило заново. Его магия была песней, а Аэлина…
Он никогда не испытывал ничего подобного. Все, что он давал ей, она возвращала. Когда во время их второго слияния она укусила его… Его магия разнесла в щепки пять-шесть окрестных пальм. Рован боялся, что выплески семени разнесут и его самого.
Аэлина собралась вернуться в Бухту Черепов в одеянии из собственного огня. Чтобы не смущать и без того натерпевшихся страху жителей, Рован отдал ей рубашку и пояс. Это лишь отчасти прикрывало ее, оставив почти на виду потрясающие длинные ноги. Но опасность свести городишко с ума все-таки уменьшилась.
Меж тем, если в городе есть люди с зачатками магических способностей, они легко поймут, чем эта парочка занималась на берегу.
Рован пометил Аэлину. Сильнее, чем его прежние отметины. Пометил искренне, и это теперь ничем не отмоешь. Каждый из них объявил другого своей собственностью. Оба прекрасно понимали, чтó за этим стоит… Аэлина сделала выбор. Приняла окончательное решение о том, кто будет делить с нею королевское ложе.
Он постарается оправдать эту честь. Найдет способ доказать, что заслуживает Аэлины и она не ошиблась в выборе. Он заслужит ее любовь, даже если пока ему нечего ей предложить, кроме сердца и магии.
Но Рован успел изучить характер своей королевы. Он знал: их восхитительная близость была не единственной причиной, заставившей Аэлину удалиться из города. Она убежала от вопросов их соратников… Получилось, что лишь на время. Войдя во двор «Океанской розы», Рован сразу увидел освещенное окно комнаты Эдиона. Друзья ждали их возвращения.
Аэлина хмуро покосилась на освещенное окно, но тут же вспомнила про Лисандру. Это заставило ее взлететь по лестнице и распахнуть дверь, даже не постучавшись.
Рован пытался силой магии притушить огонь, продолжавший полыхать в его крови. Со своим желанием он как-нибудь совладает. Рован старался взять себя в руки, чтобы предотвратить иные угрозы.
Когда у фэйского мужчины появляется возлюбленная и между ними происходит первая близость, он становится опасным и непредсказуемым. А если это не просто возлюбленная… опасность только усугубляется.
Дорин и Эдион сидели в креслах перед погасшим очагом.
Лицо Эдиона мгновенно побледнело. Он обладал достаточным чутьем, чтобы обо всем догадаться.
Изможденная Лисандра сидела на постели. Увидев Аэлину, она сощурилась и промурлыкала:
– Хорошо погуляли?
Эдион не решался встать. Он предостерегающе посмотрел на Дорина. Тот понял. Рована захлестнул гнев: почему рядом с его королевой – другие мужчины? Разум напомнил ему: эти мужчины – их друзья. И все же…
Аэлина убедилась, что почти все раны на теле Лисандры затянулись. Шрамов не останется. Она с облегчением вздохнула. Потом, вспомнив вопрос подруги, сказала:
– Фэйские мужчины – замечательные спутники для прогулок. И не только для прогулок.
Откуда эта надменность? Ровану вдруг захотелось напомнить Аэлине, о чем она совсем недавно просила и даже умоляла его. На Вендалине он начал учить ее манерам. Похоже, уроки придется продолжить.
Аэлина насмешливо посмотрела на него, словно подзадоривая высказать свои мысли вслух. И хотя он помнил каждое мгновение их близости, хотя ее вкус до сих пор сохранялся у него на языке, Рован твердо решил: как только они окажутся в постели, Аэлина не получит того, на что рассчитывала.
Щеки Аэлины вспыхнули, словно она прочитала его мысли. Она вдруг сняла с шеи амулет и бросила на столик между креслами Эдиона и Дорина.
– Еще на Вендалине я догадалась: третий Ключ Вэрда скрыт в этом амулете.
В комнате стало тихо.
Затем, продолжая крушить хрупкую безопасность, которая у них была до этого момента, она достала из мешка покореженный Глаз Элианы, подбросила в воздух и сказала молодому адарланскому королю:
– Думаю, тебе пора познакомиться с предками.
Дорин слушал рассказ Аэлины. О Ключе Вэрда, который она тайно носила с собой. О сегодняшних событиях. О том, как она обманула Лоркана, который рано или поздно к ним вернется и, будем надеяться, принесет два других Ключа. Если повезет, к тому времени они уже отыщут Замок в Каменных Болотах. Аэлина сказала и о том, что ей дважды было приказано искать этот Замок. Тогда Ключи Вэрда займут свои места в выемках Ворот – и угроза, именуемая Эраваном, исчезнет навсегда.
Если же к Эравану попадет и третий Ключ, валгским ордам откроется свободный доступ на Эрилею. Тогда никакая помощь союзников не даст перевеса в борьбе с темным королем. Два Ключа, которыми он владел, уже привели к сгущению тьмы над континентом. А если у Эравана окажутся все три Ключа, он получит власть над Вратами Вэрда, и тогда у него не будет недостатка в завоевателях из нижних миров… Вот почему нужно обязательно найти Замок и обуздать действие Ключей.
К концу рассказа все внутри Эдиона клокотало. Лисандра молча хмурилась. Легким движением руки Аэлина погасила все свечи в комнате. На столе лежали две старинные книги, которые она вынула из потертой седельной сумки. Дорин узнал эти книги. Он и не догадывался, что Аэлина забрала их из Рафтхола. Поверх одной она положила Глаз Элианы с погнутым ободом. Полистав вторую книгу, Аэлина нашла нужную страницу.
Те же знаки она начертала кровью на полу.
– Продолжаем множить ущерб, причиненный этому несчастному городишке, – пробормотала Лисандра.
– Ковром прикроем, никто и не заметит, – отмахнулась Аэлина.
Она дорисовала последний символ, в котором Дорин не без внутренней дрожи узнал Знак Вэрда, и отошла. В руке у нее был зажат Глаз Элианы.
– И что теперь? – спросил Эдион.
– А теперь мы закроем ротики, – почти ласково ответила брату Аэлина.
Знаки, нарисованные кровью, казались черными. Они вбирали в себя лунный свет. Аэлина присела на кровать рядом с Рованом, положила руку ему на колено.
Знаки начали мерцать. Лисандра, первой это заметив, вытянула шею. Зеленые глаза вспыхнули, как у призрачного леопарда. Мерцание усиливалось. Аэлина и Рован вскочили на ноги. Дорин смотрел на знаки, на полосу лунного света, протянувшуюся со стороны открытого балкона.
Полоса превратилась в проход, а из луча появилась человеческая фигура с размытыми краями. Она казалась видением из сна.
Волосы на руках Дорина зашевелились. Он встал на колено и склонил голову. Остальные не считали необходимым выказывать призраку уважение. Но Дорин однажды говорил в подземелье замка с Гавином, мужем Элианы. Событие это показалось ему необычайно далеким. Он старался не думать о том, что Дамарис – древний меч Гавина – теперь у него. Днем Аэлина отдала ему меч и, похоже, не собиралась забирать назад.
Однако сейчас к ним явился не Гавин.
– Очень… далеко, – произнес негромкий женский голос.
Казалось, говорившая действительно находилась очень далеко отсюда.
Аэлина подошла к столу, шумно закрыла древние книги заклинаний и сложила в стопку.
– Мы сейчас далеко от Рафтхола, да и твоя гробница изрядно завалена. Сочувствуем тебе.
Дорин смотрел то на призрачную фигуру, то на вполне осязаемую террасенскую королеву. Очертания Элианы исчезли, затем появились снова, будто ветер мешал ей удержаться на месте.
– Мне… трудно стоять.
– Тогда не будем терять время. – Голос Аэлины напоминал лезвие меча. – Никаких игр. Никакой полуправды. Зачем Денна явилась ко мне сегодня? Я так поняла, что отыскание Замка крайне важно. Но что из себя представляет Замок? И почему она назвала меня Обетованной королевой?