Напрасно они отправились сюда. Нужно было оставаться на севере и укреплять оборону Террасена.
– Маэва не позволит себе проиграть, – выдохнул Фенрис. – Кстати, она уже нашла тебе замену.
– Кого?
Рован не думал, что это его всколыхнет.
Львиные глаза Гареля помрачнели.
– Кэрна.
У Рована застыла кровь, став холоднее его магии.
– Она что, спятила?
– Об этом назначении мы узнали от нее за день до отплытия. Когда мы выходили из дворца, Кэрн ухмылялся, как кот, поймавший канарейку.
– Но он же изувер, – прошептал Рован.
Кэрн… Никакая выучка, никакие внушения и наказания не вытравили из этого фэйского воина пристрастие к особо жестоким издевательствам. Рован запирал Кэрна в карцер, наказывал плетьми, накладывал взыскания, пробовал разыскать в потемках его души хотя бы зачатки сострадания… ничего не помогало. Похоже, Кэрн был прирожденным изувером. Он наслаждался страданиями других.
Устав возиться с Кэрном, Рован выгнал его из своей армии и передал Лоркану. У Лоркана он продержался около месяца и был послан в отдаленный гарнизон, которым командовал генерал, не входивший в число приближенных Маэвы и не мечтавший об этом. Иногда оттуда доходили рассказы о «подвигах» Кэрна. Он не щадил ни сослуживцев, ни мирных жителей, имевших несчастье оказаться у него на пути…
Даже по немногочисленным фэйским законам, касавшимся наказаний за убийство, Кэрн вполне заслуживал смертной казни. Всякий раз, сталкиваясь с Кэрном, Рован подумывал об избавлении мира от этого злодея. Назначение, произведенное Маэвой, давало Кэрну почти беспредельную власть и влияние.
– Готов поставить на кон все золото, что у меня есть. Маэва задумала хитрый ход, – сказал Фенрис. – Война Аэлины с Эраваном ей выгодна. Она будет выжидать, пока твоя королева не ослабнет вконец, и тогда ударит.
Слова Фенриса насторожили Рована. Трудно поверить, чтобы Маэва позволила приближенным болтать о ее замыслах… Значит, она намеренно доводила эти сведения до него и Аэлины. Пусть у них появится серьезный повод для тревог и постоянных размышлений о возможных шагах Маэвы.
Фенрис и Гарель настороженно переглянулись.
– Пойми, Рован: мы по-прежнему ей служим, – глухо произнес Гарель. – И приказ убить Лоркана остается в силе.
– Зачем вообще было заводить этот разговор? – напрямую спросил Рован. – Меня ваши счеты с Лорканом не касаются. И Аэлину, поверьте, тоже.
– Затем что Маэве не свойственно казнить своих врагов, – сказал Фенрис. – Она предпочитает изводить их медленно. Годами. Но Лоркана она приказала убить. Не замучить до полусмерти, а убить. На месте.
– Отрубить голову и сжечь, – мрачно добавил Гарель.
– Зачем? – до сих пор не понял Рован.
Фенрис посмотрел туда, где спала Аэлина. Лунный свет переливался на ее золотистых волосах.
– Вы с Лорканом – самые могущественные фэйцы в мире.
– Не стоит забывать, что Лоркан и Аэлина на дух не переносят друг друга. Сомневаюсь, что даже война с Эраваном могла бы их объединить.
– Мы лишь пытаемся тебе сказать, что Маэва не принимает решений без достаточных на то оснований, – сказал Фенрис. – Будьте готовы к любым неожиданностям. Отправка армады – только начало.
Болотные звери снова зарычали. Ровану захотелось к ним присоединиться. Если Аэлина и Кэрн когда-либо сойдутся в поединке, если Маэвой движет не только давнее желание заполучить Ключи, а ее замыслы простираются дальше…
Аэлина ворочалась во сне, недовольно морща лоб. Рядом с нею спала Лисандра в обличье призрачного леопарда. Пушистый хвост большой кошки беспокойно подрагивал. Ровану захотелось поскорее оказаться рядом с Аэлиной. Но он перехватил взгляд Фенриса. Тот смотрел на спящую Аэлину, и лицо его было напряженным.
– Убей меня, – прошептал Фенрис. – Если мне прикажут… Рован, убей меня прежде, чем я начну выполнять приказ.
– Ты умрешь раньше, чем подойдешь к ней на локоть.
Это было не угрозой. Обещанием. Констатацией факта. Фенрис облегченно вздохнул.
– Ты знаешь, я рад, что получил время, – с несвойственной ему серьезностью добавил Фенрис. – Что Маэва, сама того не желая, дала мне время, и я понял, каково быть здесь. Быть частью этого.
Рован не находил слов. Он посмотрел на Гареля. Но Лев лишь кивал, глядя на маленький лагерь внизу, где спал его сын.
Глава 54
Последний отрезок пути оказался самым длинным. Так думалось Маноне. Сегодня они должны достичь места, где находился таинственный Замок, за которым охотилась террасенская королева. Странно, что у Аэлины оказался амулет с символом ведьм.
Засыпая, Манона рассчитывала получить во сне хоть какие-то объяснения столь странного совпадения, но так ничего и не узнала. Все проснулись, едва начало светать. Воздух был необычайно влажным и лежал на плечах, как тяжелое покрывало.
Аэлина возглавляла процессию. Рован летал в облике ястреба и высматривал возможные угрозы. Рядом с королевой шел брат, а по другую сторону плыло отвратного вида чудовище, в которое превратилась Лисандра. Волк и Лев замыкали процессию, постоянно вслушиваясь и принюхиваясь.
Смерть людей, живших когда-то в этих местах, не была быстрой и легкой. Манона и сейчас чувствовала их боль, прорывавшуюся сквозь каменные обломки. Болотная тварь, что напала на нее минувшим вечером, была едва ли не самым незначительным из здешних ужасов. Дорин Хавильяр, шедший рядом с Маноной, испытывал те же ощущения. Загорелое лицо адарланского короля оставалось напряженным.
Манона брела по пояс в теплой плотной воде. Она не была особо настроена разговаривать, но в мозгу крутился вопрос, давно не дававший ей покоя.
– Как Аэлина собирается с помощью Ключей изгнать Эравана и его валгских прихвостней? – спросила она у Дорина. – И как она станет избавляться от всей швали, которая явилась не из его мира, а была сотворена в Морате?
– Что? – не сразу понял Дорин, выныривая из своих мыслей.
– Есть ли какой-нибудь способ узнать, кто здешний, а кто нет? Или все, в чьих жилах течет валгская кровь… – Манона похлопала себя по груди, – будут отправлены в мир холода и тьмы?
Дорин стиснул зубы.
– Не знаю, – выдохнул он, глядя, как Аэлина ловко перепрыгнула через камень. – Если она что-то предпримет, нам сообщит не раньше, чем сочтет подходящим.
Он мог и не добавлять, что для остальных этот момент может оказаться наименее подходящим.
– Я так понимаю, решать, кто остается, а кому на выход, будет она одна? – спросила Манона.
– Сомневаюсь, что для Аэлины это будет легким решением. Хотя у нее свои счеты с валгскими демонами.
– Но в конечном итоге решение остается за нею.
Дорин остановился на вершине холмика:
– В чьих руках Ключи Вэрда, тот и решает. Уж не знаю, каким богам молятся ведьмы, но ты помолись им, чтобы все Ключи попали к Аэлине.
– А как насчет тебя? – вырвалось у Маноны.
– С какой стати мне тянуться к ним?
– По силе ты равен ей. И вполне мог бы взять Ключи в свои руки. Почему бы нет?
Остальные ушли вперед, но Дорин словно не торопился. У него даже хватило смелости взять Манону за руку и крепко сжать ей запястье.
– Почему бы нет? – переспросил он.
Красивое лицо короля вдруг сделалось необычайно холодным. Маноне было не отвернуться. Жаркий, влажный ветер играл с ее волосами, но черные волосы на голове Дорина даже не шевельнулись. Он загородился. От нее или от всего, что обитало в этих болотах.
– Потому что я был одним из них, – тихо ответил Дорин.
Манона ждала.
Сапфировые глаза блестели, как две льдинки.
– Я убил своего отца. Разрушил стеклянный замок. Устроил беспощадную чистку своего двора. И если бы, главнокомандующая, Ключи оказались у меня, я бы сделал то же по всему континенту. Может, и на других тоже.
Он выпустил ее руку.
– Почему? – прошептала Манона, чувствуя, как стынет кровь.
Этот неожиданный всплеск ледяного гнева по-настоящему испугал ведьму.
– Потому что она погибла. А пока она жила, мир неутомимо наполнял ее жизнь страхом, страданиями и одиночеством. И даже если все забудут, кем она была, я этого не забуду. Не забуду цвет ее глаз, ее улыбку. И никогда им не прощу, что они отняли ее у меня.
«Слишком хрупкие» – так он сказал о человеческих женщинах. Неудивительно, что его потянуло к ведьме.
Манона не знала, чтó ему ответить, да он и не ждал ответа. И все же она сказала:
– Ты прав.
В его глазах промелькнуло облегчение. Манона молча двинулась дальше.
Рован не ошибся в расчетах: к полудню они достигли места, где находился Замок.
По мнению Аэлины, они и без наблюдений Рована сразу бы заметили это место: лабиринт полузатопленных, накренившихся в разные стороны колонн. Замок наверняка лежал где-то внутри каменного купола в центре древнего храма. Это место не притягивало, а, наоборот, отталкивало от себя все: воду, травы, обитателей. Храм напоминал темное сердце болот. И это сердце билось.
Прежде чем двинуться дальше, все собрались на травянистом островке. Рован вернул себе фэйское обличье. Он ни на шаг не отходил от Аэлины. Она старалась не показывать, что рада его благополучному возвращению.
«А ведь я мучаю их», – вдруг подумала Аэлина о своих спутниках. Всякий раз, когда ей требовалось, она толкала их навстречу опасностям. И почему они ее не одернут, не расскажут то, чего им стоит выполнять ее распоряжения?
– Уж больно здесь тихо, – сказал Рован. – Я проверил своей магией все место, и… ничего.
Эдион вынул из-за спины Меч Оринфа:
– Мы обойдем развалины по периметру, постепенно приближаясь, пока не окажемся внутри. Торопиться не будем.
Лисандра готовилась к очередному превращению в водяную тварь.
– Я проверю, нет ли каких-нибудь сюрпризов в воде. Если услышите двукратный рев, оставайтесь на месте. Однократный короткий рев – все чисто.
Аэлина кивнула. Эдион направился к внешней стене храма. Лисандра тяжело плюхнулась в воду.
Рован подал знак Гарелю и Фенрису. Оба фэйца послушно сменили обличье и побежали вперед: Гарель присоединился к сыну, а Фенрис двинулся в противоположном направлении.