Ее магия была вычерпана до последней капли. Впервые за много дней глубокая пропасть погрузилась в спячку.
Аэлине самой хотелось погрузиться в спячку. На неделю. Или на месяц.
Каждый шаг на обратном пути к побережью, где их дожидались три корабля, давался ей с трудом. Лисандра была готова превратиться в лошадь и настойчиво предлагала Аэлине ехать на ней. Аэлина отказывалась, зная, в каком состоянии оборотень. Только сейчас становилось понятно, сколько сил отняло у них сражение с илками.
Ей хотелось поговорить с Элидой. Им бы нашлось что вспомнить и о чем рассказать друг другу, но… она должна была беречь силы. Иначе тело, оберегая себя, погрузится в долгожданный сон, и тогда другим придется нести ее вместе с зеркалом. А учитывая, сколько дней она спала урывками…
И потому Аэлина в основном молчала, предоставив Элиду заботам Лоркана, от которого та не отходила ни на шаг.
Слишком много тайн оставили после себя Элиана, Брэннон и их давнишняя война. Существовал ли вообще Замок? Или ведьмино зеркало – это он и есть? Вопросов полным-полно, а ответы можно пересчитать по пальцам. Нет, не для ее мозгов сейчас вопросы. Ими она займется потом, в более безопасной обстановке и после того, как выспится.
Тогда… и все остальное прояснится.
Назад они шли почти без отдыха, чтобы поскорее добраться до берега.
Первой неладное почуяла Лисандра. Леопардовое чутье было острее человеческого. До побережья оставалось где-то пол-лиги, но сам берег скрывала стена травянистых дюн. Там их ждала белая песчаная полоса, спокойное серое море и… что-то еще.
На гребень дюн все поднимались, держа оружие наготове. Ноги утопали в рыхлом песке. Рован не превратился в ястреба – верный признак полного истощения его магических сил. Но телесные у него еще оставались, и на гребень он поднялся первым.
Второй поднялась Аэлина. Дыхание обжигало ей горло. Следом – Гарель и Фенрис, несшие зеркало.
Все три корабля были на месте. Но их окружало не менее сотни чужих, приплывших сюда под серыми парусами. Эти корабли загораживали собой западный край горизонта. На палубах кое-где мелькали люди.
Корабли, приплывшие с запада… из залива Оро. Флот Мелисанды.
Берег тоже не пустовал. Их возвращения ожидали два десятка солдат под началом женщины в сером плаще. Лисандра выпустила когти и глухо зарычала.
Лоркан загородил Элиду.
– Отступаем в болота, – объявил он Ровану.
Лицо фэйского принца было каменным. Он смотрел то на флотилию, то на отряд, занявший берег.
– Если отступим, сумеем их обойти, – добавил Лоркан.
– Они не собираются нападать, – сказала Аэлина, засовывая вспотевшие руки в карманы.
– Тебе это подсказывает твой многолетний боевой опыт? – усмехнулся Лоркан.
– Попридержи язык, – бросил ему Рован.
– Сражаться в таком состоянии – это бред, – сплюнул Лоркан, поворачиваясь к Элиде. – Мы измотаны. У нас нет сил.
Лоркан потянулся к плечу Элиды, но его рука наткнулась на совсем тоненькую стенку огня. На большее Аэлину не хватило. С другой стороны блестели железные ногти Маноны.
– Никуда ты Элиду не заберешь, – прошипела ведьма. – Ни сейчас, ни вообще.
Лоркан выпрямился во весь рост. Он был готов вступить в стычку с обеими, но тут Элида коснулась своей худенькой ручкой его руки, сжимавшей эфес меча.
– Манона, я выбрала его, – сказала она.
– Это мы обсудим позже, – заявила Манона, взглянув на их руки.
– И в другом месте, – добавила Аэлина, заметив, что женщина в плаще и ее солдаты двинулись им навстречу.
– А с тобой мы еще не закончили, – буркнул Рован.
– Думаешь, я этого не знаю? – усмехнулась Аэлина.
Но Лоркан уже пробирался туда, где стоял Рован. И он тоже, собрав остатки своей магии, направил ее в сторону чужих кораблей. Сам Лоркан приготовился к обороне.
Спутники Аэлины всерьез готовились к бою. Эдион снял со спины щит. Фенрис и Гарель сжимали мечи.
– Идем поздороваемся, – предложила она Ровану.
– Ты в своем…
Но Аэлина уже спускалась с гребня вниз. Она шла с высоко поднятой головой, стараясь не упасть на сыпучем песке. Ее спутникам не оставалось иного, как тоже начать спуск. Аэлина спиной чувствовала их напряжение и очень опасалась какой-нибудь дурацкой случайности.
Солдаты были в тяжелых серых доспехах, успевших пообтрепаться. Грубые, обветренные лица, глаза следят за спускавшимися. Фенрис рявкнул на одного, и солдат отвел глаза.
Потом женщина в сером плаще остановилась и откинула капюшон. Ее движения были полны кошачьего изящества.
Об этой женщине Аэлина знала все.
Ее ровесница. Красно-рыжие волосы – настоящие. Глаза красно-коричневого цвета Аэлина видела только у нее и больше нигде никогда не встречала. Волчья голова на эфесе тяжелого боевого меча была фамильным гербом этой женщины. Аэлине были знакомы россыпи веснушек на щеках, широкий смеющийся рот, обманчиво тонкие руки, имевшие крепкие, как камень, мускулы.
Полные губы сложились в ленивую улыбку, и Ансель из Верескового Утеса, королева Западного края, спросила:
– А скажи-ка, Аэлина, кто тебе позволил называться моим именем во время поединков в ямах?
– Мне, Ансель, не требовалось твоего позволения. Я честно заработала его в тот день, когда пощадила твою трусливую шкуру.
Нагловатая улыбка стала еще шире.
– Ну здравствуй, сучка, – промурлыкала Ансель.
– Здравствуй, предательница, – тем же тоном ответила Аэлина, поглядывая на внушительную армаду. – Похоже, ты не опоздала.
Глава 59
Аэлина почувствовала полное замешательство своих соратников, когда Ансель церемонно поклонилась и махнула рукой в сторону кораблей:
– Просьба исполнена. Флот на месте.
– А что солдатики у тебя такие потрепанные? – усмехнулась Аэлина.
– Они всегда так выглядят. Я без конца стараюсь привить им внимание к внешнему виду и облагородить их внутри, но… ты же знаешь, каковы мужчины.
Аэлина снова усмехнулась. Меж тем замешательство ее соратников переходило в иное состояние, и этот огонь требовалось погасить, не дав ему разгореться.
К Аэлине подошла Манона. Ветер играл прядями ее белых волос.
– Флот Мелисанды подчиняется Морату. Если ты решила взять в союзницы эту… особу, с таким же успехом ты бы могла подписать договор с самим Эраваном.
Увидев железные зубы и ногти, Ансель побледнела. Аэлина вспомнила историю, когда-то рассказанную ей бывшим ассасином, а ныне королевой Западного края. Ей вспомнилась и ночь в холмистой пустыне, под звездным покрывалом. Сама история была жуткая: в детстве подругу Ансель заживо съела Железнозубая ведьма.
Меж тем, когда у Ансель убили семью и она, спасаясь бегством, набрела на лагерь Железнозубых ведьм, ее они не тронули.
– Ансель не из Мелисанды, – объяснила ведьме Аэлина. – Западный край состоит в союзе с Террасеном.
Эдион не знал, что и думать. Он смотрел то на корабли, то на рыжеволосую женщину.
– Кто она такая, чтобы говорить от имени Западного края? – спросила Манона Черноклювая.
Таким голосом вполне могла бы говорить смерть.
Аэлина досадливо поморщилась:
– Сейчас я вас познакомлю. Это Манона Черноклювая, наследница клана Черноклювых и с некоторых пор, как выяснилось, последняя крошанская королева… А это – Ансель из Верескового Утеса, бывший ассасин и королева Западного края.
Море было спокойным и серым, как паруса союзнического флота. Тишину нарушал лишь плеск весел лодки, везшей их на корабль. Но у Маноны в голове все гудело.
Ее снедало желание убить эту рыжеволосую суку. Нет, не убить, а убивать. Медленно.
Все молчали. Лодка причалила к кораблю, откуда спустили веревочную лестницу.
Аброхаса на корабле не было.
Манона всматривалась в небо, в море, в чужие корабли. Дракона не было и там.
Ярость в сердце ведьмы сменилась более опасным состоянием. Она намеревалась разыскать краснолицую капитаншу и потребовать ответа. И Маноне на глаза опять попалась эта рыжеволосая… Аэлина, как бы невзначай, встала между ними:
– Девочки, вам обеим нужно немного остыть, а потом спокойно поговорите.
Гнев Маноны тут же перекинулся на Аэлину.
– Ансель из Верескового Утеса не имеет права говорить от имени Западного края!
«Где же Аброхас?»
– А ты имеешь? – спокойно спросила Аэлина.
Манона вдруг поймала себя на том, что непонятным образом впуталась в замыслы террасенской королевы. Еще больше она удивилась себе, когда остановилась и, глядя в усмехающееся лицо Аэлины, сказала:
– Да, я имею.
Даже Рован несколько оторопел, услышав ответ Маноны Черноклювой. Эти слова произносила не ведьма, не воительница, не хищница. Королева.
Последняя королева крошанской династии.
Рован мысленно оценивал возможность незамедлительного поединка между Ансель из Верескового Утеса и Маноной Черноклювой.
Он помнил рассказы Аэлины про то, как она встретилась с Ансель, как они вместе обучались. Про нападение на пустынную крепость и про то, что Аэлина вполне могла убить Ансель за предательство. Но не убила, и та оказалась у нее в долгу.
Через два года Аэлина вспомнила про долг.
Ансель держалась нагло и высокомерно. Рован прекрасно понимал, почему она и Аэлина так быстро сдружились. Устроившись на ступеньках лестницы, что вела на ют, Ансель заговорила:
– Насколько мне известно, и крошанки, и Железнозубые бросили Западный край на произвол судьбы. Как человек, два года заботящийся о пропитании и защите тамошнего населения, я имею право говорить от имени Западного края. И решать, кому и как мы помогаем.
Ансель насмешливо улыбнулась Аэлине, словно не замечая ведьму, готовую железными зубами впиться ей в горло.
– Как-никак, мы с тобой соседки. Я бы повела себя не по-соседски, если бы не помогла.
– Потрудись объяснить, – потребовал Эдион.
Его сердце колотилось так громко, что Рован слышал каждый удар. Это были первые слова, произнесенные генералом с того момента, как Ансель откинула капюшон своего серого плаща.