–Хм… я думал, что обнаружить низкочастотный планетарный сонар вообще невозможно.
–Было невозможно. Лидданы нас в этом вопросе обскакали. Они склеили компактный детектор-излучатель, который дает противофазу в широком диапазоне. Правда, пока это все в стадии экспериментов, но я себе такую штуку добыл. Вообще это для меня неприятный сюрприз. Будь я проклят, теперь я понимаю, кто купил на Крэле крупную партию десантной инженерной техники. Когда мои друзья узнают, кому они сплавили это фуфло, они будут искренне рады, да… Ха, я объясню им, что целый ПДК – планетно-десантный комплекс – они врыли в скалы своими руками.
–Но, командир, подобная сделка… партия военной техники… она должна регистрироваться через торговую палату Комитета конверсии и утилизации… – удивился я.
–Саша, не смеши меня. Ты торчишь в метрополии и думаешь, что все вокруг только и думают о соблюдении законов, издаваемых нашим любимым парламентом. Не плети веревок, Саша. Ты же прекрасно понимаешь, что стащить где-то целую «Эру» невозможно. Не родился еще такой вор. Следовательно, ее где-то купили. Вот это удивляет даже меня. Ну, инженерные работы – это ерунда, а вот целый комплекс… Чудны дела твои, Господи! Ведь ясно же, что если человек хочет купить планетарно-десантный комплекс, то не для того, чтобы в имении по кроликам лупить. Но не глюки же у меня – вот она, эта «Эра», как чирей на заднице, честное слово. Воистину у нас все есть – даже ПДК в свободной продаже по сходной цене. А ты про какие-то торговые палаты толкуешь. Н-да, эта штука сильно усложняет нам жизнь. И чем вы там, в разведке, занимаетесь? Подвесить бы твою Аверину за одно место… Начальник Департамента внешней разведки, да… со своими, прости Господи, любовницами…
Детеринг достал сигарету. Вид его был мрачен.
–Был у меня один приятель,– ковыряясь в ухе, произнес он,– видный теоретик катерной атаки. Так вот он клялся, что может загнать звено «TR-75» на любой комплекс так, что ни одна собака его не увидит. Жаль, жаль… жалко, что его с нами нет.
–А где он сейчас?
–Сейчас? Кормит червей, надо понимать.
–Он погиб?
–А? Он-то? Да, утонул в бассейне собственного дома после обмывания полковничьих погон. Ч-черт, а… Ты знаешь, почему «десятку» перестали строить?
–Н-нет, не доводилось с ней сталкиваться.
–У «Эры-10» было одно слабое место – несущий контур генераторов получился слегка перегруженным. При пиковых температурах система управления начинала вписывать ошибки в «мозг», а тот – сбоить и, соответственно, блокировать цепи. Тогда умники-конструкторы придумали выход: вывести весь несущий контур подальше и устроить ему принудительное охлаждение. Сперва все шло нормально, «десятку» приняли на вооружение, она вполне прилично стреляла, но в один прекрасный день кто-то где-то случайно засадил ракету в несущий контур. И началось. На Сторти-4 десант фаргов нашел генераторную секцию и тупо выключил исправно стрелявший комплекс. После пары случаев прямых попаданий «Эру-10» сняли с производства, хотя она и по сей день кое-где стоит.
–Вы предполагаете уничтожить генераторную секцию?
Он откинулся на спинку кресла и задумчиво поглядел на мирно спящий пульт управления катера.
–Понимаешь, Саша, было бы время… но у нас всего около пяти суток. Ну, двое-трое суток на вытирание задницы, прощальные поцелуи и дорогу до Ахерона. На личном субрейдере Фарж с друзьями, подругами и походно-полевыми клистирами долетит часов за пятьдесят, это не торопясь. А от Ахерона сюда шестьдесят часов хорошего хода. Вот и считай. «Кэмела» у нас больше нет. Следовательно, нет и дальней связи. Значит, они войдут в нашу зону связи, уже находясь на прицеле ПДК. У нас – слабенький передатчик, а у «Эры» башня – ого-го!
–Но в конце концов одиночный комплекс можно подавить,– возразил я в некотором удивлении.– Любой десантный линкор… или тем паче суперкрейсер…
–Саша,– оборвал меня Танк, и взгляд его бесцветно-серых глаз стал подобен острию стрелы,– в Галактике нет частных линкоров и тем паче, как ты выражаешься, суперкрейсеров. Ни имперского производства, ни чьего другого. Нет вообще кораблей такого класса в частном владении. А фрегат – это мощный, быстроходный, большой и крепкий корабль, но он создан для стремительного эскадренного боя или для одиночных дуэлей, и он умеет стрелять только прямой наводкой. А противодесантная батарея может стрелять с обратной стороны планеты.
–Н-да-а,– промямлил я,– значит, мы должны расчистить им посадочный плацдарм. Кстати, а на чьей территории пристроилась эта гадость?
–Я смотрел по карте – государство Аххид Малайяк.
–Гм-м… С трех сторон – непроходимые горы, причем абсолютно непроходимые, а с юга – пустыня. Единственное, что мы о них знаем, это то, что там у власти какие-то религиозные фанатики и чужих они к себе не пускают. А за горами – Солфер… южане. Что ж, придется лететь в Солфер, шеф, а там что-нибудь придумаем; они, похоже, неглупые парни.
–Ты говорил, что командир той подлодки – известный человек в их разведке?
–Я так понял, что да. Они догадываются, что на планете творится что-то не то. Это их нервирует. Имеют они разведданные и из Либена, поэтому в контакт с миссией не входят.
–Я бы эту всю миссию,– поморщился Детеринг,– утопил в сортире, да… Ничего, дойдут руки и до них. Так ты думаешь, что эти твои жуки нам помогут?
–По крайней мере проконсультируют. Как я понимаю, Аххид Малайяк – страна непуганых идиотов, там можно черта с рогами построить – никто и не почешется, только усерднее молиться будут. Тем паче пустыня.
–Скорее плоскогорье,– поправил Детеринг.– Там этакая… скалистая местность. И вот там-то, в скалах, они и зарылись. Возможности у них были. Но все-таки, черт возьми…
Он выбрался из кресла и зашагал взад-вперед по ходовой рубке, нервно стряхивая пепел сигареты на темный ворс пола.
–Сама эта мысль не дает покоя! Я просто ну никак не ожидал таких событий, будь я проклят! Твою мать, да что это, заговор, что ли? Черт знает сколько времени в атмосферу входят тяжело груженные транспортники, целая орава сложной высокопроизводительной робототехники грызет гранит, пыль столбом, целый линкор, наконец, садится – а ни в миссии, ни в разведслужбе ну ни одна собака не почешется! Ладно, хорошо, я догадываюсь, чем там они у Экарта занимаются. Все, поди, педики. Черт с ними. Но покупалось-то все это кино не в Метрополии, наверное! А у колониальных кланов целые дивизии аналитиков сидят и считают, кто где что купил, кто где что продал, кто что заработал, кто что украл. Но никто ни ч-черта не знал!
Одни только Россы краем уха что-то услышали. Прилетел дядька Доридоттир… да возьми и умолкни. Затаился он, понимаешь, потому как почуял, чем все это пахнет. А потом мы с тобой, два стойких поносных солдатика – наше вам почтеньице! О времена, о нравы! Всемогущая имперская Служба безопасности – это, выходит, попросту свободный духовой оркестр идиотов в черных мундирах, ибо все, что мы можем,– это пердеть в тиши своих кабинетов. А всесильная колониальная мафия, получается, дурики в спадающих штанишках. А всемогущий – это орел наш, господин Крокер, ядрена мать, потому как пока мы все умничаем, он себе потихоньку целый сеньорат устроил и знай себе парит шишку с местными красотками.
Полковник Детеринг остановился посреди рубки и четко произнес:
–Я его съем.
Загнав тлеющую сигару в угол рта, Детеринг загибал свои изящные, я бы даже сказал, женственные пальцы:
–Нам ничего не известно о возможных контактах людей Крокера с властителями Аххид Малайяк, как тайных, так и явных – что, впрочем, маловероятно,– раз. Если южная разведка обладает каким-либо информационным пакетом о действиях наших клиентов, то она могла бы дать нам определенное оперативное поле – два, но три: мы фактически ни хрена не знаем о взаимоотношениях Конфедерации Солфер с этим Малайяком. И это только одна сторона пассива. А вторая – пожалуйста: нам вообще ничего не известно ни об общественно-политическом устройстве Конфедерации, ни об их технологическом потенциале, ни о структурном строении вооруженных сил, ни – что главное – о социальном менталитете и, соответственно, об отношении к нашей проблеме в целом. Молчи, не перебивай меня. Это ты мне должен излагать, а не я тебе. А единственный наш актив – это твоя беседа с командиром подлодки. Комментарии?
–Шеф, командир Дректен показался мне самым нормальным человеком на этой планете. На уровне быстрого опроса он абсолютно адекватен, из чего я делаю предварительный вывод об общей адекватности видового менталитета.
–Чего-чего?– хохотнул Детеринг.– Какого менталитета? Видового? Ты прям как на экзамене шпаришь.
–Простите,– смутился я,– я оговорился.
–Я понял, можешь не продолжать. Вообще-то говоря, у тебя чувствуется хор-роший провал по узкотактической стороне ведения опроса. Это, конечно, узкое место в оперативной подготовке. Теоретиков из вас готовят, да… Ты совершенно грамотно вышел на ментальный уровень собеседника, но и не подумал выудить из него максимум информации по нашей теме. Я понимаю, времени не было, но тем не менее, помимо общих вопросов, нужно было задолбать его по теме: когда, как, откуда, на каком вообще уровне?.. То есть что именно они знают о происходящем, ч-черт… С его слов ясно, что они вступали с пиратами в открытый контакт, когда те пытались их убедить в невинности своих намерений. А вследствие чего возникла настороженность? Каково, в конце концов, оперативное поле разведки?
Он умолк, пыхнул дымом и задумчиво почесался:
–Ты даже не знаешь языка – а тебе известно, каковы шоковые стороны воздействия транслинга на людей, незнакомых с его работой?
–Я не думаю, что транслинг будет сильной помехой. В любом случае иного выхода нет – вряд ли там все знают либенский.
–Ладно,– Детеринг махнул рукой,– там видно будет. Постараемся найти военно-морскую базу – столица, кажется, еще и крупный порт?– зайдем ночью над морем, войдем в базу… а там, если они, как ты говоришь, адекватны, нас должны встретить именно представители разведки хотя бы на уровне оперативного дежурного.