— Я хочу, чтобы ты отвоевал меня и моё королевство.
Не приказ. Не просьба. И даже не наставление. Она поделилась теми страшными мыслями, что минуту назад были в её голове. И, произнеся, осознала, насколько сильно она этого желала.
Всегда балованная родителями и народом, Айка не любила страдать. Три года, пусть не страданий, но терзаний, были ей непривычны. Она к такому не привыкла. И больше терпеть, когда наконец-то вспомнила, чего лишилась, была не намерена.
— Я постараюсь, — ответил Роб и вновь прильнул к столь желанным губам. Она всегда была первой и единственной для него. Это не изменилось с годами, но он больше не был тем робким мальчиком, каким она его запомнила. Роберт стал мужчиной, который желал вернуть свою женщину назад. Он не ровня Генриху ни по статусу, ни в чем-либо другом, но он тот, кто любил Айку, а она любила его.
Запустив руки ей в волосы, Роб не отставал в игре языков, но теперь уже он пытался задавать темп. Хотя в какой-то момент вновь сдался и позволил Айке залезть ему на колени. Она была первой, кто провел его по этому пути, и он хотел, чтобы она сделала это вновь. Но разве она не попросила его быть для нее сильным? Он не мог отказать в такой просьбе. Руки Роберта опустились ниже, и одна из них нашла свое законное место на груди Айки, которая ему так нравилась ещё в годы учебы. Он ничуть не забыл, какова она была на ощупь, и сейчас наслаждался каждым прикосновением.
Но только на этом он не остановился. Вторая рука поползла ещё ниже, и он водил по бедру Айки, иногда сжимая ягодицу и толкая сильнее на себя, будто не хватало терпения до того момента, когда они вновь сольются телами. Было страшно и даже больно осознавать, что это мимолётно. Что они вернутся в замок, и она опять примет роль королевы, а Роб останется всего лишь верным слугой. Но сейчас он мог позволить себе чуточку больше, приоткрыть дверь их тайным желаниям.
Айка задвигалась на его ногах, прижимаясь низом живота к нему и ощущая его желание в полной мере. Она и сама не могла терпеть, не было сил! Терпела три года! Даже не Роберта, если быть честной. Единения. Ощутить себя и женщиной, и мужчиной одновременно. Ощутить себя в две души!
Вздохнув в его губы, когда рука впервые коснулась самых чувствительных мест, Айка открыла глаза и взглянула на Роберта. Она ему поверила. Он постарается. Ради неё свернет горы, и она знала — он ради неё сделает всё, стоит ей только пальцем пошевелить. Но желать что-то во вред ему не собиралась. Только во имя их счастья.
Он дал это слово ей. Она его запомнит. И поможет ему заполучить себя.
Закрыв глаза, она улыбнулась сквозь поцелуй, а слёзы высохли на щеках. Верила. Любила. Ласкала и обнимала.
Натеревшись штанами о его плоть, Айка скинула с себя плащ, а после, остановившись, присела на колени, чтобы Роберт в полной мере насладился тем, чего был лишен все это время. Медленно, но, боги, как изящно, как плавно и идеально она стала раздеваться перед ним! Пуговка за пуговкой, а после медленно стягивая с себя одежду, выгибаясь под каждым сантиметром ткани, когда та открывала взор на прекрасное тело юной королевы. Всё такая же подтянутая кожа, тонкая талия, плоский живот и женственность в движениях. Айка наслаждалась тем, как он пожирал её глазами. Ликовала, что на неё смотрит не мальчик, а мужчина. Уже взрослый хищник, который готов был вопреки всему получить то, чего он желает; высказать свои желания правильно; не стоять и смотреть, не понимая, что делать дальше, а зная, чего хочет и на что готов.
Откинув ткань в сторону и оставаясь сидеть на Роберте совершенно без верха, Айка замерла, наблюдая за его реакцией.
Роберт без стеснения разглядывал ее, обжигал взглядом, в котором не скрывал желания. Она его и всегда была такой. Все три года она должна была принадлежать ему!
У него все ещё было не много опыта в делах любовных, но он прислушивался к своим желаниям и чувствам, хотел принести удовольствие Айке. Обхватив обе груди ладонями, он слегка помассировал их. Это по-прежнему была его любимая часть женского тела, а уж как ему нравилась грудь Айки, и говорить нечего. Положив одну руку ей на спинку, он снова подвинул ее к себе и опустился вниз, хватая губами сосочек и играя с ним языком. Он мог бы продолжать так долго, меняя положение рта на груди, это уже было больше, чем он мог бы представить, что когда-нибудь с ним вновь случится. Но давление в штанах говорило, что этого недостаточно.
Прорычав, Роб оторвался от Айки и быстрыми движениями сорвал с себя камзол и рубашку, слегка запутавшись в рукавах, потому что в этот момент потянулся за поцелуем к губам Айки. Терпение было на исходе, он спешил добраться до самого главного, будто ему в голову пришла мысль, что если не поторопится, то уже никогда получит ее.
Айка с не меньшей страстью впилась в его губы, но до тех пор, пока они не пришли к главному, она хотела побольше насладиться самими ласками. Продолжая двигаться на его штанах, обхватив ладони Роберта и положив их себе на бедра, продолжая держать, Айка еще впридачу стала покачивать бедрами. Ей так нравилось, как Роберт ласкает её изгибы — Айка очень любила изгибы своего тела, потому что она знала — её тело идеально. Она идеально танцевала в сексе, до него и после него. Она идеально двигалась для женщины и еще идеальнее завлекала этим мужчин. Все мужчины были её… Все, кроме одного, но никто из них не был ей нужен. Лишь бывший жрец с белоснежными волосами, которого она когда-то приручила и сделала своим.
Потираясь сосками о его грудь, Айка, спустив взгляд, с опьяненным разумом поняла, насколько стало тело Роберта хорошим. Мужественным, красивым и таким соблазнительным. Каждую его мышцу хотелось обласкать языком, что она и начала делать. Укусив его губы, дабы он ей не мешал, королева спустилась губами к шее Роберта, затем к ключицам, обводя каждую языком и запечатляя на каждом сантиметре его тела поцелуй. Положив руки на грудь мужчины, она заставила его медленно лечь на спину, чтобы она наконец-то смогла дойти до рельефа его тела. Сначала его грудь, целуя и царапая кожу, потом ниже, к животу, пальчиками обводя каждый рельеф, а когда спускалась еще ниже, обязательно показывала зубки и касалась ими кожи жреца.
Айка желала насладиться им в полной мере. Своим мужчиной, его телом и этим процессом.
Как же приятны были эти ласки, особенно от нее. Он специально напрягал каждую мышцу, которой она касалась, чтобы она ещё лучше ощутила, каким он стал. До воина ему все ещё было далеко, но он не забросил тренировки, которым его научила Ева. Да и постоянные поездки на лошадях не давали телу расслабиться.
— Айка, — томно позвал он, когда ее ладонь легла ему на пах. Он запрокинул голову назад, готов был кончить уже от этого. Попытался представить что-нибудь нехорошее, чтобы продержаться дольше, но как он мог, когда сама королева, его богиня дарила приятные ласки. Он положил ладонь ей на голову, зарываясь в белоснежные волосы и привлекая внимание. — Я хочу тебя всю. Подари мне эту ночь.
Она исполнила его просьбу. Поднявшись и так же над ним пританцовывая, Айка сняла с себя штаны и бельё, представ перед Робертом абсолютно голой. Он настолько завороженно смотрел на неё, что и сам как-то забыл о себе позаботиться, но королева помогла ему в этом вопросе.
Когда же его возбужденная плоть была освобождена от оков ткани, Айка оседлала своего жреца, и сама запрокинула голову от долгожданного чувства наполненности внутри себя. Наконец-то она была едина с ним! И сердце, и разум — всё возрадовалось. Кровь застучала в ушах, и Айка не сразу смогла сфокусировать возбужденный взгляд на Роберте. Когда же смогла, улыбнулась ему влюбленной улыбкой, опустилась к его лицу и, двигая бедрами, извиваясь на его теле, потираясь сосками о кожу, поцеловала его. Целовала долго, мучительно… даже не целовала, а ласкала его губы языком и своими губами, постанывая и гладя его плечи и шею.
Её глаза были закрыты, она прислушивалась к своему телу, вбирала в себя всё то, что сейчас происходило. Каждое прикосновение, каждое вхождение; прислушивалась к звукам — к горячему дыханию Роберта, к своим стонам и пошлым звукам, которое происходили во время вхождения. Один или два раза за весь процесс она поднялась и ускорила скачки на теле Роберта, чтобы вдоволь насладиться взглядом его реакцией и тем, какое удовольствие он испытывал, смотря и чувствуя её.
Роб сходил с ума. Ему не верилось, что это происходило с ним. Он снова был един со своей богиней, мог прикасаться, наполнять ее собой. Его руки безостановочно блуждали по ее телу, стараясь запомнить каждый изгиб, которые и так навсегда отпечатались в его памяти.
В этот раз он не стеснялся естественных звуков, которые издавали их тела, не краснел от того, что их могли услышать за плотной шторой. Поддаваясь наслаждению, он тихо стонал в унисон с Айкой, но не хотел громче, чтобы не заглушить ее приятный голос своим. Иногда он двигался бедрами навстречу к ней, сильно сжимая ягодицы, но в основном предоставлял свободу Айке. Она же королева, она должна править.
Но держаться было все сложнее. Даже когда она наклонялась к нему, давая передышку им обоим, он наслаждался медленным вхождением. А когда она вновь пускалась вскачь, сжимал зубы до боли, чтобы не кончить раньше времени. Сначала он хотел принести удовольствие ей, а потом уже сам, но этому желанию не суждено было сбыться. Всё-таки он сделал это первым, резко поднимаясь к ней и обхватывая плечи, чтобы насадить на себя как можно глубже. С глухим полустоном-полурыком он излился в нее, но тут же поцеловал, заглаживая свою вину. Этим поцелуем он обещал продолжение. Его богиня ни в коем случае не останется неудовлетворенной.
Роберт медленно приподнял Айку над собой, выходя и все ещё чувствуя пульсацию в члене. Положив ее на свое место, теперь он занял ведущую роль. Пока сам возвращал свое возбуждение, не давал ей заскучать, играя пальцами с клитором. Он целовал ее, ласкал языком, терпя все возмущение, и когда член вновь набух, вошёл в нее, уже сам задавая темп.