ратуше пробили полночь, из могил стали подниматься покойные дети, закутанные в саваны. Все они кружились в необычайной пляске духов. Набравшись храбрости, раввин сорвал саван с одного танцора. Чтобы получить одеяние и вернуться в могилу, ребенок рассказал Льву о причине эпидемии. Рабби узнал, что причиной недуга стали греховные сны красавицы Эстер, мечтавшей о Рудольфе II. На следующий день Эстер умерла, а чума прекратилась.
Когда легендарный раввин умер, его похоронили рядом с супругой. Надгробие рабби Льва окружают могилы 33 любимых учеников. Отыскать их весьма непросто, так как на небольшой территории захоронены несколько десятков тысяч человек.
Пражане говорят, что Голем остается простой легендой до тех пор, пока не начинают происходить события, которые снова оживляют его. Люди уверены: какое-то бессмертное существо присутствует в еврейской части города. Каждые 33 года здесь происходит событие, не имеющее в себе ничего волнующего, но которое все же распространяет необъяснимый, тихий ужас. Безбородый человек с монгольским типом лица идет по улице еврейского квартала и на глазах у всех становится вдруг невидимым. Объясняют эту аномалию тем, что каждое поколение евреев силой мысли порождает облик мистического существа, которое жило здесь когда-то и теперь стремится к новому воплощению. Рассказывают, что нынешний Голем остановился в одном из старых домов еврейского города в комнате без входа. Беспокойные материалисты нашли эту комнату. Неоднократно в нее пытались проникнуть с крыши, но всякий раз веревка обрывалась и человек разбивался насмерть.
Рабби Лев бен Бецалель не только из-за легенды о Големе пользовался славой величайшего чудотворца. Историкам он, кроме того, известен как вдумчивый теолог, хорошо знакомый с системой неоплатоников. Он был видной фигурой рудольфианской Праги. Легенды рассказывают о его многочисленных беседах с Рудольфом II, хотя достоверно известно лишь об одной встрече императора-мистика со знаменитым каббалистом. Аудиенция состоялась 23 февраля 1592 года. Еврейский ученый-историк и астролог Давид Ганс (общавшийся с Кеплером и Браге) оставил довольно загадочный отчет об этой встрече. По его свидетельству, беседа обращалась вокруг проблем Земли и космоса, мира и Универсума, и император выразил желание, чтобы содержание разговора осталось в секрете.
Могила рабби Льва на пражском Еврейском кладбище, отмеченная массивным розовато-серым надгробием в форме саркофага, привлекает паломников со всего света. Это место расценивается как сталкерская зона, на территории которой сбывается невозможное. Существует поверье, что если, загадав желание, положить на могилу камешек, то это желание обязательно исполнится. Иногда свои мечты и надежды пилигримы записывают на бумажке и кладут под камешек, либо засовывают сложенный листок в трещину надгробия. Но при этом старый рабби (или та сущность, что действует от его имени) исполняет прошения со странной поэтической справедливостью. Одни получат буквально то, что загадывали (а не к чему действительно стремилось их сердце); другим многое дается, но многое и отнимается; третьи, получив желаемое, понимают, что счастье было лишь в погоне за ним, а теперь осталось только в воспоминаниях. На Еврейском кладбище тоже есть свои привидения. Одно из самых знаменитых — призрак еврейского юноши, который из-за своей любви перешел в христианство и даже стал священником и органистом в соборе Святого Вита. Перед смертью он вернулся в иудаизм и потому мог быть погребенным на Старом кладбище. Но каждую ночь он покидает место вечного покоя, и некий скелет перевозит его через Влтаву, чтобы он мог вновь играть на органе в соборе.
Император собирал и редкие христианские трактаты, особенно с мистическим оттенком; их специально разыскивали в монастырских библиотеках. Как это увязывалось с тем, что Рудольфу принадлежал также экземпляр магической книги, содержащей формулы вызывания духов и общения с ними — «PICATRIX», коллекция альраунов в виде человеческих фигурок, что сам он производил алхимические опыты, сказать трудно. Будучи «нетрадиционным», но искренним христианином, Рудольф знал, какой опасности подвергает свою душу и переживал периоды подавленности. «Я мертв и проклят», — вырвалось как-то у него. Он умер без причастия, как и его отец, сказавший: «Наш духовник — на небесах».
Рудольфа часто обвиняют в неверной политике. Однако при ближайшем рассмотрении от этого обвинения не остается и камня на камне. Он, как и его предшественники, своей главной целью считал защиту христианской Европы от турецкой агрессии. Рудольф победил турецкое войско в битве при Раабе (Дьёре), после чего с турками был заключен длительный мир. В самой стране во время его правления ни разу не вспыхнули серьезные распри между католиками и протестантами, страна 30 лет жила в мире. В отношении религии Рудольф следовал завету своего отца, считавшего себя «просто христианином». Сохраняя верность католицизму, в Чехии он уравнял в правах католиков и протестантов. При его дворе были приняты и католики, и протестанты, и члены Ордена Иисуса, и представители еврейской общины Праги, переживавшей при Рудольфе свой «золотой век». Рудольф чувствовал надвигающуюся опасность большой европейской войны и делал все, чтобы предотвратить ее. Не он, а его преемники, в частности его брат Маттиасс, фактически узурпировавший власть в стране за год до смерти Рудольфа, привели страну к Тридцатилетней войне.
Рудольф, как Фауст, в одиночку, на свой страх и риск, погружался в бездны тайнознания, подвергая угрозе спасение собственной души.
Другая его черта — стремление к интеллектуальному единству разобщенной в религиозном отношении Европы, желание преодолеть эту разобщенность приверженностью ренессансным гуманистическим идеалом. От природы исключительно богато одаренный, превосходно образованный, но трудный в общении, импульсивный, порывистый, даже мятущийся — и вдруг неожиданно твердый и неизменный в своих принципах, поэтому его характер ускользает от жестких нормативов поведения, предписанных законами аристократического мира императору Священной Римской империи.
Рудольф II — последний из властителей Европы, стремившийся сохранить при своем дворе идеалы ренессансного, точнее, постренессансного гуманизма, хотя и трансформированного, но все же основанного на свободной, открытой культуре и уникальной для того времени религиозной терпимости.
В той Европе, которая шла к Тридцатилетней войне, Рудольф действительно должен был чувствовать себя грустно и неуютно. Он старался поддерживать мир между католиками и протестантами, что не соответствовало «духу времени». Эта верность более всего выражалась в особой расположенности к духу знания, интеллектуальным усилиям. Рудольф видел гибель ренессансного мира искусства и науки и пытался укрыть этот мир под сенью своего скипетра, и сам он находил в этом мире приют и защиту от разочарований, горестей и меланхолии.
Сам император понимал неосуществимость гармонии на Земле и надеялся лишь на то, что обретет ее после смерти. Перед смертью он сказал горстке людей, оставшихся верными ему до конца: «Дорогие друзья, когда в юности я был отозван из Испании, чтобы вернуться на родину, я ощутил такое счастье, что всю следующую ночь не мог сомкнуть глаз. Как же не радоваться мне сейчас еще сильнее, возвращаясь на небесную родину, где нет более ни разлуки, ни печали, ни воздыхания?» Не знаю, обрел ли он покой и гармонию после смерти, но в Европе действительно ему делать было уже нечего, ибо настало время политики, войн, торговли и науки на службе у всего этого. А император-маг ушел в прошлое, став удивительной сказкой, такой странной и загадочной для тех, кто живет в наше время…
Как написал один из современных историков, «император скрывался от печальной действительности в другие миры, будь то таинственный мир науки или прекрасный мир искусства. В этом и состоит непреходящее очарование этого талантливого человека».
Рудольфа II похоронили в пражском соборе Святого Вита. Он стал последним монархом, погребенным в Праге: остальные Габсбурги, начиная с мятежника Маттиаса, лежат в склепе церкви капуцинов в Вене.
Tёщa и свекровь всей Европы:«Пусть другие воюют ты же, счастливая Австрия, заключай браки»
Родилась будущая императрица Мария Терезия Вальбурга Амалия Кристина 13 мая 1717 года. Говорят, что ее отец разочарованно произнес: «Это всего лишь девочка…», ведь родилась она, когда ее родители, император Карл VI и Елизавета Кристина Брауншвейгская, еще не оправились после смерти первенца и наследника. Эрцгерцог Леопольд родился в 1716 году, когда его родители уже восемь лет прожили в браке, и прожил всего шесть месяцев. Почему он умер, неизвестно, называли две возможные причины: у кормилицы после ссоры с воспитательницей принца испортилось молоко, или, возможно, его слишком рано решили отнять от груди. В последующие годы в семье императора рождались только девочки, и это, конечно, беспокоило монаршую семью: ведь надо было решить вопрос о наследнике престола. Дело в том, что Карл VI был последним представителем мужского пола австрийской ветви дома Габсбургов. Император до конца жизни надеялся на рождение сына, но, видимо, предполагал, что может случиться всякое. Он заранее, ещё будучи бездетным, позаботился о том, чтобы в случае отсутствия наследника власть перешла к одной из его дочерей.
В престолонаследии большинства стран Священной Римской империи действовал так называемый салический закон. Это свод законов был принят еще в V веке франками, одним из германских племен. По Салической правде женщины не имели права наследовать землю, а следовательно, и трон. Карл VI 19 апреля 1713 года принял Прагматическую санкцию, закон o престолонаследии в империи Габсбургов, который предусматривал неразделенность наследственных земель Габсбургов и допускал переход власти по женской линии: преемницей австрийского престола могла в случае необходимости стать старшая дочь императора. Но мало было принять новый принцип передачи власти, нужно было еще обеспечить его исполнение. Годами Карл VI добивался от европейских держав и большинства членов империи гарантий исполнения Прагматической санкции. И только баварский курфюрст Карл Альбрехт не согласился признать ее, так как был женат на дочери Иосифа I Габсбурга, старшего брата Карла VI, и считал, что его жена имеет больше прав на Австрийское наследство. Когда Марию Терезию признали законной наследницей французский, английский и прусский короли, и российская императрица, претензии Баварии показались не такими уж и опасными. Нужно сказать, эти соглашения дорого стоили Карлу: ему пришлось отказаться от участия Австрии в морской торговле и принять участие в двух неудачных войнах. Карл потерял территории на юге и востоке страны, но мог считать судьбу своей дочери устроенной. Правда, после его смерти Марии Терезии все равно пришлось вести долгую войну за свое наследство.