Друзья.
Никогда не думала, что когда-нибудь буду использовать это слово или что у меня будет возможность завести друзей.
Когда я была маленькой, мне было одиноко, поэтому я стала феей леса, и у меня были деревья и камни в качестве друзей. А после того, как я переехала к папе, идея друзей стала невозможной.
Таким, как я, подобная роскошь не положена.
— Значит, это ты.
Я замираю, желудок опускается при звуке голоса с акцентном, раздающегося справа от меня. Он тоже британский, и хотя он спокойный и собранный, это не голос Нокса.
Если уж на то пошло, он еще более зловещий.
Я оборачиваюсь и вижу Дэниела, прислонившегося к стене, со скрещенными руками и лодыжками и взглядом чистого презрения, омрачающего его кобальтово-синие глаза.
Святое дерьмо.
Он был здесь все это время? Подождите, нет. Нокс увидел бы его, если бы он был, и сказал бы мне...
— Я начал подозревать его частые визиты на четвертый этаж, поэтому решил начать свое частное расследование и проследил за ним. Мне пришлось ждать, пока он выйдет, чтобы узнать, ради кого он сюда приходил. — он смотрит на часы. — Двадцать минут — это рекорд для него. Обычно ему становится скучно, и он заканчивает быстрее.
Моя кожа нагревается и ползет, и хочется каким-то образом раствориться в воздухе, будто меня никогда не существовало.
Дэниел пристально смотрит на меня, словно может прочесать мои мысли и самые глубокие, самые темные желания.
— Я... я не знаю, о чем ты говоришь.
Я пытаюсь прикинуться дурочкой, но мой неустойчивый голос не поддается.
— Правда? Может, расскажешь мне, что вы делали в той комнате снабжения все это время?
— Работали.
— Это новое слово для секса?
Его выражение лица и тон не меняются. Они даже более спокойные, будто он полностью в своей стихии.
Я много чего слышала о Дэниеле, в основном, что он игрок и легкомысленный, но никто не упоминал о его угрожающей, зловещей стороне, потому что именно это я чувствую сейчас.
Нахожусь под угрозой.
Под наблюдением.
Он отталкивается от стены, и мне требуются все силы, чтобы не развернуться и не убежать. Потому что я знаю, я просто знаю, что это подтолкнет его к более крупному преследованию.
Дэниел обходит меня по кругу, и волосы на затылке встают дыбом, когда он останавливается передо мной.
— Ты ему не подходишь, и теперь мне интересно, что его в тебе заинтересовало. Не хочешь пролить свет на эту тайну?
— И как я это сделаю?
— Очень просто. Давай трахнемся.
— Ч-что?
— Сегодня вечером?
— Нет!
— Почему нет? О, не подходящее время?
— Не подходящий партнёр. Почему ты думаешь, что я когда-нибудь захочу заняться с тобой сексом?
Он выглядит искренне озадаченным.
— Почему нет? Мы с Ноксом без проблем занимаемся сексом втроем.
— А?
— Мы трахаем одних и тех же девушек, часто в одно и то же время.
У меня сводит живот, и я думаю, что меня сейчас вырвет от кексов, которые Гвен передала мне раньше.
Дэниел только что сказал, что он и Нокс трахают одних и тех же девушек в одно и то же время?
Да, думаю, что да.
Но меня беспокоит не это. Меня беспокоит тот факт, что Нокс может и хочет делить меня со своим другом.
От этой мысли мой желудок сводит судорогой, а сердце сжимается в грудной клетке.
Если он так привык к этому, почему бы ему не сделать это сейчас? В конце концов, наши отношения сводятся к сексу.
— Ну что? — спрашивает Дэниел. — Что думаешь?
— О чем?
— О сексе со мной. Между прочим, все предпочитают меня, поскольку я, очевидно, более обаятельный.
Он подчеркивает свои слова ухмылкой, демонстрирующей его ямочки.
И я вижу это, его обаяние, причину, по которой многие девушки предпочитают его. Дэниел тот тип, источающий сексуальную привлекательность, и может без труда привлечь внимание любого. У него поразительная красота, которая сияет издалека и ослепляет, когда вы подходите ближе.
Но он не обладает такой интенсивности, как Нокс, и уж точно не заставит меня почувствовать, что я выпрыгну из кожи от одного его присутствия.
— Нет, — говорю я просто, легко и с такой напористостью, что это заставляет его приостановиться.
— Тебе не обязательно отвечать сейчас. Подумай над этим.
— Мне не нужно думать.
— Интересно. — он снова обходит меня по кругу, прежде чем остановиться передо мной. — Это из-за Нокса? Ему все равно.
Ну, мне не все равно. Но я не говорю этого, потому что у меня нет слов. Поэтому я просто пожимаю плечами, хотя мое сердце обливается кровью.
Так не должно быть, но оно метафорически капает на землю.
Забавно, что я ушла из семьи, чтобы избежать боли и использования, но кажется, я попала во что-то гораздо более глубокое и болезненное.
И мне нужно дистанцироваться от этого.
От него.
От источника сокрушительной боли в моей груди.
Глава 23
Нокс
Что-то изменилось.
Я не могу точно определить, но это чувствуется в скованных движениях и молчании Анастасии.
Прошлой ночью, когда я трахал ее у кухонной стойки, она была странно тихой, потом свернулась калачиком на диване и заснула.
Обычно мы ужинаем вместе и говорим о деле, или о чем угодно, вообще-то. Она рассказывает мне о каких-то новых программах или кодировании, и чем больше я слушаю, тем ярче становятся ее глаза. Я не очень-то интересуюсь всем этим, но то, что она говорит со мной с таким повышенным тоном, уже достижение. Это единственный раз, когда она оставляет чопорную и правильную сторону себя на заднем плане.
В ответ я рассказываю ей о друзьях и семье, которых я оставил в Лондоне, или о своих выходках с отцом, Ронаном и всеми остальными.
С ней так легко общаться, так легко проводить часы в ее обществе, ничего не делая.
Еще лучше, когда она сама рассказывает о себе. Иногда она проскальзывает и упоминает свою кузину, отца и семью. Но это происходит вскользь, и всякий раз, когда она упоминает о них, ее плечи ссутуливаются, и она меняет тему.
Она больше говорит о Гвен, Крисе и Сандре, чем о своем прошлом, и иногда кажется, что она застряла посередине.
Не полностью Джейн, но и не полностью Анастасия.
Я движусь вместе с ней, наслаждаясь каждым кусочком ее противоречий и позволяя им проникать под мою кожу.
Но не вчера ночью и не сегодня утром.
Как будто между нами возник барьер. Тот факт, что я понятия не имею, откуда он взялся, сводит меня с ума.
Она также была занята сегодня и не смогла пойти в комнату снабжения. Я считаю это чушью, потому что она самый эффективный сотрудник ИТ-отдела и часто заканчивает свои дела в первой половине рабочего дня.
Выходя из машины, я смотрю на текстовое сообщение, которое она отправила мне несколько часов назад, когда я спросил ее, что она хочет на ужин.
Анастасия:Я иду гулять с Гвен и Крисом, так что к ужину меня не будет дома.
Если я что-то и узнал о ней, так это то, что она не любит находиться на людях, поэтому выходы в свет для нее не норма.
Либо Гвен портит ее — и я не удивлюсь, если это так, — либо, что более логично, она избегает меня.
Чего я не потерплю.
Поэтому я позвонил Крису и заставил его сказать мне, где они находятся.
— Мы в клубе! — крикнул он сквозь музыку, а потом прислал мне адрес.
Вот где я сейчас нахожусь. В чертовом клубе.
Громкая музыка почти пробивает мои барабанные перепонки, пока я пробираюсь сквозь толпу извивающихся тел. Синий свет мигает синхронно с модной музыкой, и люди сходят с ума, когда ритм стихает.
Обычно это моя сцена.
Я живу ради прилива адреналина, алкоголя и секса. Это то, что отвлекает меня от мыслей и держит в узде мои тени.
Но это перестало быть нормой с тех пор, как я встретил ее. С тех пор, как я стал ее владельцем и вошел в ее жизнь так же глубоко, как она вошла в мою.
Прошло несколько недель с тех пор, как я в последний раз находился в подобном месте, несмотря на постоянное ворчание Дэна и вечные дразнилки в групповом чате.
Сейчас клуб кажется немного чужим.
Может, потому что мое представление о веселье странным образом сменилось с шумного ночного клуба на маленькую, тихую квартиру.
Сначала я замечаю Гвен и Криса, потому что они громкие, как черти. Они оба потягивают напитки, при этом танцуя урывками. Еще один парень, примерно их возраста, двигается вместе с ними, и все трое смеются в унисон.
Гвен едва держится на ногах, но не мне об этом беспокоиться.
Я осматриваю их окрестности, зная, что Анастасия не может быть далеко, если она пришла с ними. Конечно, я нахожу ее сидящей в одиночестве в уединенной кабинке.
В голове у меня проносится мысль, что я иду вперед и хватаю ее за горло, но мои ноги не двигаются. Я ошеломлен и застыл на месте от ее вида.
Анастасия носит три типа одежды — мешковатые брюки, безразмерные рубашки и толстовки. Ох, и сексуальные, как черт, кружевные трусики.
Это единственные вещи в ее шкафу.
Так откуда, блядь, она взяла это платье?
Обтягивающее черное, открывающее ее изгибы в виде силуэта. Его бретельки могли бы и не существовать: мало того, что они тонкие и почти ничего не прикрывают, так еще одна из них постоянно спадает на плечо. Хотя платье не слишком короткое, оно обнажает ее бледные ноги и греховные каблуки.
Она также распустила свои черные волосы, позволив им волнами спадать до плеч. Кажется, она накрасилась, хотя на ней все еще толстые очки.
Мой член мгновенно дергается к жизни, и я вынужден поправить жалкую подростковую фантазию.
А может, и не подростковую, в конце концов, потому что единственная мысль, проносящаяся в моей голове, сорвать с нее это платье и трахнуть ее на его лоскутках. В этих каблуках.
Мне совершенно все равно, как она выглядит, но этот вид до жути похож на тот, когда я впервые увидел ее в том баре.
Хотя она не блондинка и у нее нет тех чарующих голубых глаз, аура идентична.