1. Битва при Синде
Мы оставили Джелаля в тот момент, когда он разгромил монгольскую армию Шики-Хутага и утвердился в Афганистане. Однако этот успех стал для хорезмшаха последним.
Между победителями сразу возникли ссоры из-за трофеев. Хан-мелик ударил предводителя афганцев Азама плетью по голове. Разгорелся спор. Сейф эд-Дин Аграк принял сторону афганцев. Другие военачальники, в том числе карлуки, вступились за тюрок. Афганцы требовали, чтобы Джелаль наказал виновных. Шах отказался. Музаффар, Азам и прочие предводители афганцев увели своих людей. За ними последовал Сейф эд-Дин Аграк, который ушел в горы на границе Кермана.
За какой-то миг Джелаль лишился по меньшей мере одной трети армии. У него оставалось не больше 40 000 аскеров, считая орду Хан-мелика, карлуков Хасана и прочих тюрок. Дисциплина хромала, сами военачальники показывали пример разнузданного поведения. И всё это – перед носом у врага. Джелаль знал, что к Чингису со всех сторон подходят подкрепления. Чагатая с Угэдэем привели не меньше 30 000 воинов. Из Хорасана пришел Толуй, а с ним – тысяч пятнадцать-двадцать всадников. Сам Чингис располагал значительными силами. Против Джелаля он мог выставить 60 000-70 000 солдат.
Хорезмшах отдал приказ уходить на юг.
Джелаль рассчитывал отступить на берега Синда. Так называли мусульмане реку Инд. План был хорош. Но обстоятельства не позволили воплотить его в жизнь.
Осенью 1221 года хаган собрал крупную армию и двинулся против Джелаль эд-Дина.
Монголы примчались в Газну. Здесь им сообщили, что птичка упорхнула. За полмесяца до прибытия хагана Джелаль отбыл со своей армией к берегам реки Синд.
Джелаль эд-Дин тоже намеревался уйти от погони. Но у хорезмшаха начались колики, и он не мог передвигаться даже в паланкине. Несколько дней Джелаль провалялся в постели и лишь потом двинулся в путь. Преодолевая боль, которая еще не совсем стихла, султан взгромоздился на коня и поехал вместе с армией, обозом, женами и детьми к спасительным берегам индийской реки.
Непонятно, какой болезнью страдал Менгбурны. Ему исполнилось двадцать два года. Возможно, в те дни он уже пристрастился к алкоголю, как многие тюрки. А путешествия спровоцировали какую-нибудь желудочную болезнь – например, язву. Или у него были камни в почках. В сочетании с алкоголем это оказало на султана пагубное воздействие.
Из-за болезни Джелаль упустил драгоценное время.
Хаган «с наивозможной быстротой поспешил вслед за султаном», – говорит Рашид эд-Дин. Счет шел на часы. Джелаль подготовил несколько судов для переправы. Завидев монгольский авангард, султан приказал перебросить на индийский берег свою мать Ай-Чичек и собственных жен. Однако Синд в этих местах изобилует порогами, мелководен и опасен для плавания. Судно разбилось. Семья Джелаля вернулась к нему и с этого момента была обречена.
Подошли главные силы Чингиса. 24 или 25 ноября 1221 года началось сражение.
Рашид и ан-Насави описывают битву по-разному. Первый из них рисует отчаянную рукопашную схватку. Но это второй этап боя. А первый был вот каков. О нем рассказывает ан-Насави явно со слов самого Джелаля и соратников султана (Рашид не располагал такими источниками; он и нанятые им авторы работали с монгольскими документами и рассказчиками).
Передовые части монголов и тюрок столкнулись между собой во вторник. «И вот налетели друг на друга конные, сошлись в бою храбрецы и держались стойко в течение всего этого дня», – начинает рассказ ан-Насави. В среду армии перегруппировались и выстроились для решающего боя.
Чингисхан находился в центре своих боевых порядков под девятихвостым знаменем. Джелаль заметил это. В его голове тотчас созрел план: ударить по центру монгольской армии, уничтожить Чингиса и выиграть бой. Это был единственный шанс.
Зазвучали трубы, зарокотали барабаны, и Джелаль эд-Дин с главными силами атаковал центр монголов. «Он сам ринулся в самый центр [войск] Чингисхана и разорвал его на части, – пишет ан-Насави, – пробив в нем просеки дорог. Проклятый сам обратился в бегство; разбитый, он подгонял корабль избавления и, ослабленный, стремился к спасению. Круг почти сомкнулся вокруг безбожных, и поражение продолжало охватывать обитателей адского огня». Ан-Насави упивается рассказом об успехе мусульман. Однако выяснилось, что хорезмшах оказался жертвой хитрости, которую монголы не раз использовали в боях. Чингис нарочно подставился под удар. Он дал врагу заметить себя и обратился в притворное бегство. «Однако проклятый до сражения выделил в засаду десять тысяч всадников из числа отборных воинов, имевших титул бахадуров», – сообщает ан-Насави. Эти богатыри выскочили из засады в нужный момент и ударили на правый фланг хорезмшаха, которым командовал Хан-мелик. Последний был разбит и отброшен к центру. «Вследствие этого расстроился боевой порядок [Джелаль эд-Дина] и была поколеблена его стойкость». Хан-мелик попытался вырваться из окружения. Монголы выпустили его, а потом бросились следом, окружили и убили вместе с большей частью туркменского корпуса. После гибели правого фланга у Джелаля вообще не осталось шансов. Монголы сбили его левый фланг и потеснили к центру. Это дает возможность уяснить диспозицию Чингиса. Он усилил крылья и ослабил центр своей армии. Когда мусульмане кинулись преследовать монголов, войска хагана нанесли сокрушительный удар на флангах и завязали «оперативный мешок».
Однако части войск во главе с самим хорезмшахом всё-таки удалось прорваться к обозу, стоявшему на берегах реки Синд. Дадим слово ан-Насави. «Когда Джелаль эд-Дин, разбитый, вернулся к берегу реки Синд, он увидел, что его мать, мать его сына и все женщины его гарема вопят истошными голосами: „Заклинаем тебя Аллахом, убей нас и спаси нас от плена!“» Так рисует эту сцену мусульманский автор. Возможно, он просто хочет добавить драматизма. Вряд ли Джелаль советовался с кем-то относительно судьбы гарема. Его душу некоторое время терзали колебания. Но вот наконец он всё решил. Его мать Ай-Чичек и всех его жен ждала смерть. В противном случае позор пал бы на голову Джелаля. Над ним бы потихоньку посмеивались как над человеком, который позволил обесчестить себя и утратил жен.
Многие читатели наверняка помнят советский вестерн «Белое солнце пустыни». Предводитель басмачей Абдулла руководствовался теми же принципами, когда приказал уничтожить свой гарем, чтобы тот не попал в руки красноармейца Сухова. Джелаль был не лучше и не хуже этого Абдуллы. Мать и жен следовало убить. «Тогда он распорядился, и они были утоплены. Поистине это исключительное несчастье и невероятная беда!» – сетует ан-Насави. Вместе с женами утопили казну. Воды Синда сомкнулись над сундуками с дорогим тряпьем и сокровищами.
Сам хорезмшах не сдавался и рассчитывал выжить. Возле него был отборный отряд в 700 гулямов. В их число входили ветераны, с которыми молодой султан скрывался от монголов в Хорасане, путешествовал в Гургандж, вырвался в Туркмению и бил мелкие отряды монголов. Сейчас над этими людьми простирались крылья смерти.
Менгбурны сражался от раннего утра, когда началась битва, до полудня. «Так как он отказался от всякой надежды, – пишет Рашид, – то скакал направо и налево и нападал на центр [монгольской армии]».
Чингисхан приказал взять хорезмшаха живым. Непонятно, зачем ему это было нужно. Он хотел использовать Джелаля в какой-то политической игре и потом казнить? Нюансы этой игры мы уже никогда не узнаем. Тем более что Джелаль избегнул плена. Свистели стрелы и впивались в доспехи соратников, удары мечей и сабель сыпались вокруг, и сам султан находился как будто в серебристом вихре, со звоном нанося и отбивая удары.
Монголы постепенно сжимали кольцо, а вокруг царил ужас. Отдельные отряды сдавались, другие пытались пробиться, третьи прыгали в воды Синда – кто-то шел ко дну, кому-то удавалось вырваться из лап смерти.
Наконец Джелаль увидел, что всё кончено. Тогда он вздумал спастись. С теми людьми, которые были рядом, султан бросился в последнюю отчаянную атаку на монголов. Воины Чингисхана вновь ударились в притворное бегство. Значит, в сражении преобладала перестрелка, а монголы предпочитали, как всегда, бить врага на дистанции.
На сей раз Джелаль не поддался на хитрость. Отбросив врага, султан помчался назад к реке, подобрал поводья, перекинул за спину щит, схватил личный зонт, боевой значок и кинулся в реку. Добрый конь вынес хорезмшаха из бурных вод Синда. Джелаль обтер меч, обернулся и заметил на другом берегу Чингисхана и его сыновей в окружении верных хишигтэнов-гвардейцев. Увидев невероятный прыжок султанского коня и спасение самого султана, Чингис будто бы прикрыл рот рукой от удивления, затем обернулся к детям и сказал:
– Вот каким должен быть сын у отца!
Рашид эд-Дин приводит еще один вариант окончания драмы. Согласно этой версии, жены Джелаля не погибли, но попали в руки монголов вместе с детьми, которых успели родить от султана в минувшие годы. Однако Рашид сам не очень верит в данную историю. По словам ан-Насави, «во время битвы был взят в плен сын Джелаль эд-Дина – мальчик семи или восьми лет: он был убит перед Чингисханом».
Повторимся: монголы не воевали с детьми. В «Сокровенном сказании» мы постоянно встречаем рассказы об усыновлении маленьких меркитов, татар, тайчжиутов и представителей прочих враждебных Чингисхану племен. Всячески подчеркивается, что эти дети – не из простых. Они вырастали и становились соратниками Чингиса. Таким приемышам был Бороул, который однажды спас Чингиса при ранении отравленной стрелой, а потом оказал аналогичную услугу Угэдэю и, наконец, выручил Толуя, когда его хотел убить выживший в бойне татарин. Таким же приемышем был Шики-Хутаг, который сделался верховным судьей Великого Монгольского улуса. В «Сокровенном сказании» подчеркивается их высокое происхождение. Не исключено, что монгольский автор этого произведения знал, чьих детей усыновлял Чингис, но не хотел разглашать информацию. Ведь это были дети «врагов народа». И вдруг – такая непонятная жестокость по отношению к сыну Джелаля.
В романе «Чингисхан» В. Ян не может отказать себе в желании драматизировать ситуацию. Сына Джелаля убивают как скотину: вспарывают живот, запускают туда руку, нащупывают сердце, останавливают его, вырывают и предъявляют Чингису. Довольный хаган жмурится и квохчет. Естественно, вся омерзительная сцена – плод писательской фантазии. Если бы пленный враг был простолюдином, ему отрубили бы голову. Знатный пленник имел право на смерть без пролития крови: ему ломали хребет. По монгольским поверьям, считалось, что, сохранив кровь, покойник сможет возродиться к новой жизни в следующей реинкарнации.
Но зададимся другим вопросом: а был ли мальчик? Джелалю к тому времени исполнилось двадцать два года. Мальчику было, по свидетельству ан-Насави, семь или восемь лет. Следовательно, он родился, когда Джелалю всего четырнадцать. А зачать его хорезмшах должен вообще в тринадцать. Заметим, что сам Джелаль появился на свет, когда его отцу было двадцать шесть лет. В то время Мухаммед был наследником престола хорезмшахов и через год после рождения сына занял трон. Всё это заставляет усомниться в существовании ребенка. Думается, ан-Насави просто солгал, чтобы усилить ненависть к монголам у своих читателей.
Так или иначе, хорезмшах был разбит, а его войско – почти полностью уничтожено.
2. На земле Индии
Джелаль очутился на берегах Инда. Единственным товарищем султана был верный конь. Джелаль сохранил благодарность по отношению к благородному животному и еще много раз сражался на нем. Так продолжалось до кампании в Грузии и взятия Тбилиси, после чего конь был отправлен «на пенсию» и содержался в роскоши, как вельможа.
Спасшись, Джелаль первым делом начал выяснять, не удалось ли еще кому избежать гибели. Он нашел лес и переждал в нем один-два дня, «пока к нему не присоединилось около пятидесяти человек, которых судьба не допустила до гибели в реке», – говорит Рашид. Затем султан повстречал отряд из 300 туркменских джигитов, который тоже бросился в реку и спасся от монголов. Туркмены примкнули к султану. Так у Джелаля вновь появилась дружина. Через некоторое время стали встречаться и другие отряды. В общей сложности хорезмшах собрал 4000 воинов из своей разбитой армии. Численность этого отряда вроде бы невелика, но в нем служили реальные, а не «списочные» воины. Так что дела обстояли не так уж плохо. Джелаль был молод, энергичен и полон решимости восстановить армию. А там, где есть армия, найдется и добыча, и женщина, и еда, и обширные земельные владения, которые можно захватить у более слабого государя.
Индия представляла собой в те времена поле битвы между мусульманами и индусами. Первые были пришельцами и появились в этих краях относительно недавно. Вторые жили на Индостане со времен переселения арийцев на границе II и I тысячелетий до н. э.
Мусульмане верили в Аллаха и вели против индийцев джихад: проще говоря, грабили, порабощали и убивали в случае сопротивления. Индийские раджи (короли; в латыни есть однокоренное слово rex) сопротивлялись как могли. Но арийский народ, когда-то захвативший Индию, был стар и разобщен. Строго говоря, арийцы – не лучше мусульман. Когда-то они придумали кастовое деление общества и сами причислили себя к высшей касте, а древнейшее население Индии – к низшей.
Так или иначе, стабильности здесь не было. Еще недавно землями Северной Индии владели Гуриды. Но произошло то, что обычно случалось у мусульман. Тюркские мамлюки, распоряжавшиеся на окраинах империи Гуридов, отказали центральной власти в повиновении. Каждый объявил себя самостоятельным эмиром или султаном. Государство распалось.
В Дели правил могущественный султан Ильтутмыш. В Пенджабе и Синде (то есть в современном Пакистане) – находился правитель рангом поменьше, Кубача. Оба они были тюрками, оба принадлежали к военному сословию. И обоих не устраивало появление в Индии туркмена Джелаль эд-Дина. Это сделало положение молодого хорезмшаха сверхсложным. Чтобы выжить, он должен был проявить чудеса изворотливости и в то же время продемонстрировать силу. Слабого политика ожидала быстрая смерть с восточной спецификой, то есть в сопровождении вежливых писем, изящных даров и многочисленных посольств. Мусульманский мир был жесток, но изыскан.
Арийский мир Индии не менее жесток, но вежливости от его правителей ждать не приходилось. Джелаль эд-Дин прекрасно знал, что, если попадет в руки индийских раджей, погибнет мучительной смертью. Арийцам было не за что любить мусульман.
Первыми, с кем пришлось столкнуться, оказались как раз арийцы. На западе Индостана существовали раджпутские княжества. Раджпуты – относительно молодой народ, возникший, как считает Лев Гумилев, на волне пассионарного толчка VI века новой эры вместе с арабами-мусульманами. Но жизненные принципы у мусульман и раджпутов были совершенно разные. Мусульмане проповедовали джихад: мировую войну с врагами ислама до полной победы служителей Аллаха. Раджпуты напоминали западных рыцарей: поделили запад Индии на мелкие феодальные владения и стали сражаться между собой. Когда пришли мусульмане, то застали раздробленность и вражду раджпутов, чем немедля воспользовались. Трагедия продолжалась несколько столетий. Мусульмане ходили в Индию за рабами и добычей и превратили ее в охотничье поле. По этой причине Джелаль эд-Дину не приходилось рассчитывать на гостеприимство раджпутских князей.
3. Битва у крепости Нандана
Вскоре о прибытии туркменского отряда узнал один из предводителей раджпутов. Его владения располагались у гор Шатра. В борьбе с серьезными противниками раджа не высовывался. Но добить какого-то мусульманина, который пришел на землю Индии с небольшим отрядом усталых людей, – это другое дело.
Раджа собрал тысячу конных и 5000 пеших воинов: типичный отряд для какого-нибудь европейского графа. С этими силами направился в сторону лагеря Джелаль эд-Дина, который находился неподалеку от крепости Нандана в Пенджабе.
В стане хорезмшаха имелось много больных и раненых. Никто не знал, куда их девать. Относительно дальнейших действий тоже не было единого мнения. Некоторые предлагали отступить обратно за реку Синд и нападать оттуда на индийские земли, чтобы при этом всё свалить на монголов. Другие хотели остаться в Индии.
Окончательное решение пока не пришло. Первым делом договорились избавиться от больных и раненых. «И вот пошел брат к раненому брату из них, близкий направлялся к беспомощному родственнику и отрубали им головы», – пишет ан-Насави.
Перебив боевых товарищей, хорезмийцы двинулись к берегам Синда, так и не решив толком, что делать дальше. Молодой хорезмшах выехал вперед с небольшой дружиной и наткнулся на авангард индийцев с раджей Шатра во главе. Тотчас началась битва, хорезмийцы принялись стрелять из луков, а индийцы пошли в атаку. Раджа скакал впереди. «Тогда Джелаль эд-Дин, помножив решимость своих людей на стойкость, выбрал для себя позицию и, приблизившись к нему, выпустил в него стрелу, которая попала ему в грудь, разорвав покров его души», – повествует ан-Насави. Раджа с удивлением сполз с коня и, отвесив нелепый поклон, упал в дорожную пыль. Индийцы разбежались кто куда. Против отлично обученных и отчаявшихся хорезмийских гулямов они оказались воевать неспособны. Еще бы. Эти хорезмийцы сражались даже с монголами – лучшими воинами той эпохи. Победить отряд каких-то индусов было после этого детской забавой. Джелаль и его люди захватили обоз врага, коней, снаряжение – в общем, всё, «чем Аллах наделил из богатств», – пишет ан-Насави. Эта небольшая победа имела огромное моральное значение. Слух о ней быстро распространился повсюду.
По соседству с раджпутскими владениями располагалось наместничество тюрка Камар эд-Дина, подчинявшегося более крупному господину – Кубаче, эмиру Синда и Пенджаба, о котором мы уже говорили.
Камар эд-Дин когда-то был куплен на базаре у торговцев людьми и стал мамлюком – рабом-воином. Кубача поручил его заботам крепость Нандана. Узнав о разгроме раджпутов, Камар направил хорезмийцам дары, угощение и заверения в дружбе.
Джелаль дал своему отряду отдых и привел в порядок снаряжение. Из полуразбитой шайки отряд превратился в небольшую, но крепкую и агрессивно настроенную дружину. Хорезмшах попытался вступить в переговоры с Кубачой и разведать ситуацию. До него дошли слухи, что во время бегства спаслась дочь Хан-мелика – незамужняя девушка удивительной красоты. Она переплыла Синд и нашла убежище при дворе Кубачи. Джелаль немедленно отправил гонцов и посватался к девушке. Молодой хорезмшах был без женщины и очень страдал. С другой стороны, наличие жены многое говорило о статусе правителя. Имея супругу, султан становился солидным уважаемым человеком и давал понять, что с ним можно иметь дела. «Поистине дочь Амин-мелика достойна того, чтобы вступить в брак с ним, и он желал бы перевезти ее в дом. Пусть же ее снарядят [для переезда] к нему в сопровождении посла», – передает аргументы султана ан-Насави. Поясним, что Хан-мелик и Амин-мелик – одно лицо. Под первым именем его знает Рашид, под вторым – ан-Насави.
Кубача тоже воспользовался поводом, чтобы наладить отношения с Джелаль эд-Дином. Правда, хорезмшах внушал некоторые опасения. Он был сыном человека, разгромившего государство Гуридов. Хорезмшахи славились своей алчностью и агрессивностью. Они даже халифа пытались поставить на колени и захватить его страну. С ними надо было держать ухо востро. Но это не означало, что следует отказаться от переговоров. Кубача хотел знать, что замышляет Джелаль. Поэтому правитель Пенджаба отправился к дочери Хан-мелика. Кубача «приготовил для нее приданое, соответствующее достоинству ее мужа, сопроводил ее подарками для Джелаль эд-Дина, в числе которых был слон», – сообщает ан-Насави. Джелаль «принял всё это с удовольствием». Между двумя мусульманскими правителями воцарилось согласие. Похоже, они разграничили сферы влияния и договорились совместно охотиться на индусов. Однако вскоре события потекли по иному руслу. Мусульманские правители поссорились.
4. Беглецы
Джелаль эд-Дин узнал, что в числе спасшихся после битвы при Синде находится его везир Шамс ал-Мульк. Везир переправился через реку и опять же нашел приют при дворе Кубачи. Джелалю рассказала об этом его новая жена – дочь Хан-мелика.
Хорезмшаха весьма встревожила новость. Впоследствии ан-Насави напишет, что везир выдал какие-то тайны. О чем везир мог проболтаться, неясно, однако это произошло. Кубача, в свою очередь, задумал использовать эти секреты.
Между тем Джелаль эд-Дин потребовал, чтобы его человека вернули. Начались тайные пересылки с везиром. Джелаль хотел перекупить его, стращал… и наконец везир согласился приехать к хорезмшаху. Это не устраивало Кубачу, и тот поступил просто: убил везира. Но до открытой ссоры с хорезмшахом дело пока не дошло.
Джелаль имел при дворе Кубачи своих осведомителей. Он понемногу опутывал эмира сетью доносчиков, соглядатаев, информаторов.
Кубача нервничал и совершил несколько промахов. Например, в один из подвластных ему городов пришел юный сын Хан-мелика, совсем мальчик, спасшийся после битвы при Синде, как и его сестра. В ухе у мальчика поблескивала дорогая жемчужина. Чиновники Кубачи убили юного тюрка, а редкую жемчужину доставили своему господину. Кубача наградил убийц.
Джелаль эд-Дин воспользовался этим и распространил слухи о жестокости эмира, который убивает мусульман, чтобы завладеть их имуществом.
Джелаль понемногу собирал войска. К нему стали перебегать чиновники и военные от того же Кубачи. И не только они. Однажды хорезмшах увидел, что из-за реки Синд к нему пришли новые отряды тюркских эмиров. Эти эмиры служили Пиршаху, но бросили его и отправились к Джелалю. Наибольшую известность из них получил впоследствии Орхан. Под началом хорезмшаха он завоюет Азербайджан. Вместе с ним пришли Санджакан-хан, Илчи-пехлеван и многие другие военачальники. Большинство из них прославится в боях, а затем изменит хорезмшаху при разных обстоятельствах. Первым в этом ряду будет Санджакан-хан.
Почему тюрки бросили преуспевающего Пиршаха и отправились на край света, чтобы служить изгнаннику Джелалю? Непосредственной причиной могла стать одна интрига при дворе Пиршаха. В это время усилился Инанч-хан – правитель Хорасана. Он обнаглел настолько, что потребовал у Пиршаха его мать в жены. В этом случае сам Инанч мог бы стать атабеком султана, а потом устранить его. Пиршах это понимал. Он заманил Инанч-хана к себе и приказал убить. Так закончил жизнь этот беспокойный тюрк. И вот тут возникает вопрос: не его ли отряды после убийства вождя отбыли к Джелаль эд-Дину? Похоже, что так.
Кроме того, к Джелалю бежали многие другие воины: остатки разбитых монголами калачей, афганцев и других племен. Об этом упоминает Рашид. Скоро султан вновь оказался во главе достаточно крупной армии. Кроме того, у него появился местный союзник из числа арийцев: раджа Сенгин. Он предложил Джелалю дружбу, отдал дочь в жены и прислал сына с небольшим отрядом вспомогательных войск. Джелаль назвал этого юношу Кутлуг-хан и сделал одним из своих военачальников. Силы хорезмшаха быстро росли.
5. Война в Пенджабе
Когда Орхан и другие эмиры явились к Джелалю со своими войсками, молодой султан понял: пришло время действовать, начал играть в открытую против Кубачи и напал на принадлежащий тому город Калор. Хорезмийцы подчеркивали, что мстят «за бороду и кудри», то есть за смерть пожилого везира Шамс ал-Мулька и юного сына Хан-мелика.
Джелаль эд-Дин сражался в первых рядах. Во время штурма Калора ему попала в руку стрела. Не обращая внимания на рану, султан кинулся на приступ во главе своих войск и взял город. После победы он перебил пленных. Не надо думать, что султан научился этой жестокости у монголов. Хорезмшахи, когда хотели, умели убивать. К тому же пленных девать было некуда.
После взятия Калора хорезмийцы атаковали лежащую неподалеку крепость Тарнудж. Здесь Джелаля опять поразили стрелой в руку, но рана была неопасна и только усилила гнев султана. Хорезмийцы ворвались в крепость и перерезали гарнизон. Ан-Насави утверждает, что Тарнудж больше пострадал после боя, чем во время его.
«Когда Кубача увидел, что его страна постепенно уменьшается, он начал собирать силы и решил обратиться за помощью», – читаем у ан-Насави. Эмир послал за подмогой к правителю Дели и Северной Индии – Ильтутмышу. А сам тем временем собрал 10 000 воинов для того, чтобы прикрыть свои владения от атак хорезмшаха.
Узнав об этом альянсе, Джелаль собрал свои войска и бросил против Кубачи. Ан-Насави сравнивает воинов хорезмшаха «с голодными львами и волками, алчными от тяжелых испытаний». Они внезапно напали на Кубачу и рассеяли его войско. Эмир с незначительным числом телохранителей бежал в крепость Мултан.
Добыча после победы превзошла ожидания: было много оружия, съестные припасы и казна Кубачи. Захваченные припасы, казна и одежда оказались кстати. Хорезмийские предводители «прикрыли этим наготу своих лучников и исправили слабость своего положения». Ан-Насави безоговорочно восхваляет Джелаля. «Слава ему за то, что он достиг похвальной цели, к которой стремился, и плодородного места для своих людей, блуждающих в поисках кочевья».
После короткого отдыха Джелаль бросился осаждать большой город Лахор. Важно было не потерять темп и захватить побольше земель в качестве предмета для торга с индийскими эмирами. Лахором управлял сын Кубачи. Джелаль договорился с ним, и молодой человек вышел из повиновения отцу, за что получил свой город из рук хорезмшаха.
Затем последовало нападение хорезмийцев на город Садусан. Губернатор (вали) этой области сперва попытался сражаться, но его войска наголову разбил хорезмийский генерал Орхан. Вали выразил покорность и вышел за ворота с мечом и саваном. «Этот встретил Джелаль эд-Дина с покорностью и добровольно или из страха передал ему городские ключи, – пишет ан-Насави. – Джелаль эд-Дин собрал налоги и удовлетворил воинов». Выражаясь современным языком, султан вновь стал «успешным и состоявшимся». Окрыленный победами, он напал на город Учча. Сражение продолжалось несколько дней, погибло много народу, но под угрозой штурма город сдался. «Они заключили мир при условии уплаты дани, которая была [тотчас] внесена».
Следующей жертвой хорезмийцев стал город Хатисар, который управлялся местным раджей – вассалом Кубачи. Раджа не стал искушать судьбу. «Он покорно вышел навстречу [Джелаль эд-Дину] и явился на службу, перейдя на его сторону», – пишет ан-Насави.
Хорезмийское войско было измотано стремительной кампанией. Джелаль дал ему отдых и разместил в Хатисаре «посох пребывания», как выражается Насави.
Вскоре султан услыхал о приближении армии Ильтутмыша. Делийский правитель собрал 30 000 конницы, 100 000 пехоты (с обслугой) и тремя сотнями слонов. У хорезмийцев не было таких сил, но им нечего терять. Кроме того, Ильтутмыш чувствовал свою силу и впал в беспечность. У него даже не имелось разведки.
Авангард хорезмшаха столкнулся с войском делийского султана, внезапно напал на него и учинил разгром. Эти действия произвели на Ильтутмыша столь сильное впечатление, что султан запросил мира у своего хорезмийского коллеги. Странно, не правда ли?
Сакраментальный вопрос: сколько войск имелось у Ильтутмыша на самом деле? Может быть, мусульманские авторы опять преувеличили в десять раз? Или пехота была исключительно обслугой, а не воинами. Тогда численный перевес делийцев над хорезмийцами резко сокращается. В этом случае мы можем предположить, что Ильтутмыш имел в распоряжении только 30 000 бойцов. Армия Джелаля была, думается, вдвое меньше – 15 000 воинов. Но эта разница уже не так велика.
После авангардного сражения в лагерь Джелаля прибыл посол от делийцев с предложением заключить мир и «удержать руку борьбы». Вестник привез письмо делийского султана. «Не составляет тайны то, что позади тебя враг веры, – писал тот хорезмшаху. – А ты сегодня – султан мусульман и сын их султана… И если ты сочтешь целесообразным, я выдам за тебя свою дочь, с тем чтобы упрочить доверие, усилить любовь и устранить вражду».
Так Джелаль эд-Дин получил еще один шанс на пополнение своего поредевшего гарема. Ему это было крайне необходимо. «Султан, да помилует его Аллах, был женолюбив и не связывал себя в этом деле узами приличий», – утверждает ан-Насави. Проходя мимо какого-нибудь города, Джелаль запросто мог попросить невольницу, «пригодную для его ложа». Правители отдавали ему сестер, и сластолюбивый султан брал их, не стесняясь.
В общем, хорезмшах отнесся благосклонно к предложению властителя Дели. В военных действиях наступил перерыв. За это время Менгбурны узнал, что монголы ушли на север и покинули Газну. Он занял освободившиеся афганские области. В то же время в Индии хорезмшах приступил к строительству мечетей и занялся сбором налогов. То есть подчеркивал, что обосновался всерьез и надолго.
Однако всё было не так просто. Делийский Ильтутмыш не спешил выполнить обещание и породниться с Джелалем. Этот мамлюк оказался гораздо хитрее, чем Кубача. Менгбурны отправил к делийскому правителю двоих послов, включая недавно перешедшего на его сторону Санджакан-хана. Однако Ильтутмыш переманил обоих дипломатов на свою сторону. Перебежчики рассказали, что армия Джелаля – это свора полуголодных солдат, многие из которых готовы перейти на службу к более удачливому господину, если им обеспечат еду, карьеру и деньги.
Проблема в том, что государство самого Ильтутмыша не было прочным. Но оно было глубоко порочным. Взятки и произвол оторванных от родины тюрок принимали гигантские размеры. Ни на кого нельзя было положиться. Да и сама Индия представляла собой мешанину тюркских наделов, афганских поместий, арийских княжеств…
Ильтутмыш стал тайно готовить коалицию против Джелаля. Снесся с Кубачой, индийскими раджами и мелкими владетелями, обрисовал опасность прихода в Индию Джелаль эд-Дина и смог заручиться поддержкой.
6. Военный совет
Хорезмийцев было решено остановить в Пенджабе и не пускать дальше в Индию. Кроме того, все окрестные князья должны были привести войска на помощь Ильтутмышу. Джелаля хотели «травить, как ящерицу», – говорит ан-Насави. «Таким образом, – продолжает историк, – его беда стала еще большей, а его решимость ослабела перед лицом испытаний. Он увидел, что судьба ополчилась против него и, в то время как он своими усилиями закрывал одни ворота для превратностей, она открывала против него много других». Короче говоря, дела хорезмийцев стали совсем плохи. Против них ополчились все, кто только мог, и победы Джелаля, одержанные в Пенджабе, сыграли с ним злую шутку. Они лишь напугали местных правителей. Никто не хотел лишиться владений и жизни в борьбе с хорезмшахом. Никто не желал отказаться от своих городов, рудников, поместий лишь потому, что какие-то монголы выгнали шаха из его земель.
Джелаль колебался: что делать? Продолжать войну в Индии? Или уносить ноги? Мнения его эмиров на этот счет разделились. Многие говорили, что Индия безопасна с точки зрения борьбы против монголов. Местные правители слабы, а Чингисхан прийти сюда не сможет. Индийский климат противопоказан монголам.
Спор длился долго. Наконец перевесило мнение тех генералов, что недавно бежали от Пиршаха, то есть мнение Орхана, Илчи-пехлевана и прочих. Они считали, что Индия – это чужая страна. Здесь тесно, все территории заняты. Нужно идти на запад и подчинить Иран. Джелаль склонялся к тому же мнению. В Иране всё знакомо. Там – наследственные земли, захваченные незадолго до монгольского нашествия. Там – тысячи тюркских воинов, рассеянных после первых поражений. Этих джигитов можно собрать заново. Наконец, в той стороне лежит богатый Азербайджан, на земли которого хорезмшахи зарились уже давно. За его счет можно расширить империю, не воюя против монголов.
Джелаль навел справки о правлении Пиршаха, и результат его удовлетворил. Гияс эд-Дин Пиршах был мягок, слаб и не мог держать в повиновении начальников на своей территории. Власть над Ираном, которой он обладал, была только видимостью. Следовало прийти туда и восстановить справедливость. То есть отнять власть у Пиршаха и присвоить ее себе.
Однако Джелаль не бросил свои восточные владения. Он поступил как рачительный хозяин. Одному из своих военачальников поручил управлять Газной. Другому – территориями в Пенджабе. А сам с частью армии выступил на запад дорогой Александра Македонского. Он шел пустыней, которая лежит между нынешним Пакистаном и Ираном. Это гиблые места. Но Джелаль решил рискнуть ради внезапности. Он покинул Индию в конце 1223 года. Следовательно, провел в ней около двух лет. Но он не жалел, что покидает эти земли. Страна была чужой. Хорезмшах чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Его путь лежал на запад.
Что касается восточных владений хорезмшаха, то их ждала печальная судьба. Афганские племена вышли из повиновения хорезмийцам, и страна распалась на множество владений. Однако Пенджаб наместники Джелаль эд-Дина удерживали до 1230 года, после чего бросили эту территорию под натиском врага и ушли на соединение с хорезмшахом в Иран.
7. Карьера Барака
Переход через пустыню оказался нелегок. «Джелаль эд-Дин и те, кто был с ним, испытали… в огромных пустынях между Керманом и Индией душевные муки и потрясения, которые заставили их позабыть другие печали», – изъясняется своим высоким слогом ан-Насави. Как обычно, он мало пишет о приключениях, заменяя факты невыносимо скучными метафорами. Однако до нас, к счастью, дошли известия о переходе войск Александра Македонского через эту пустыню. Переход случился за полторы тысячи лет до Джелаль эд-Дина, но пустыня с тех пор не стала более гостеприимной. Поэтому достаточно полистать Плутарха, чтобы понять, какие испытания выпали на долю Джелаля и его спутников. Мусульманские авторы в этом случае выступают лишь дополнительными консультантами в этом вопросе. «Всех их подхватили потоки гибели, – пишет о хорезмшахе и его людях ан-Насави, – и они нуждались в тех пустынях в капле для губ и влаге для рта, не говоря уже о пище. Человек задыхался при дуновении самума, словно больной лихорадкой, его дыхание было постоянно отравлено…»
Многие нашли смерть в этом походе. Армия Джелаля сократилась до 4000 бойцов. Пало множество лошадей, поэтому часть войска передвигалась на коровах и ослах. Это было смешное и жалкое зрелище. Наконец хорезмшах вышел на границу Кермана и обнаружил, что этой областью правит некто Барак-хаджиб.
Карьера Барака была удивительна даже для того смутного времени. Этот человек прославился своей беспринципностью. Изначально он был хаджибом (управляющим делами) гурхана Чжулху. Однажды Барак прибыл послом к хорезмшаху Мухаммеду. Ан-Насави утверждает, что посол так понравился хорезмшаху, что султан «против его желания не дал ему вернуться к своему государю». Хотя не исключено и другое. Возможно, Барак был шпионом Мухаммеда, а чтобы избежать разоблачения на родине, перешел на службу в Хорезм.
Кто по национальности этот человек, неясно. Его называют кара-китаем, но так звали даже и мусульманских подданных гурхана. Если учесть его дальнейшее поведение, вполне возможно, что Барак действительно был не тюрк и не таджик, а самый настоящий кара-китай, то есть монгол.
Итак, его задержали в Хорезме. После того как Мухаммед отнял у кара-китаев Заречье, он вспомнил о своем слуге и возвел Барака в звание хаджиба (управляющего делами) уже от своего имени. Людей, которые носили это звание, в Хорезме было довольно много. У каждой области, да и у многих городов имелись свои хаджибы. Обязанности их толком неизвестны. Мы часто встречаем их на страницах летописей в качестве дипломатов и полководцев, но никогда – за исполнением повседневной работы, которую делает управделами. Так или иначе, Барак сделался хаджибом. «Он пребывал на этой должности до тех пор, – пишет ан-Насави, – пока судьба не исторгла то, что скрывали ее недра, – татарскую смуту». Барак метался по стране. «Столкновения бросали его туда и сюда, пока он не стал служить Гияс эд-Дину Пиршаху, который в ту пору был властителем Кермана». Пиршах принял Барака на службу, а сам отправился покорять Персидский Ирак буквально по следам Гурсанчи – своего неудачника брата. Барак остался управлять Керманом. Его кандидатура казалась подходящей. Кара-китай, враг монголов. Для коренного населения Кермана узкоглазый пришелец не мог стать своим. Это гарантировало верность Барака по отношению к Пиршаху. С другой стороны, кара-китай был умен и распорядителен. Это, в свою очередь, гарантировало хорошее управление и стабильные доходы с Кермана. Пиршах «полагал, что благодеяние, сделанное им ранее, принесет плоды и не будет забыто, а оказанная милость заслужит признательность… позабыв о том, что при отсутствии воды земля покрывается трещинами». Ан-Насави хочет сказать, что в отсутствие начальства подчиненные часто устраивают бунты и подумывают о самостоятельности. Таким оказался и Барак-хаджиб. Он уже «таил в себе [стремление] отделиться».
С таким человеком пришлось столкнуться Джелаль эд-Дину после перехода через пустыню. Барак обладал такой хитростью, по сравнению с которой коварство Ильтутмыша казалось простодушием школьника.
8. Предательство Барака
После отбытия Пиршаха Барак предпринял завоевание Кермана, который, как и все области Хорезмского султаната, распался на отдельные владения. Оно длилось пару лет. Самым трудным оказался захват крепости Гувашир, расположенной на скале. Однако и ее удалось покорить. Почти сразу после этого хаджиб получил известия о прибытии Джелаль эд-Дина.
Молодой хорезмшах приблизился к воротам только что взятого Бараком Гувашира. Комендант спустился и преподнес султану ключи от крепости. Для Джелаля всё начиналось хорошо. Получается, Барак немедленно отложился от Пиршаха и перешел на сторону Джелаль эд-Дина. Юридический статус Пиршаха вообще непонятен. Его зовут султаном, но кто дал ему эти права? Отец в свое время назначил его править Керманом с титулом эмира – «уполномоченного», подчиненного султану. В свою очередь, султан – это царь: повелитель эмиров, атабеков и прочей низшей по должности мелюзги.
Теперь о владениях. Персидский Ирак Гияс эд-Дин Пиршах присвоил себе сам. Единственное законное основание для его власти – то, что Пиршах держит земли для своего брата Джелаль эд-Дина. Но в таком случае измена Барака – не измена. Он просто перешел к законному господину от менее законного.
Гораздо интереснее было то, как дальше развернутся события. Объявит ли Джелаль своего брата мятежником? Вступит ли с ним в открытую борьбу? Пока не было ни того ни другого. Джелаль просто возвращал то, что принадлежало ему по праву.
Хорезмшах провел целый месяц в крепости Гувашир. Велась подготовка к походу на Персидский Ирак: султан отовсюду собирал деньги и людей. За это время он пытался наладить деловые отношения с Бараком. Но понял, что хаджиб ведет свою игру. Безусловно, хаджибу не нравилось, что в Керман отовсюду стекаются авантюристы. Это были ветераны хорезмшаха Мухаммеда, разбитые монголами бессчетное количество раз. В то, что эти проходимцы и дезертиры способны побеждать, хаджиб не верил. Кроме того, он быстро утратил взаимопонимание с хорезмшахом. Историю размолвки подробно излагает Рашид эд-Дин.
Однажды Джелаль отправился на охоту. Барак отстал под тем предлогом, что у него болит нога. Джелаль тотчас заподозрил неладное. Молодого султана окружали враги и изменники, поэтому нюх на предательство у него был хороший. Джелаль отправил гонца к Бараку с такими словами:
– На охоте мы желали поговорить о предстоящем походе в Ирак. Решение о дате выступления войск будет принято в ближайшее время. Мы хотели бы посоветоваться с таким опытным человеком, как ты, о дорогах в Ирак и о прочих делах, связанных с завоеванием этой области. Ведь ты хорошо знаешь эти места.
Барак, понятно, участвовал еще в иракских походах хорезмшаха Мухаммеда, да и потом, во время нашествия монголов, провел какое-то время в тех краях.
Хаджиб отвечал гонцу:
– Причина моей задержки – заболевшие ноги. Совет же могу дать такой. Пусть султан как можно скорее выступает в поход. Крепость Гувашир не годится для местопребывания престола великого государства. Никто не может быть более расположенным к султану, чем я, потому что я – старый мамлюк, поседевший на службе двору. Однако я говорю: султану и его приближенным здесь не место. Если он захочет вернуться в крепость, это ему не удастся!
С такими словами Барак выпроводил за крепостные ворота остатки свиты султана. Это был очень оригинальный бунт. На словах Барак изъявлял преданность делу Джелаля. А на деле – вытолкал его в степь вместе с придворными, секретариатом, несколькими женами и прислугой. Джелаля ждали серьезные испытания.
Хорезмшах и его соратники стали советоваться: что делать? Решительный Орхан предлагал начать войну с Бараком и схватить его, чтобы преподать урок всем непокорным или замышляющим предательство. Однако персидские везиры и чиновники, бывшие при особе султана, раскритиковали совет тюркского вояки. Особенно изощрялся главный тогдашний советник Джелаля Шараф ал-Мульк. Это был перс или, что вернее, таджик. Будучи в Газне, попал в число хаджибов Джелаля. «Он был бойким в речах, смелым и терпеливым в отношениях с султаном, – характеризует этого хаджиба ан-Насави, – весел в беседах и красноречив в разговоре по-тюркски». Затем сопровождал молодого хорезмшаха в его скитаниях по Индии. Там выдвинулся и стал везиром (министром), тем более что прежний везир погиб от руки Кубачи.
Именно Шараф ал-Мульк подал совет бросить Керман и отправиться в Фарс, потому что хорошо знал эти места, этих людей и, кроме того, был наслышан о ссоре между Садом и Пиршахом.
Джелаль согласился и приказал уходить из Кермана. Барак выразил покорность и согласился выплачивать хорезмшаху дань – своеобразный выкуп за то, чтобы его не трогали. Формально Керман остался в составе государства Джелаля. Государства, которое даже не имело названия.
Скитания продолжались. Вместе со свитой хорезмшах отбыл в Фарс. В описываемое время здесь правил атабекСад (1203–1231). Сперва он воевал с хорезмшахом Мухаммедом, затем подчинился ему, но сохранил значительную степень свободы. Теперь он находился в ссоре с Пиршахом.
Джелаля пригласили в один из городов Фарса и осыпали дарами. В свою очередь, хорезмшах направил к Саду своего везира Шараф ал-Мулька для продолжения переговоров.
Шараф предложил атабеку породниться с хорезмшахом и отдать ему дочь в жены. Взвесив за и против, Сад изъявил согласие.
Что послужило поводом для ссоры между Пиршахом и Садом? Каков непосредственный казус, который поссорил правителей? Похоже, им стало вмешательство Сада в дела Исфахана. Мы видели, что главный судья города Масуд поссорился с Гурсанчи и Пиршахом. После чего бежал во владения Сада. Вот этого вмешательства Пиршах и не мог простить.
Между тем Сад всё-таки добился своего. Пользуясь тем, что Пиршах находится в Хамадане и бесчинствует на границах Азербайджана, атабек восстановил в Исфахане Масуда и назначил правителем. Правда, Джелаль вскоре заменил его Атаханом, правившим также в Йезде.
Собрав 30 000 воинов, Гияс эд-Дин выступил из Хамадана навстречу Джелалю, ставшему опасным врагом, передвинулся в район Рея и там бездействовал.
Джелаль эд-Дин решил разрубить гордиев узел одним ударом. Снарядился в поход, взял с собой три тысячи отборных джигитов, поскакал в направлении города Рея, напал на вражеский лагерь ночью, «и звезды были как зубы» во время схватки. Большая часть войск, стоявших под Реем, перешла на его сторону. Гияс эд-Дин бежал в соседнюю крепость.
Первым делом хорезмшах занял шатер своего брата и обнаружил там красивую женщину средних лет. Это была Баклава – мать Пиршаха. Именно на ней собирался жениться Инанч-хан, однако поплатился жизнью за наглость.
Баклава взяла на себя роль посредника в переговорах и отправила гонцов к сыну. Пиршах капитулировал. На сторону Джелаля тотчас перешли многие эмиры, а также будущий мемуарист ан-Насави, трудом коего мы пользуемся.
Это был грандиозный триумф. Одним ударом, почти без боя Джелаль эд-Дин стал господином земель от Хамадана до Хорасана. Из гонимого беглеца он превратился в полновластного правителя обширных владений. Теперь следовало их удержать. Это было гораздо труднее. Дальнейший наш рассказ будет о том, как власть стала портить Джелаль эд-Дина и сам он из романтичного героя превратился в жестокого завоевателя.