Опираясь на археологические данные, он пишет: «Нет нужды преувеличивать наше реальное историческое наследие. Оно столь велико и впечатляюще, что не требует никакой мифологизации». И, апеллируя к мифологизированной пантюркистской версии прошлого, он с высоким пафосом дает отпор тем, кто говорит о «вековой отсталости степи» [644] . Мало того, среди далеких предков он находит ведических ариев и саков, изящно обходя вопрос об их языках, которые не имели никакого отношения к тюркским. Зато он отмечает в их внешнем облике «монголоидную примесь» и с гордостью объявляет о том, что в древности они «остановили нашествие иранских завоевателей», после чего «тюрки покорили полмира» [645] . И он воспевает кочевые империи как «новый тип цивилизации». Иными словами, Назарбаев создает великий националистический нарратив о предках, в немалой степени опираясь на достижения казахстанских археологов.
Президенты любят посещать археологические памятники и навещать «родину предков», видя в этом важный символический капитал. Например, Ниязов гордился тем, что «побывал почти во всех местах древних обитаний туркмен» [646] . В свою очередь, Акаев в июле 2002 года съездил в Хакасию и Северо-Западную Монголию и сфотографировался на фоне знаменитых оленных камней. Его поездка представлялась кыргызским телевидением как посещение «земли предков» [647] . А Назарбаев гордится тем, что дал распоряжение составить археологическую карту района Астаны, в результате чего там был найден древний город. [648]
Отношение Ниязова и Назарбаева к наследию кочевых предков было неоднозначным. С одной стороны, оба они стремились отказаться от советского историографического наследия, представлявшего кочевников в негативном свете как разрушителей высоких цивилизаций. Поэтому они всячески прославляли кочевую культуру как особую «кочевую цивилизацию». Однако, с другой стороны, их не оставляли сомнения, заложенные советской историографией, и они пытались изобразить отдаленных предков оседлым населением, что было связано и со стремлением доказать их полную автохтонность. Так, согласно президенту Ниязову, далекие предки туркмен были оседлыми земледельцами, введшими в оборот «белую пшеницу». Еще в октябре 1993 года он инициировал проведение в Ашхабаде сессии по этногенезу туркменского народа, где выразил свое неудовлетворение предками-кочевниками и дал туркменским ученым установку на поиск местных оседлых предков. Некоторым из них удалось сделать это тут же на указанной сессии. [649]
Назарбаев менее последователен: с одной стороны, он доказывает наличие высокой культуры у кочевников, но, с другой, утверждает, что предки казахов не были вполне кочевниками, ибо у них имелись и города. При этом он опирается на археологические данные, благо они дают основание для обеих версий. Оба президента пытались связать историю своих народов с территорией их современных государств. Этому не мешали их пантюркистские экскурсы, ибо исконными и постоянными территориями обитания туркмен и казахов оказывались соответственно Туркменистан и Казахстан: даже если предки совершали далекие миграции, они в конечном итоге возвращались на «историческую родину». В этом отношении Акаев занимал особую позицию: отмечая большую роль миграций, он протестовал против идеи об «исконной территории» и, кроме того, признавал кочевничество отсталым образом жизни и связывал прогресс с оседлостью.
Президент Узбекистана Ислам Каримов старается избегать пантюркизма и апелляции к археологическим памятникам, ибо делает установку на наследие Тимуридов как достаточно престижных предков, снабжающих Узбекистан искомой неувядающей славой. Однако и он в своих речах не без гордости упоминает о «землях древнего Турана» и Великом шелковом пути как важных элементах символической политики [650] . Не забывает он упомянуть и о том, что «основы узбекской государственности были заложены 2700 лет тому назад…» [651] . Некоторые узбекские ученые идут еще дальше и изображают далеких предков тюрко-язычными создателями местной оседлой цивилизации, якобы развивавшейся на территории Узбекистана еще в глубокой древности до появления там индоевропейцев. [652]
В свою очередь, президент Таджикистана Эмомали Рахмонов, восславляя Средневосточное Возрождение, связанное с государством Саманидов IX—X веков, усматривал его корни в более ранней эпохе, когда зороастризм якобы навечно наделил предков таджиков высокой духовностью. Рахмонов с гордостью отмечал, что, несмотря на периодические катастрофы, таджики якобы в течение тысячелетий сохраняли свою идентичность и культуру, а «таджикский язык стал ведущим языком многих государств и империй» [653] . В 2000 году Рахмонов издал первый том своего труда «Таджики в зеркале истории» под красноречивым названием «От арийцев до Саманидов» и с тех пор в своих выступлениях с особой страстностью подчеркивал преемственность между исламской династией Саманидов и более ранним арийским зороастризмом. [654]
Этот взгляд на прошлое опирался на разработки таджикских историков и археологов. Речь идет прежде всего об одном из ведущих таджикских историков, академике Нумоне Негматове, разрабатывавшем с 1994 года «Программу комплексных исследований этногенеза и этнической истории народов Центральной Азии». Предками таджиков он называл протоариев и ариев, придавая этим терминам не только лингвистический, но и «расово-антропологический» смысл [655] . При этом формирование «ранне-арийских общин» Негматов начинал с «эректусонеандертальского этапа Homo sapiens», объявляя это «восходом арийской зари». [656]
Среди предков он также перечислял саков, массагетов, маргианцев, парнов и других ираноязычных обитателей древней Центральной Азии, которых, как мы видели выше, местные тюркские политики и интеллектуалы причисляют к своим собственным предкам. Аналогичным образом ареал формирования таджикского народа он помещал между Иранским Хорасаном и Северным Афганистаном на юге и Хорезмом на севере, где сегодня живет основная масса тюркских народов Центральной Азии. Именно с этой территорией он и связывал историческую судьбу таджикского народа, что неизбежно вовлекало таджикскую версию прошлого в конфликт с подобными версиями соседних тюркских народов. Мало того, на включенной в его книгу карте «арийская зона» охватывала огромную территорию от городов Хараппской цивилизации на юго-востоке до селений культуры Кукутени-Триполье на западе, что должно было свидетельствовать о былой славе «арийцев». Правда, в тексте книги Негматов предпочитал говорить не об «арийской», а об «авестийской цивилизации», хотя «единое арийское (иранское) бытие» также находило место в его концепции. [657]
Этот проект не ограничивался чисто интеллектуальной конструкцией, а активно использовался властями Таджикистана для укрепления таджикского национального единства, чему служили массовые общественные мероприятия. В 1999 году под руководством Рахмонова таджики справили 1100-летие государства Саманидов как «великого национального государства». Ведь именно с ним местные ученые связывают формирование таджикского народа и его наивысший расцвет в эпоху Средневековья, иными словами, его Золотой век. Рахмонов рассчитывал, что обращение к общей славной истории снизит социальное напряжение и приведет нацию к сплочению [658] . Кроме того, это было вызовом давнему сопернику, Узбекистану, где в 1996 году с помпой отпраздновали «Год Амира Тимура». Таджикистан демонстрировал свою более глубокую, а тем самым и более престижную историческую традицию. Одним из важных символических актов, посвященных юбилею, стало установление альпинистами летом 1999 года бюста Измаила Самани на высочайшей вершине Памира, которая с тех пор получила его имя.
Затем в 2001 году было принято решение отпраздновать новый юбилей – 2700 лет священной персидской книги «Авесты», и это вызвало повышенный интерес таджикских ученых к проблемам зороастризма и «арийских» основ таджикской культуры. Родину Зороастра они стали с особой страстью искать в Средней Азии, т. е. на территории «исторического Таджикистана». Так в Таджикистане центральной властью и местной интеллектуальной элитой стал культивироваться арийский миф, призванный, во-первых, сплотить нацию путем апелляции к единым древним предкам, во-вторых, наделить таджиков славой древнейших цивилизаций, в-третьих, снизить накал религиозных противоречий между суннитами и исмаилитами, в-четвертых, создать глубокие культурно-исторические основания для союзнических отношений как с Россией, так и с Ираном и, наконец, в-пятых, провести резкую границу между таджиками и узбеками, изобразив их народами с совершенно разными корнями, включая «расовые» [659] . Кроме того, как «саманидский» проект 1997—1999 годов, так и «арийский» проект 2001—2006 годов должны были подчеркнуть мудрость и непререкаемый авторитет Э. Рахмонова накануне президентских выборов соответственно в 1999 и 2006 годах и ослабить позиции исламистов. [660]
Чтобы придать этому мифу научную достоверность, таджикские ученые должны были заполнить досадный разрыв между эпохой Зороастра и Саманидами. Вскоре эта задача была успешно решена: ссылаясь на китайские источники, таджикская исследовательница обнаружила некое государство Кирпанд, существовавшее в II—VII веках и занимавшее обширную территорию от реки Инд до Хорезма. Якобы эта «империя» была создана предками таджиков, и в ней господствовал «арийский язык». [661]
После этого 12 сентября 2003 года президент Таджикистана смог с полным удовлетворением издать указ о праздновании в 2006 году Года арийской цивилизации. При этом он, с одной стороны, обличал расизм и дистанцировался от нацистской псевдонауки, но с другой – с гордостью говорил о «чистом культурном наследии». Он доказывал, что «арийская цивилизация, с ее культурно-нравственными ценностями, сыграла поистине очень важную роль в формировании человеческой цивилизации и связей между цивилизациями и культурами, о чем свидетельствуют исторические памятники, сохранившиеся на территориях проживания арийских народов и в других странах. Ценности арийского наследия и культуры считаются предметом гордости не только для их наследников, но и всего человечества, являясь общечеловеческим историческим достоянием». Эти ценности казались ему настолько значимыми, что он требовал восстановления в правах названия «арии» в отношении иранских народов как традиционного. При этом, ссылаясь на археологию, он с вдохновением указывал на огромные по размерам пространства, освоенные иранскими («арийскими») народами в раннем железном веке. Но «извечной родиной» ариев он представлял Среднюю Азию. [662]