Я усадила его на стул и села сверху. Наполнила наши кубки скумой и свободной рукой обвила его шею, притягивая лицо к груди. Он не мог оторвать от нее взгляда, пожирая мои прелести глазами.
– Я долго не могла смириться, но сегодня поняла, что еще могу быть счастливой. С тобой, – шепнула я последнюю фразу и коснулась мочки его уха. – Давай выпьем за новую жизнь?
– Давай, – ухмыльнулся он, все еще не веря такой резкой перемене в моем настроении. – Я давно ждал этих слов, Нирель. Нам суждено быть рядом, и я сделаю тебя самой счастливой женщиной во всем Оливиуме.
Да, да, да! Обязательно! Но после того как сдеру кожу с твоей руки и хорошенько отымею! Знала я его благородные мотивы! Лжец! Считает меня глупой мау, которая поверит в его сладкие речи и будет заглядывать ему в рот с придыханием.
– Я тебе верю. Ты всегда оберегал меня. Сначала, как отец, потом как мужчина и искусный любовник. Многие женщины хотели бы оказаться на моем месте. Почему ты выбрал именно меня?
Я внимательно наблюдала за тем, сколько он пьет, и постоянно подливала скуму в его кубок, минуя свой. Дирам настолько увлекся разговором, что не замечал ничего вокруг, не сводил с меня похотливого и довольного взгляда.
– Потому что ты особенная. Ты одна такая во всем Оливиуме. Самая красивая женщина.
Не мудрено было догадаться, что Дирам полюбил не душу, а диковинную оболочку. Захотел заполучить игрушку, которой ни у кого нет. Я чувствовала себя еще более грязной, чем после насилия в красной комнате, окончательно убеждаясь в том, что любовью он называет лишь животную похоть и с моей помощью тешит свое самолюбие. Разве он мог допустить, чтобы такая редкость досталась Кирону?! Нет! Он всегда хотел быть выше правителя и решил добиться этого гнусным, самым низким способом. Как же я ненавидела альву! А в глаза улыбалась, делая вид, что расцветаю от его слов и с наслаждением купаюсь в комплиментах.
– Альвы тоже очень привлекательная раса. Особенно один, – подала я ему наполненный кубок. – Я изначально питала к тебе странные чувства и только сейчас поняла, что ощущаю нечто большее, чем просто дружбу.
Меня понесло. Я побоялась перегнуть палку, замолчала и сделала глоток, в то время как Дирам осушил кубок до дна. Красные глаза подернулись пеленой хмеля, улыбка расплылась на бледном лице, ярче выделяя шрам, что я оставила на его коже. Требовательные сильные руки блуждали по моему телу, нагло проникая под ткань платья. Дирам сжимал ягодицы, прижимая меня к себе настолько плотно, что было тяжело дышать. Но я терпела, ерзая промежностью по вздутому от возбуждения члену, который рвался наружу через штаны. Отвратительно до тошноты! Хорошо хоть не целовал меня в губы, задержавшись на шее, иначе завтрак точно полез бы наружу.
Я стонала от того, что не могу оттолкнуть Дирама и выбежать из комнаты. От отчаяния и обиды на весь свет. Он же расценивал звуки, вылетающие из моего рта, как призыв ласкать меня больше и жестче. Стащил ткань с моих плеч, оголяя грудь. Зарылся в ней лицом, облизывая и покусывая, напоминая настоящее ополоумевшее животное. Я стойко терпела грубость, не закусывая губу, как раньше, не пряча взгляд, не закрывая глаза. Я видела, что Дирам наблюдает за моей мимикой и обмануть его будет не просто.
Ничего не помогало. Образ Кирона в голове не спасал, когда я смотрела в красные глазницы альвы. А выпитая скума не одурманивала разум. Цепь лязгала о каменный пол. Этот звук выводил меня из себя. Хотелось кричать изо всех сил, чтобы заглушить его голосом. И тогда я посмотрела сначала на прикованную ногу, потом на Дирама и жалобно простонала:
– Отвяжи. Она мешает. Я хочу тебе станцевать.
– Ах, Нирель!
Он оттолкнул меня так сильно, что я упала на пол. От страха заледенели руки и ноги. Я видела его свирепый взгляд и даже представить боялась, что будет дальше.
– Неужели ты думала, что я поверю твоим сладким речам? Думаешь, я не вижу, что тебя выворачивает наизнанку от моих ласк? Что ничего не изменилось, и ты наверняка продолжаешь думать о Кироне. Глупая! Какая же ты глупая женщина! Красота дана тебе не по праву и ума никогда не прибавит. Но я знаю, что придет тот день, когда искренне полюбишь своего мучителя. Я воспитаю из тебя идеальную женщину!
– Мау! – выкрикнула я и попятилась назад, прижимаясь к стулу. – Женщиной в твоих глазах я никогда не была! Ты никогда не интересовался мной, лишь вожделел! Для тебя я навсегда останусь бездушной куклой для утех. Времена изменились, а ты нет! И ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я когда-нибудь тебя полюблю! Ты можешь держать меня на привязи и иметь каждый день, но заходя в эту комнату, каждый раз ты будешь опасаться того, что никогда отсюда не выйдешь! Потому что при любом удобном случае, я перережу тебе горло и уйду из поместья!
Я задыхалась от злости, глотая слова. Дирам же в ответ рассмеялся, подошел и наклонился. Больно сдавил мою челюсть и с ухмылкой произнес:
– Нет, дорогая. С этой минуты ты не посмеешь даже косо посмотреть в мою сторону, потому что иначе я убью твоего ребенка.
Я потерла дар речи и способность дышать. Оторопела от страха настолько, что перестала чувствовать тело.
Глава 31
Кирон
Я снова сидел в трапезной, но уже в полном одиночестве. Смотрел на пустой кубок, из которого пил Дирам и понимал, что мое сердце стало таким же пустым, как этот сосуд. Мне следовало спуститься в подземелье и продолжить пытки над матерью, но тело будто приросло к трону. Я ощущал себя настолько жалким и никчемным, что хотелось удавиться. Само осознание того, что я – император Инфернума не могу найти свою семью ни мертвыми, ни живыми, разрывала меня на части. Даже сейчас я просто сижу в трапезной и ничего не делаю!
От дикой злости на самого себя, я вскочил на ноги и перевернул стол. На грохот сбежалась прислуга. Нагилы стали молча убирать беспорядок под свет рассветных лучей солнца. Я наблюдал за ними, стоя на пороге, а потом сорвался с места и поднялся вверх по лестнице. Остановился у покоев Тулека и забарабанил в запертую дверь.
Советник вышел из комнаты в плохом расположении духа. Я нарушил его сон, но сейчас меня это заботило меньше всего. Без приглашения я ворвался в его покои. Не обратил внимания на прикрывающую простынею свои прелести Сайли и начал искать меч, который изготовил Дирам.
Я перевернул комнату вверх дном, но ничего не нашел. Только тогда Тулек пришел в себя и сдвинул в кучу брови.
– Что ты ищешь?
– Где меч? Я видел, как ты его уносил!
Шантаи присел на корточки и достал из-под кровати клинок.
– Я хотел его сегодня изучить. На нем особенная гравировка. Посмотри на конец рукояти. Этот цветок показался мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, где его видел.
А вот я никогда бы не забыл очертаний этого странного цветка, которого не найдешь во всем Оливиуме. Нирель носила такой на шее.
– Цветок Нирель! – напомнил я советнику.
– Кирон, зря ты отпустил Дирама, – вмешалась в наш разговор Сайли. – Когда я попала в его поместье… – помедлила она, и я заметил, как Тулек яростно сжимает кулаки.
– Не надо рассказывать. Мы и так знаем, – процедил он сквозь зубы.
– Мне кажется, он так и не забыл Нирель. Когда я упомянула ее имя, он…
Мне больше не нужны были объяснения, я рванул к двери, но друг остановил меня, преграждая путь.
– Постой! Прошу. Надо все обдумать. Кирон, понимаешь, эта эмблема не говорит о причастности Дирама к похищению. Вспоминать свою любовь – не преступление.
– Хватит! Не хочу ничего слышать! Где клинок, которым Айдис хотела меня убить?!
– Я отдал его нагилам. Изучают.
– Сейчас же доставь его в мои покои!
Тулек не мог ослушаться. Он ничего не ответил и выбежал из комнаты. Сайли обмоталась простыней и последовала за ним.
Я чувствовал, что ступил на правильный путь. Он может привести меня к Нирель. Что бы ни говорил Тулек о законах и морали, мне было глубоко наплевать! Возможно, сегодня ночью я выпустил из замка того, кто причастен к пропаже моего ребенка и Нирель. Лично проводил его и пожелал доброго пути.
Стоило на секунду представить, что так и есть, как зверь начал вырываться наружу, готовый растерзать альву на мелкие куски. Я едва сдержал этот порыв, мучаясь от боли в глазах.
Прошел в свои покои и сел за стол. Уложил перед собой меч и стал вглядываться в него настолько внимательно, что даже заметил крохотный изъян. Не так идеальна работа Дирама, как ее преподносят, но нужно отдать ему должное. Ни один нагил не способен создать нечто более прекрасное. Он мастер своего дела. Изготовить подобный меч в такие короткие сроки…
Но мне будет совсем не жаль лишить Оливиум великого мастера! Если мои подозрения окажутся верными, не сносить ему головы! Я покончу с ним раз и навсегда!
На мгновение я представил, что это Дирам похитил Келеара, а потом обманом выманил Нирель из Маскулайна. Если мои подозрения окажутся правдой, то…
Я прекрасно понимал, для чего альва мог провернуть столько опасное действо. От одной лишь мысли, что его грязные руки могли касаться моей Нирель, волосы на затылке вставали дыбом. Я не просто убью его! Я сравняю его поместье с землей!
Раздался стук в дверь. Я подумал, что это Тулек так быстро исполнил приказ и крикнул:
– Заходи!
Но в покои вошел стражник. Поклонился и посмотрел на меня растерянными глазами.
– У ворот Маскулайна раненный гарпи. Просит встречи с императором. Говорит, что знает, где Нирель.
Я подскочил с места.
– Впустить! Привести к лекарю! Сейчас же!
Я бежал по замку в обитель лекаря и не мог думать ни о чем, кроме неожиданного гостя. Нирель! Нирель! Он говорил о Нирель! Не просто о Нирель! Он знает, где она! А значит, что она жива! Келеар! Где тогда мой сын?! Стражник не обмолвился о нем!
Я предвкушал допрос. Меня не волновало состояние гарпи, а лекаря вызвал для того, чтобы тот мог поддерживать гостя в здравом уме. Кушетка была наготове, когда стражи привели гарпи. Я сразу узнал его лицо, и сердце заколотилось в груди. Кулаки невольно сжимались, каждая мышца тела напряглась до предела.